Эффект Плацебо - Vladi N Страница 66

— Допускаем. Но у нас нет выбора, — потираю грудь, где ноет заживающая рана.

Бросаю взгляд на часы. Не знаю, чего я жду. Мы здесь уже почти час, но никто так и не появился.

— Кил, я вижу, что тебе плохо… — начинает Чарли, но тут же отсекается, когда замечает остановившуюся рядом машину.

Задняя дверь резко распахивается, и меня бросает в дрожь. Я вижу ее, вижу свою Тиф, которая придерживает все ту же пресловутую загипсованную руку и несётся ко мне со всех ног. Ступни сами отрываются от места, на котором стою. Не обращая внимания на боль в груди, несусь к ней на встречу, моментально сокращая расстояние. И когда она влетает в меня, привычно обнимая за шею здоровой рукой, даже не чувствую кровоточащую рану. Я захлебываюсь ее запахом, ее близостью, ее теплом.

— Боже, любимый… — ее откровенно трясет в моих руках. — Ты цел… Цел…

Она трогает меня пальцами, метит мое лицо, плечи, грудь, но замечает кровь на футболке и в ужасе закрывает рот ладонями.

— Киллиан…

Но я снова притягиваю ее к себе. Целую пухлые губы, по которым так сильно истосковался. Глажу обожаемые мной волосы. Знаю, что пулевое ранение снова кровоточит. По-хорошему бы его обработать, но я не могу заставить себя оторваться от нее.

— Родная моя… Любимая… Цела…

Снова обнимаю свою женщину. Наслаждаюсь близостью, которой мы были лишены. Утопаю в ней, как в собственном раю. А потом боковым зрением вижу его.

Давид.

Мужчина подходит ко мне, смеряя своим самым непонятным из взглядов. Автоматом смотрю на зрачки, которые спрятаны под линзами. И почему-то именно сейчас остро вижу сходство отца и дочери. Не по глазам — по характеру.

— Ты в безопасности, — говорит он Тиф. — Я поехал.

— Куда ты? — в ее голосе сквозит неприкрытое волнение. Меня это понимание разматывает. Что-то произошло между ними, если она беспокоится за него.

Мужчина не выражает никаких эмоций. Только подходит к ней и целует в щеку. И это ещё больше меня добивает.

— Нужно решить вопрос с одной крысой.

— Я с тобой, — отстраняю Тиф от себя, а затем обхватываю ее щеки ладонями. — Останься с Чарли и Каримом, родная. Я заберу тебя. Они позаботятся о твоей безопасности. Даю слово.

Она не отговаривает меня. Не настаивает ни на чем. Только поднимается на цыпочки, находит губами мое ухо и горячо шепчет:

— У нас будет ребенок. Поэтому вернись не только ради меня, но и ради него.

После слов, произнесенных едва уловимым шепотом, во мне как будто огромный вулкан просыпается, который много лет спал. Он бурлит, пенится изливается в невероятный по своей силе поток любви, который я к этой маленькой женщине испытываю. Впиваюсь в ее губы, поглощая полностью. Всю её присваивая до основания.

— Вернусь, родная. Ради вас всегда вернусь.

Она разворачивается к отцу. Смотрит долго и пронзительно.

— И ты вернись. Я буду ждать, — Давид заметно сглатывает ком, застывший в горле. Непривычно видеть его таким уязвимым. — Прекратите эту войну. Хотя бы ради меня.

Мужчина лишь коротко кивает, а затем переключает внимание. Указывает головой в сторону автомобиля и уходит, устраиваясь на водительском сидении. Я разворачиваюсь к брату и другу и осторожно передаю в руки Чарли Тиф. Он тут же крепко ее обнимает.

Ухожу, больше не оглядываясь. Сажусь в машину, после чего Давид резко выжимает педаль газа и мы срываемся с места.

Габриэль

Еду к месту происшествия. Я знал, что сегодня нас ждёт облава. Адам настолько тщеславен, что даже не подумал, что я могу быть в курсе его двойной игры. Поменял машину специально, чтобы не подставить под удар дочь. Ребята доложили, что мой личный автомобиль, в котором должны были ехать мы с Тиф, по касательной задела фура. И то благодаря тому, что за рулём сидел мой лучший гонщик. И он был в курсе возможной опасности. Водителя сразу же сняли с машины. А другие ребята вышли на Линдермана с помощью жучка, помещенного в его BMW. И сейчас мы направляемся прямо к нему.

— Будешь? — протягиваю Киллиану сигарету. Затем замечаю пятно в районе груди на его футболке и убираю руку. — Тебе бы в больницу

— Подождет.

Он не сводит напряжённого взгляда с дороги. А я впервые задумываюсь, что сплоховал. За столько лет дал промах. Всегда был уверен, что лучше меня дочь никто не защитит, но сильно ошибся. Если она будет рядом, то ее ждёт постоянное хождение по краю. А я не готов с этим смириться.

— Сильно любишь?

Киллиан разворачивается ко мне. Смотрит оценивающе.

— Я-то да. А ты?

Гаденыш понимает меня. Залезает в самые потоенные уголки души, куда я никого не пускаю.

Ничего не отвечаю. Продолжаю следить за дорогой по навигатору, пока Хоггард снова не задает вопрос.

— Зачем убить пытался? За то, что ослушался при всех?

Я усмехаюсь. Да, мне никто не перечит. Не в этом статусе. А его показательное выступление было выше всех похвал, но я сам его спровоцировал.

— Я не планировал тебя убивать, Киллиан. Никогда. Ты мне нравишься, уж слишком мы похожи. И именно по этой причине я до сих пор считаю, что ты не пара моей дочери. Но Тиффани, увы, считает иначе, — понимаю, что мы подъехали. Вижу столпотворение машин своих ребят. — И в тот вечер стрелять в тебя никто не должен был. Как и убивать охрану. Линдерман проявил самодеятельность.

Киваю в сторону моего главного из парней, который идёт в нашу сторону. Полностью разворачиваюсь к Хоггарду и протягиваю ему свой пистолет.

— Ты или я?

Он прекрасно понимает, чем закончится для Адама его сегодняшняя выходка. Молча протягивает ладонь и забирает ствол, а затем покидает салон.

— Мистер Агилар, — кивает мне Рейган, главный у охраны, после чего видит Хоггарда. Мужчина удивлен, но старается не подать вида. — Он там.

Рукой указывает нам на небольшое здание, примостившееся недалеко от дороги. Вокруг ни единой души. Мы молча направляемся в сторону одноэтажного барака. Идём нога в ногу, каждый думая о своем. А когда переступаем порог, то слышим сдавленный хрип предателя.

Через секунду оказываемся в комнате, где на стуле сидит Линдерман. Ноги и руки связаны, лицо покрыто ссадинами. Мои ребята его хорошенько приложили.

Стоит мужчине нас увидеть, как его глаза бешено округляются. Из горла вырывается хриплый стон, но это единственное, что он успевает произнести. Потому что в этот момент Киллиан стреляет.

Один выстрел. Точно в лоб.

Тело с жутким грохотом падает на пол. А по мои венам растекается жидкое удовлетворение, что каждый