Сьюзен Андерсон - Вверх тормашками Страница 68

Куп поднял голову и захватил в рот ее сосок. Он не отпускал его, пока Вероника не застонала вслух.

— Позволь мне войти, — уговаривал он, — и я покрашу тебе ногти.

— Договорились. — Сомнений как не бывало. Вероника приподняла бедра и обхватила мужскую плоть. Прочно удерживая ее, она одним уверенным, плавным движением опустилась на нее сверху.

Через полчаса она выскочила из-под душа. Натянув чистое белье, свитер и болотные брюки, она проследовала на запах только что сваренного кофе. Но в кухне было пусто, и Вероника, наполнив чашку свежим кофе, окликнула Купа.

— Я здесь.

Вместе с кофе она пошла в гостиную. Куп был там. Он сидел на диване и сортировал флакончики с лаком, выставленные в ряд на столике у другого конца дивана. Вероника, ошеломленная, остановилась.

— Убирайся немедленно! Ты что, в самом деле собираешься красить мне ногти?

— А как же! — сказал Куп. — Уговор есть уговор. Негоже, чтобы кто-то сказал об одном из немногих, кому дорога его честь, что он не сдерживает своего слова.

Вероника скептически изучала его.

— Ты уже когда-нибудь делал педикюр?

— Никогда. Но в любом случае речь не идет о нейрохирургии. Верно, Душистый Горошек? С координацией тонких движений до сих пор у меня обстояло отлично. — Куп властно поманил ее согнутым пальцем. — Дай мне ногу, и я тебе докажу.

Восхитительно. Вероника села на противоположный конец дивана и вытянула правую ногу. Куп взял ее за стопу и, положив себе на колено, стал потирать большими пальцами под сводом. Вероника неподдельно стонала от удовольствия.

— Какой лак желаешь? — спросил ее Куп. — Лично я выбрал бы «Сайрен ред».

— О, конечно, темно-красный. «Сайрен ред» — то, что надо. — Вероника наблюдала, как его большие руки обхватили флакон, чтобы отвинтить колпачок. — Сначала нужно встряхнуть.

— Естественно. Я знаю. Так же, как аэрозольную краску. — Куп энергично встряхнул флакон, открутил колпачок и подвел руку Веронике под свод стопы. Он приподнял ее и аккуратно наложил первый мазок на ноготь большого пальца. Потом второй и третий, вплотную к первому. Когда вся поверхность была ровно покрыта лаком, Куп оттянул голову назад, оценить результат. — Выглядит хорошо. — Он снова окунул кисточку во флакон, чтобы перейти к следующему ногтю.

Несколько минут спустя, прежде чем приступить к левой ноге, Куп поднял глаза на Веронику.

— Вчера я получил известие от Ракеты.

— От кого?

— Джона Мильонни, по прозвищу Ракета. Частного сыщика, моего бывшего сослуживца.

Вероника слегка напряглась.

— Что он сказал?

— Достоверно установлено, что Джейкобсон отсутствовал в городе в те дни, которые ты мне назвала. Сейчас Ракета раскапывает его перемещения за тот период. Он пытается добыть копии выписок из регистрационных журналов. Но даже если он добудет их, это еще не все. Он говорит, что Кристл и ее любовник могли останавливаться в отелях под вымышленными именами. Поэтому самый верный путь — это проследить маршрут Джейкобсона. Ракета собирается начать с Фоссила и посмотреть, куда это выведет.

Вероника подождала, пока Куп закончит красить последние два ногтя.

— Я знаю, — начала она осторожно, — тебе очень хочется, чтобы это был Трои. Но… ты видел его с женой? Он, похоже, действительно без ума от нее.

Когда бы она ни защищала его, Куп испытывал необъяснимую ревность. Это нелепое чувство захлестнуло его и сейчас. Он вдохнул поглубже, взывая к своему холодному рационалистичному мышлению, поднял ее ногу и подул на невысохший лак.

— Я не отрицаю, — спокойно сказал Куп, глядя на нее поверх пальцев. — Но это вовсе не означает, что его отношение к жене обязательно должно определять его мотивы. Мужчины не всегда ставят знак равенства между любовью и верностью. В их представлении секс на стороне не идет в расчет, пока не затронуты эмоции. Трои однажды уже оступился с Кристл, и если на этот раз он захотел порвать с ней, она могла пригрозить ему, что расскажет обо всем его женушке. И тогда это послужило бы сильным мотивом, как ты понимаешь.

Вероника высвободила свою ступню из его руки.

— Ты считаешь это разумным обоснованием? По-твоему, секс с другой женщиной ничего не значит до тех пор, пока ты не полюбил ее?

— Черт побери, нет! — Купа слегка раздражало, что ей непременно нужно об этом спрашивать. Она, казалось, безоговорочно верила, что Джейкобсон не стал бы лгать. — Душистый Горошек, я долгое время жил среди мужчин. Но не все из них так целомудренны, как я. — Он повременил чуточку, с надеждой ожидая от нее улыбки. Но когда ее не последовало, решил сменить тему. Меньше всего ему хотелось с утра спровоцировать ссору. — Вчера на выставке я слышал, Марисса рассказывала тебе, будто она видела там Коди. Как она? У нее все в порядке?

— Да нет. — Вероника нетерпеливо покачала головой. — Она справится… во всяком случае, я на это надеюсь. Подонок! — выпалила она сердито. — Я бы его поколотила за то, что он ей причинил.

—Досадно, что так вышло. Мне всегда казалось, что они с Коди очень счастливы вместе. И он представлялся мне приятным парнем.

— Приятным? — Вероника села прямее на своем конце дивана. — Этот распрекрасный Коди бросил мою лучшую подругу, потому что у нее есть дети.

— Как грубо с его стороны, — заметил Куп. — Но, Ронни, может, в конечном счете он оказывает ей добрую услугу.

Вероника посмотрела на него так, словно он только что предложил ей сдать Лиззи торговцу живым товаром.

— Что ты сказал?

— Послушай. Не каждый готов к отцовству или по доброй воле взять на себя ответственность за воспитание чужих детей. Так не лучше ли расстаться сейчас, чем причинять боль еще большему числу людей? Может, это самое благое, что он мог для нее сделать.

— Тогда он должен был объясниться с ней на следующий день после их встречи, — с горячностью возразила Вероника. — Потому что он узнал бы все о ее детях. Для Мариссы дети — это ее жизнь и сердце. Он прекрасно понимал, что это сложный вопрос, в котором задействовано несколько взаимосвязанных факторов. — Черт побери, — она шлепнула себя по бедру, — как мужчина мог заставить женщину полюбить его, а потом так резко измениться? Как он мог так втоптать в грязь ее чувства? Это чудовищно. Будет безумием, если она примет его назад. Даже если он приползет на коленях вымаливать у нее прощение.

— О, это вопрос позиции, — сказал Куп. — Ты что, боишься, что она может превратиться в такого человека, как твоя мать?

— Что? — Вероника внезапно притихла.

Так. По-видимому, он совершил тактическую ошибку, но… Спокойно.

— Я тебя не понимаю, Ронни, — сказал Куп. — Кто не ошибается? Простить и продолжить отношения не означает, что ты должна подчиниться воле другого. Ты, кажется, так думаешь об отношении твоей матери к твоему отцу. Но это просто означает, что ты прощаешь и следуешь дальше.