С. Стивенс - Влюбленные Страница 67

Ты обычно удивляешься тому, что я постоянно возбужден, вот я и объясняю. Твое тело воспламеняет меня. Твои ногти, скользящие по моей коже, обжигают. Твое дыхание рождает во мне огонь. Все в тебе чувственно, а ты и понятия об этом не имеешь. Когда ты смотришь на меня затуманенными глазами, раздевая меня, когда я снимаю с тебя одежду, кровь несется во мне как сумасшедшая, а я хочу тебя, так хочу! И где бы я ни был в этот момент, не сомневайся: меня терзает желание, почти болезненное желание, потому что я думаю о тебе.

Мне пришлось снова прервать чтение, потому что во мне самой начало нарастать весьма болезненное желание. Боже праведный, я ведь всего лишь читаю его записку, и со мной происходит такое, словно я наяву слышу голос Келлана. Сменив позу, я окинула взглядом зал и вернулась к письму.

День для меня проходит зря, если я не заканчиваю его, оказавшись в тебе. Только тогда я чувствую себя хорошо, когда твое тело прижимается к моему. Но не думай, что это просто секс и физическое желание. Это не так. Все гораздо глубже и серьезнее. Ты в известном смысле сделала меня ранимым, уязвимым. Но когда я с тобой, когда мы занимаемся любовью, мои чувства к тебе только укрепляются. Я понимаю, что превращаюсь в одного из слюнявых, помешанных на любви идиотов, но все то, что кипит во мне, укладывается в три слова, хотя они и не могут выразить все по-настоящему: я люблю тебя.

Я закрыла глаза, мысленно посылая в пространство собственные слова любви, повторяя их вновь и вновь и надеясь, что Келлан каким-то образом их услышит. Наконец я прочла последние строки:

Как бы то ни было, я просто хотел дать тебе знать, что жалею о том, что до сих пор не смог тебе позвонить. А если все-таки позвонил – тогда не придавай значения этому письму.

Рассмеявшись над последней строчкой, я покачала головой. Я подняла глаза и обнаружила, что Кейт все еще наблюдает за мной, а на ее губах играет задумчивая улыбка. В свободное время она читала множество любовных романов, и я была уверена, что она в восторге от романтичности Келлана. Наверное, ей хотелось бы иметь такого же парня. Горячего и сексуального, но и романтичного при этом.

Испустив протяжный вздох, я спрятала послание Келлана в карман фартука, а взамен достала оттуда яблочный леденец на палочке. Конфеты, вообще-то, предназначались для посетителей, но мне вдруг потребовалось хоть что-нибудь пососать.

Три часа спустя, когда я уже устало заползла в постель, мой телефон зазвонил, и человек, который занимал мои мысли весь день, наконец-то снова заговорил со мной. Голос Келлана звучал энергично и весело, когда он пробормотал мне в ухо:

– Эй, красавица! Я тебя разбудил или ты еще не заснула?

Улыбаясь во весь рот, я вытянулась под одеялом:

– Я только что забралась в свою большую холодную кровать.

Келлан вздохнул и заговорил хрипло и чувственно:

– О… Как мило это звучит. Мне бы хотелось оказаться рядом с тобой.

Вздыхая, я положила руку туда, где обычно лежал Келлан:

– Ты и так здесь, помнишь? Просто наша постель чересчур велика, вот я и не могу найти тебя в ней.

– Ну да, верно, – засмеялся Келлан. – Если бы я был поближе, я бы уже закинул ногу на твои ножки и опустил бы голову на изгиб твоей шеи. – Он вздохнул. – Мне так не хватает твоего запаха…

Прикусив губу, я вообразила перед собой безупречное тело Келлана:

– Я как раз собиралась сказать то же самое.

Келлан снова негромко засмеялся:

– А ты получила мои записки?

Я опять заулыбалась как последняя дура и перевернулась на спину.

– Ага, получила, – расхохоталась я. – Когда это ты успел столько всего написать?

– А ты думаешь, чем я занимался, пока ты была в колледже? – ухмыльнулся Келлан.

Качая головой, я пожала плечами, хотя Келлан и не мог меня видеть.

– Я полагала, ты в основном спишь.

– Только не в последнюю неделю… – вздохнул он, и я услышала всю его любовь в этом вздохе. – У меня были и более важные дела.

– Мне очень, очень понравились твои письма… Как будто ты и сам был где-то рядом.

– Вот и хорошо, в том и состоял мой замысел. Кейт отдала тебе то, что я оставил ей?

Голос Келлана прозвучал странно, как будто он не был уверен, как я отнесусь к его весьма соблазнительному письму.

Я покраснела в темноте, вспомнив, что он написал. Боже, как Келлан хорошо умел выражать свои чувства на бумаге…

– Э-э… Да, отдала, – прошептала я, ужасно смутившись, хотя и была одна.

– И… оно тебе тоже понравилось? – хриплым шепотом спросил Келлан.

– Да. – Вот и все, что я сумела произнести.

– Хорошо… Потому что каждое слово там – от души. То, что ты делаешь со мной, то, как ты влияешь на меня… Я знаю, ты не считаешь себя особенной, и думаю, что иногда тебе даже кажется, что ты недостаточно привлекательна для меня, но ты лучше всех. Мое тело горит желанием, оно рвется к тебе, я не могу с этим справиться. И никогда не смог бы.

– Но и со мной ведь происходит то же самое, Келлан… В точности то же самое. И то, как ты действуешь на меня, и как сильно я люблю тебя – все те же слова можно сказать и обо мне.

Келлан вздохнул, на этот раз явно удовлетворенно:

– Отлично. Мне нравится, что мы чувствуем одинаково. Это рождает во мне уверенность, что и дальше все будет отлично.

И снова я вдруг услышала в своей голове те самые слова, которые чуть не сказала Денни: «Надеюсь, так и будет». Но я не осмелилась произнести их и сейчас, говоря с Келланом. Вместо этого я сменила тему, спросив, где сейчас находится Келлан и чем он сегодня занимался. Он подробно пересказал мне те интервью для радио, которые его попросили дать сразу по прибытии в Спокан. Я начала понемногу понимать, насколько он был занят и почему не смог позвонить мне раньше. Не то чтобы я действительно ожидала его звонка – я и так понимала, что у него будет куча дел, и была уверена, что мы поговорим, как только появится возможность.

Когда Келлан закончил рассказывать о дневных событиях, я сообщила ему, чем занималась сама. Как я и ожидала, он был так же горд и удивлен, как и я сама, когда я рассказала ему о нашем шуточном выступлении. А уж соседка Мэтта просто очаровала его с моих слов, и он решил, что нужно будет ее навестить, когда он вернется домой.

Я не стала рассказывать только о своем звонке Денни. Не то чтобы я пыталась что-то скрыть от Келлана, просто незачем было упоминать о том, что могло нарушить его душевное спокойствие. Мне хотелось, чтобы он был уверен в наших отношениях, чтобы он знал: Денни больше не имеет для меня никакого значения, тут не о чем тревожиться. Роман с Денни давно ушел в историю, и даже если иногда в памяти и воскрешались какие-то чувства, это были всего лишь воспоминания. Так что я была уверена, что Келлану незачем думать обо всем этом. А кроме того, он ведь и сам ни словом не упомянул о своем сегодняшнем разговоре с Денни. Значит, и я вправе поступить так же.