Клеймо на душе - Ольга Вадимовна Горовая Страница 65

— В курсе… И да, поговорили, решили все…

— Ну и хорошо, одной проблемой меньше! — не дала договорить Мила. — Знаешь что?! У меня идея есть, как тебя отвлечь и разгрузить!

— Какая? — вообще потеряла нить разговора Юля.

— Ты нам, подруга, на свой День рождения еще не выставлялась, между прочим, — с весельем напомнила Мила. — Уже два месяца откладываешь. Да, я помню, что у тебя у отчима приступ был и потом завал, все помню, — сразу же добавила подруга, не дав Юле и слова вставить, чем невольно заставила ее рассмеяться. — Ну так мы устали ждать и сами тебе праздник организуем, чтоб расслабить! Я уже с девчонками обсуждала, все «за». Таня даже нашла место, так что готовься, дорогая. Приблизительно на среду, но я тебя буду в курсе держать… Собственно, потому и позвонила. Не парься больше и жди вечеринку! Заслужила несколько минут релакса, — поделилась с ней Милка, если по правде, то ошарашив грандиозным намерением.

И отключилась, так и не поняв, кажется, что Юля в прострации.

Хотела перенабрать и отказаться… А потом прям какой-то кураж… Да ну их всех! Вот правда, заслужила. И сейчас никакого аврала нет, может, наконец, и себе вечер посвятить, погуляв с подругами и отметив праздник, который в этом году совсем мимо прошел!

Глава 20

«Знаєш, мій день

ніколи не розпочинався без думок про тебе.

Знаєш, мій день…

Бо відчуття — вітрила,

Чекай на мене, мила»

(Знаешь, мой день

ни разу не начинался без мыслей о тебе.

Знаешь, мой день…

Чувства — паруса,

Жди меня, милая)

«Курам на сміх» Арсен Мірзоян

Настоящее

— Ты выглядишь слишком задумчивым, парень. Я бы даже сказал, грустным или разочарованным, но не уверен, — Михалыч внимательно всматривался в него, словно искал какие-то знаки. — Опустошен, — одно слово прозвучало вердиктом.

Умный он, как ни крути. Умный, опытный, стрелянный. Жизнь научила? Наверное. Вот и Дана учит, то и дело сбрасывая с вершин каких-то убеждений и уверенностей. Больно, противно, отвратно. Но, видно, иного пути нет. И как кто ни призывал постигать мир по чужим ошибкам, не работает так. Пока свои колени в кровь не собьешь от этих падений, пока раз надцать не выбьет тебе зубы сука-жизнь, не достичь той спокойной и отрешенной, удовлетворенной мудрости с долей пофигизма, позволяющей своим существованием наслаждаться.

Дан такой ступени еще не достиг. Он все еще сплевывал кровь от очередного удара-предательства. И хоть сам начал подозревать и догадываться, потому как иного объяснения найти не мог, а принять и отпустить такой удар в спину от человека, которого другом считал едва не всю жизнь, пока не мог.

— Я с Ге…ной говорил сегодня, — прозвучало так, будто имя лучшего друга забыл, пытался вспомнить. Или поперхнулся звуками.

Отвернулся от окна, в котором пялился на ночной город, как-то остро ощутив тоску по Юльке. Ее дом отсюда видно было, Михалыч к ней ближе всех жил, потому и Дан у него нередко ночевать оставался. Сейчас хотелось быть около нее, сонной и теплой, родной до дрожи… И такой далекой из-за его собственных гребанных ошибок!

Михалыч все уловил, и заминку, и настроение, глянул как-то по-иному, сквозь задумчивый прищур, растер бедро. Поднялся из протертого, вдавленного кресла, которое никак не соглашался на новое поменять, и подошел ближе к Дану.

— По бизнесу что-то? — спросил спокойно, а смотрит же, блин, так, словно мысли его читает! И прекрасно уловил, что никакого отношения к фирме этот разговор не имел!

— Нет… — помедлил, заставляя буквально себя говорить. — Про Юлю…

… - Рассказывай, — едва не с порога велел Дан, глядя на друга.

Он не появлялся на фирме всю эту неделю, не до того было, пока с делами разобрался, потом Юле помогал после коррекции, да и компанию отца надо было курировать все это время едва не в одиночку. Забавно, учитывая, как долго отец его от этого пытался отстранить…

А сегодня, после их с малой непривычно тихого и спокойного кофепития утром, понял, что откладывать дальше — уже просто преступление по отношению и к Юле, и к самому Богдану.

Гена соврал ему тогда, три года назад, он уже принял и осознал этот факт. Обманул, оболгав Юлю. Предал, обвиняя в предательстве верную. Дан это сейчас хорошо видел, разъедая себя изнутри самобичеванием и упреками. Но на определенный отрезок времени сосредоточился на ином: ему надо было хотя бы начать доказывать и показывать любимой, что он осознал и охрененно раскаивается во всем, что случилось за эти годы! Ему нужно было позаботиться о Юле, поддержать, подставить плечо за эте годы, когда далеко не всегда оказывался рядом в нужный момент. Сделать хоть какие-то шаги в верном направлении, чтобы еще не прощение заслужить, нет, чтобы просто Юля хотя бы услышала и увидела его готовность искупать свою вину… Потому что он капец, как налажал, и признавал это. Вытрясти же подробности из Генки казалось не настолько первостепенным.

Однако теперь пора было и прояснить кое-какие моменты. Жестко и радикально.

— О чем, Дан? — казалось, Гена не понял, удивился. Усмехнулся в пол лица. — Ничего не поменялось с позавчера, когда созванивались. Проблем нет, работаем по рассчитанному плану. Хорошая прибыль будет. Да ты и сам в курсе, чего повторять? Все шикарно, мужик! — Генка поднялся из своего кресла, двинулся к нему.

— Я не о наших прибылях, тут знаю все не хуже тебя, — не повелся Дан, сохранив и тон, и холодность. Четко дал понять, что они сейчас по разные стороны черты, будто пролегшей между ними на полу офиса, который привыкли делить на двоих. — Рассказывай, зачем Юлю очернил тогда? Что тебе за выгода была, Гена? То, что ты все мои болевые точки знал и куда бить, видел, даже не вспоминаю. Слишком давно и долго я тебя другом считал, полностью доверяя. Вопрос в другом: для чего ты это сделал?

Странно, но Геннадий оторопел. Выходит, действительно не ждал или надеялся, что уже не всплывет и не аукнется? Дан же тоже его неплохо знал: манеры, ужимки, напряжение и нервозность в мелких движениях, слабые места.

В кабинете, будто мигом холоднее и темнее стало, хотя никто освещение не трогал. Зато взгляд Геннадия просто моментом почернел, став злым и раздраженным, мышцы лица напряглись, заставляя кожу собираться угрюмыми складками.

— Ты, бл*, достал, Дан, тем, как у тебя все хорошо и прекрасно вечно складывается! Фартовый пацан, что