Эми Роджерс - Освободи меня Страница 64

Алли быстро объяснила, где лежит кольцо, взяла клятву держать все в секрете и, бурно поблагодарив, повесила трубку, чтобы сделать нужные приготовления. Закончив, она быстро оделась и упаковала все их вещи. Застегнув молнию, Алли гадала, удастся ли ей справиться со следующими тридцатью часами. Хадсон так хорошо знал ее, ее настроения, ее выражения лица. Черт, будет почти невозможно вести себя так, будто ничего не случилось. Она глубоко вздохнула. Надо как-то выкрутиться. Необходимо. От этого зависят жизни Ника и Хадсона.

(37) Моя маленькая дорогуша (франц.)

(38) Любовь моя (франц). Хотя строго говоря, mon - 'мой' по-французски, а amore - 'любовь' по-итальянски. То ли авторы напутали, то ли что.

Глава 28

Париж не испытывал недостатка в роскошных отелях, но в 'Георге Пятом' определенно стоило остановиться. Восьмиэтажная достопримечательность в считанных минутах ходьбы от Елисейских полей была воплощением элегантной изысканности. И после вынужденной ночевки в крошечном вагоне с гребаными двухэтажными кроватями, Хадсон был более чем счастлив - нет, даже поражен - сменить уникальные в своем роде впечатления от европейского пригорода на кровать размера кинг-сайз с простынями, в которых ниток столько же, сколько долларов во внешнем долге США. Не говоря уж о том, что здесь не нужно выходить в прихожую, чтобы пописать.

Их немедленно встретил консьерж, быстро зарегистрировав и поручив коридорному проводить их в их номер. Частный лифт с защищенным доступом мгновенно доставил их в пентхаус. Сама комната оказалась даже лучше, чем в рекламе, прямо из огромной роскошной кровати открывался прекрасный вид на новогодние фейерверки. Но пока тянулся день, даже пятьдесят квадратных метров начали ощущаться как обувная коробка.

Утро перетекало в послеобеденное время, затем с темнотой пришел вечер, а Алли, казалось, отстранилась. Она стала более замкнутой, выдавая лишь то, что казалось ему натужными смешками и натянутыми улыбками. Что-то было не так. Логика подсказывала ему, что все в норме, что это лишь его восприятие. Но узел в животе говорил об обратном.

Хадсон поборол это чувство и сделал глубокий вздох, стараясь расслабиться.

Черта с два ему это удалось.

В ванной он уперся левой рукой в мрамор, а правой покрутил краны холодной и горячей воды. Хлынув из крана, вода начала заполнять огромную ванну в центре комнаты. Повернувшись, Хадсон увидел Алли в гостиной, смотрящую на двойные двери, за которыми открывалась терраса, дававшая 360 градусов обзора на город. Но Алли, казалось, не замечала ночного неба, янтарного сияния гудящего вниз города, мигающей огоньками Эйфелевой башни. Ее взгляд напоминал человека, застрявшего между двумя полюсами, на чем-то упорно сконцентрировавшегося и в то же время пытающегося от этого убежать. Хадсон был хорошо знаком с этим; он был профессионалом в отгораживании от внешнего мира, когда тот приближался слишком близко.

Уровень воды поднялся, и от ванны пошел пар. Хадсон прокрутил в памяти последние несколько часов, потом последние несколько дней, пытаясь понять, что он мог сказать или сделать, чтобы вызвать такую отстраненность. В поезде он пошел за десертом с взбитыми сливками, а когда вернулся, настроение и атмосфера между ними изменилась.

Это не имело смысла.

Вообще.

Когда дело казалось ее, все его чувства обострялись. Но сейчас он не мог выявить причину ее сдержанности.

- Алли?

Ее голова повернулась. Боже, она была прекрасна, единственная женщина, которую он всегда желал. В белом халате, с распущенными по плечам светлыми волосами, она поражала его до отупения.

Хадсон пересек комнату. Свечи, которые он зажег, заколебались от его движения, но ничуть не развеивали холодок, повисший в воздухе. Без слов он обвил ее талию. Она повернулась, скользнув руками по его плечам и обнимая его за шею. И когда ореховые глаза встретились с ним взглядом, в них светилась самая настоящая искренность. Взяв ее лицо в ладони, Хадсон склонил ее голову и запечатал губы поцелуем. Язык ленивыми движениями скользнул между ее губ, пытая, дожидаясь ответа. И когда она наконец ответила, когда наконец отдалась ему, он застонал, упиваясь ее вкусом.

- Прими со мной ванну, - прошептал он ей в губы.

- Ладно, - ее едва слышный голос дал ему зеленый свет. Крепко обняв, Хадсон поднял ее на руки. Его член пульсировал, привлекая внимание, пока он нес ее в ванную. Вода все еще бежала, и в комнате будто воцарились тропики, но запотевшие зеркала не скрывали их отражения.

Уверенными движениями он поставил ее на ноги, развязал поясок и стянул ткань с ее кремовых плеч, позволяя халату упасть к ногам. Она была чертовски прекрасна. Хоть и не в современном стиле, где все сводилось к излишку - слишком много макияжа, накладные ногти и чрезмерные увеличения отдельных частей. Алли обладала натуральной красотой, мягкими чертами, напоминавшими Грейс Келли.

Он развернул ее лицом к зеркалу над двумя раковинами. Все ее тело купалось в свете свечей, отражавшемся от скошенной поверхности. Подняв руку, Хадсон костяшками пальцев провел по ее ребрам, затем вдоль изящного склона груди. Ее взгляд метнулся к его руке, прослеживая движения. Напряжение ее тела было нестерпимым, она казалась тревожной.

- Посмотри на меня. Не опускай взгляд, - он опустил голову, но продолжал смотреть ей в глаза, языком касаясь ее плеча. Кожа ее под ласками его рук и языка была мягкой и гладкой, точно атлас, и постепенно Хадсон начал чувствовать, как напряжение покидает ее мышцы.

Опустив руку между ее бедер, он гортанно застонал. Боже, она была влажной. Он имел власть над ее телом, но хотел иметь власть и над разумом. Скользнув средним пальцем в нее, он отступил и вновь вернулся мгновение спустя.

Алли застонала и толкнулась навстречу его руке.

- Хадсон, - шепнула она.

Его язык пробежался по венке, пульсировавшей на шее.

- Я знаю, чего ты хочешь, но должен услышать это, - он был каменно-твердым и умирал от желания оказаться внутри нее, ощутить ее горячее, влажное естество, скользящее вокруг его члена. Но несмотря на жар, разливавшийся по ногам и паху, он сдерживался, желая, чтобы она догнала его. Он продолжал вынимать пальцы и тут же возвращать их нежным толчком.

- Скажи это, Алли.

- Возьми меня, - выгнув спину, Алли конвульсивно сжала его пальцы. В этот момент он знал, что она нуждалась в этой связи не меньше его.

Хадсон потянулся к поясу своего халата и вырвал его из петель. Ткань распахнулась, и его член гордо вздыбился, мощный и твердый. Обхватив себя рукой, он скользнул головкой между ее влажных губ. Первое прикосновение к ее естеству едва не заставило потерять контроль.