Джейми Макгвайр - Прекрасные похороны (ЛП) Страница 64

Диана покачала головой, с благоговением глядя на результаты моей упорной работы.

— Ты удивителен, мистер Мэддокс.

— Новый холодильник, новый диван... Теперь новый ковер и цвет стен! У нас будет целый новый дом к тому времени, как мы решим его продать.

Диана игриво толкнула меня локтем:

— Мы никогда не продадим этот дом.

Томас показательно помахал ладошкой перед своим носом.

— Потому что здесь воняет.

— Нет, это чудесно. Это запах свежей краски, нового ковра. И папа, — она сделала паузу, а я наклонился через ее живот и чмокнул ее в губы, — даже занес всю мебель обратно, пока мы ходили за продуктами.

— О! — Сказал я, направляясь к началу подъездной дорожки. Я открыл багажник, вытащил оттуда коричневые бумажные пакеты и понес их в дом. Заходя в дом, я подул на листья сельдерея, которые торчали и щекотали мое лицо. Диана захихикала над выражением моего лица, пока я ставил продукты на прилавок, а потом стала доставать продукты. — Еще два, — сказал я и трусцой побежал обратно к машине. Я достал оставшиеся пакеты, захлопнул багажник и, насвистывая, пошел обратно.

Я был рад, что закончил с покраской и ковром, и теперь мы могли насладиться моей последней свободной ночью перед работой. Незадолго до этого я отметил два года работы в полиции Икинса. У нас было не так много совместных свободных воскресений, а сейчас мы могли расслабиться в нашей практически новой гостиной.

Я прошел через коридор на кухню, но резко замер. Томас и Диана ошеломленно смотрели на лужу на линолеуме.

В первые полсекунды я забеспокоился о разбитом стекле, но потом вдруг понял, что у нее отошли воды. Во время рождения Томаса доктор сам сделал прокол водного пузыря, поэтому я был удивлен увидеть Диану, стоящую босиком в грязной жидкости и шевелящую пальцами. Но она даже не говорила, что у нее начались схватки.

Она что-то промычала, и ее колени подкосились. Она оперлась на холодильник, чтобы не упасть.

— Джим? — Сказала она пронзительным голосом.

— Ладно. Малыши на подходе. Без паники. Сейчас возьму сумку и вернусь. — Я побежал по лестнице, и уже хватая ремешок сумки, услышал стон Дианы. Я преодолел лестницу в три прыжка, чуть не сломав лодыжку из-за неудачного приземления.

— Ох! — Вскрикнула Диана, вытягивая свободную руку.

Томас появился с намоченным полотенцем.

— Молодец, сынок. Готов встретить своих маленьких сестричек или братьев?

Томас широко ухмыльнулся, когда я взял его и поднял вверх, держа одной рукой. Другой рукой я поддерживал Диану и наклонил голову так, чтобы она смогла обхватить мою шею. Я отошел вбок к машине, помогая Диане залезть. Томас сел посередине сиденья, поглаживая волосы своей мамы, пока она делала глубокие вдохи.

— Черт! Ключи!

— На столе, — сказала она, стараясь контролировать свой голос. Она начала свои занятия по Ламазу [1] , а я развернулся на пятках и побежал в дом, схватил ключи и вернулся обратно. Запрыгнув за руль нашего зеленого Chevrolet Chevelle 70го года, я переключил передачу, а потом, протянув руку через сиденье позади Томаса и Дианы, развернулся и нажал на газ.

[1] Метод Ламаза («роды по Ламазу») — техника подготовки к родам, разработанная в 1950-х годах французским акушером Фернаном Ламазом в качестве альтернативы медицинскому вмешательству во время родов.

Диана поймала Томаса, когда он полетел вперед из-за моего резкого движения, и посмотрела на меня с широко раскрытыми глазами.

— Доставь нас целыми, папа, — сказала она.

Я кивнул, немного смутившись. Я был полицейским. Я не должен был паниковать, но уже четыре с половиной месяца нервничал после того, как узнал про близнецов. Столько всего может пойти не так при рождении одного ребенка, не говоря уже о двух.

Диана наклонилась, схватилась за живот и застонала. Я переключил передачу, и мы помчались в больницу.

Томас приобнял Трентона за плечи, в то время как Тэйлор встал за своим близнецом на подиуме. Тайлер чуть двинул тонкий серебряный микрофон и жестом показал Тэйлору начинать. Тэйлор метнул взгляд в Тайлера, будто это было не тем, о чем они договаривались, но подошел и наклонился.

— Папа был лучшим помощником тренера. У него был напряженый график работы с постоянной занятостью, но я не помню, чтобы он когда-нибудь пропустил игру. Он не так много тренировал, но помогал маме носить сумки с мячами и болел за нас со скамейки запасных. Все говорили, что у нас были лучшие родители. Когда мама умерла, больше никто этого не говорил, но для нас они оставались совершенными. Когда папа перестал так сильно скучать по маме, он начал с того же места, где остановился. Он тренировал нашу команду, — Тэйлор сделал паузу, выдохнув с тихим смехом. — Мы не особо много выигрывали, — в зале раздались смешки, — но мы любили его, и он покупал нам мороженое после каждой игры, не важно, выиграли мы или проиграли.   Он упаковывал нам обеды, возил на футбольные тренировки и принимал участие в каждой нашей игре. Когда папа был рядом, ничего не могло меня напугать — то ли потому, что он всегда знал, что надо делать, то ли потому, что всегда поддерживал. Он был самым сильным человеком, что я знал, и мои братья пошли в него. Я знаю, что уйти, защищая свою семью, было именно тем, что он хотел. — Тэйлор кулаком прикоснулся к носу. — Мы не могли бы иметь лучшего папы, правда. Как и наши жены. И у моих детей был лучший Большой папа. Хотелось бы, что мы жили ближе, чтобы они смогли получше друг друга узнать, но время, которое он с ними провел, оставило свой след. И я хочу, чтобы все помнили это о Джиме Мэддоксе. Его жизнь оставила след.

Тайлер обнял своего брата, а потом развернул листок бумаги. Его губы задрожали. Он несколько раз переводил взгляд с толпы на листок, прежде чем смог заговорить. Он откашлялся и глубоко вздохнул. Тэйлор положил руку ему на плечо, Томас сделал то же самое, а затем и Трэвис с Трентоном выразили поддержку своему брату.

Губы Тайлера образовали букву О, и он выдохнул.

— Я любил своего папу, — сказал он срывающимся голосом.

Он сглотнул и покачал головой. Томас похлопал его по плечу, поддерживая.

— Ему приходилось делить время между пятью сыновьями и женой, но я никогда не чувствовал себя так, будто мне приходилось ждать внимания от него. Мы не были богаты, но я не помню, чтобы мне приходилось чего-то хотеть. Я помню смерть мамы. Я задавался вопросом, женится ли он когда-нибудь еще раз, потому что он всегда говорил, что не существует такой женщины, как наша мама. Когда Трэвис уехал в колледж, я спросил его, изменил ли он свое мнение, думая, что, может, он просто был сосредоточен на своих детях. Но он сказал, что единственная женщина, которую он любил, ждет его на Небесах. Я просто... Я люблю своего папу, и мне грустно, что он ушел, но я счастлив за них, ведь теперь они там вместе. Они так долго ждали момента своего воссоединения, и мне становится легче от мысли, что прямо сейчас они рядом, не могут друг от друга оторваться и тошнотворно мило смотрятся среди своих друзей и родственников.