Ольга Дрёмова - Иллюзия любви. Ледяное сердце Страница 65

— Ты не оставил мне выхода. — Серые глаза Надежды холодно блеснули. — Всё, Семён. Уходи. Я ничего тебе больше не должна. Всё, что тебе причиталось, ты получил с лихвой.

— Ты же будешь жалеть о сегодняшнем дне всю оставшуюся жизнь…

Оторопело уставившись на мать, Семён с трудом пропихнул в горло обжигающий терпкий ком.

— Возможно, — устало проговорила Надежда. — Уходи, Семён. Я сделала выбор. Втроём под одной крышей нам не ужиться.

— Но… — всё ещё не в силах поверить в происходящее, Семён часто заморгал, — куда же я пойду? Мне некуда идти… — Жалко дрогнув губами, он зло прищурился. — Уходить? Из собственного дома? Да за кого ты меня принимаешь? Надо же, нашли дурака — уходить! Не нравится — катитесь отсюда сами, а я не собираюсь обтираться по помойкам только потому, что родная мать променяла меня на первого попавшегося проходимца!

— Изволь замолчать! — резко крикнула Надежда и вдруг, схватившись за сердце, начала медленно оседать.

— Надюшка, что с тобой? Сердце? — Руслан бросил вещи на пол и, побледнев, подскочил к жене.

— Нитроглицерин… там… на кухонной полке, возле чашек… — с трудом проговорила она.

— Не стой столбом, беги за лекарством! — Обняв жену за плечи, Руслан вскинул на Семёна встревоженный взгляд. — Ты что, не слышал: на кухонной полке, возле чашек…

— Тебе надо, ты и беги! — Семён выпрямился и вызывающе посмотрел на отчима. — После того, что она тут наговорила, пусть хоть сдохнет, я и пальцем не шевельну.

— Какой же ты подонок! — скрипнул зубами Руслан.

— Не больший, чем ты, — лениво отозвался Тополь. — Ладно, вы тут развлекайтесь, а я, пожалуй, пойду, а то вдруг что случится, как же я тогда?

— Побойся Бога, это же мать! — Руслан осторожно прислонил Надежду спиной к двери, и Семён увидел, что его лицо приобрело нездоровый землистый оттенок.

— Слушай, а может, вы на пару того, а? — с надеждой проговорил Тополь. — А что, как в книжках: жили долго и счастливо, а потом — бах! — и в один день. Ты подумай, и вам бы повеселее было, и мне бы хлопот поменьше.

— Уйди!!! — в бешенстве закричал Руслан, и его глаза налились кровью.

— Ладно, ладно, ты не очень-то. — Семён сдёрнул куртку с вешалки и ретировался к дверям. — Не ори. Я уйду, только не рассчитывай, что насовсем…

— Надюшка, милая… — Не слушая разглагольствований Семёна, Руслан бросился в кухню и в поисках лекарства загремел посудой.

— Ты там потише, чашки-то не казённые! — вытянув шею, крикнул Семён.

Не услышав ответной реплики, он пожал плечами, застегнул молнию на куртке и, не глядя на мать, открыл дверь. Чувствуя спиной её тяжёлый, молчаливый взгляд, на какую-то долю секунды Семён замялся, а потом решительно шагнул за порог.

В том, что случилось сегодня вечером, его вины не было. Предпочтя сыну постороннего, мать свой выбор сделала, а значит, что бы ни произошло дальше, как бы ни сложилась их жизнь — хорошо ли, плохо ли, — отныне они чужие.

— Так и сказала — «уходи»? — Борис озадаченно потёр тёмную виноградину носа, и его густые брови дёрнулись. Сложно поверить, но удача сама шла к нему в руки, без каких-либо усилий с его стороны. Не далее как позавчера добрейшая тётушка Аля попросила его об услуге, и вот уже сегодня, практически не шевельнув пальцем, он может выполнить её маленькую просьбу. — Зачем же ты связался с отчимом в открытую? Неужели не хватило ума до поры до времени помолчать?

— Почему я должен ходить на цыпочках в своём собственном доме, я что, не в своём уме?! — с негодованием бросил Семён. Борис невольно усмехнулся: для того чтобы вылить ведро помоев на голову отчиму, да ещё в присутствии матери, огромного ума не требовалось.

— Ну, не знаю… — задумчиво протянул он. — Конечно, у тебя есть своё мнение, но, если тебя интересует моё, я бы не стал нарываться на открытый скандал. Зачем биться лбом о стену? Рано или поздно твой Руслан где-нибудь да прокололся бы, и тогда можно было бы свернуть его в бараний рог, ничем не рискуя.

— А до тех пор летать по воздуху и расшаркиваться перед этим олухом? Ну уж нет!

— Может, конечно, и так… — Борис с сомнением пожал плечами. — Только как-то странно получается: ты, светоч ума и сообразительности, вынужден мотаться по улицам, как последняя дворняга, а он, человек недалёкий и ограниченный, как ты говоришь, олух, сидит себе сейчас в тёплой кухоньке и попивает ароматный чаёк с конфетками. — Боря покосился на Семёна и явственно увидел, как того передёрнуло. — Боюсь, мои слова тебе не понравятся, но, кто из вас двоих больший олух, ещё нужно разобраться.

— Мы с тобой разные люди. — Несмотря на все старания сделать вид, будто слова приятеля его абсолютно не задели, в тоне Семёна послышалось явное раздражение. — Знаешь что, давай закроем эту тему, а не то я снова взбеленюсь! При воспоминании о его наглой ухмылочке меня всего колотит! — Вопреки собственным намерениям успокоиться и больше не возвращаться к неприятной теме, Тополь завёлся снова. — Если бы ты только видел, как этот негодяй, опустив глазки, с постной миной на лице, собирал свои вещички! Ни дать ни взять — праведник!

— А мать на его гримасы как реагировала?

— А я что, смотрел на неё, что ли? — удивился Тополь.

— Ты что же, даже не допёр поглядеть на выражение её лица?

— Она что, картина, чтобы на неё любоваться? — скривился Тополь. — И потом, мать обязана была в любом случае принять мою сторону. — С обидой поджав губы, он зло сверкнул глазами. — Кто же знал, что она в один момент переметнётся? Тоже… тихой сапой… Молчала, молчала, чего-то там у себя в голове шурупила, а потом вдруг — бац! — на тебе, уходи. Я сначала ушам не поверил, а уж этот-то гадёныш как сразу встрепенулся! Весь подобрался, изнутри засветился, как лампочка Ильича, а сам всё глазки в пол, чтобы мать, упаси бог, не углядела! — Изображая подлые выкрутасы отчима, Семён сложил губы колечком и стыдливо опустил ресницы.

— А твой Руслан не промах, — восхитился Борис. — Если бы ты не начал выкобениваться, у него бы не было ни единого шанса тебя к ногтю прижать. А теперь он потерпевшая сторона, а ты хам трамвайный и махровый эгоист. Складно.

— Ладно, давай больше об этом проходимце не будем: из дома я никуда не уйду, ты же это прекрасно понимаешь, а вот небо ему в алмазах устрою непременно.

Зябко передёрнув плечами, Тополь поднял повыше воротник. Чёрт знает что такое! И почему перед каждым Новым годом в Москве обязательно должен пройти дождь? Да если б ещё дождь был, а то так, недоразумение — сыплется на лицо какая-то гадость, не то снег, не то мокрая пыль. Да ещё и на нервы действует — на носу праздник, а снег как языком слизало!