Светлана Щурова - Песчинка на ветру Страница 68

– Кто там ещё? – недовольный голос глухо отозвался из квартиры.

Глазок стал прозрачным, затем потемнел.

Серов снял бейсболку, посмотрел прямо в стеклянное око.

– Я – муж Валерии, Денис. Кира, открой.

Глазок закрыли. Время словно остановилось.

Сколько он простоял в тишине? Минуты три? Пять?

Он снова потянулся к звонку, но не успел надавить на кнопку. Дверь бесшумно и плавно открылась. Он молча шагнул через порог.

Кира стояла у большого, от пола до потолка, зеркала и смотрела на мужчину. Она ещё не успела ни причесаться, ни накраситься, что очень её удручало. Руками она теребила подол домашнего платья, зубами прикусила нижнюю губу. Во всём её облике читалось недоумение. Её, Киру Волошину, застали врасплох! Впервые она не могла найти нужных слов. Она не понимала, что этот мужчина здесь делает, зачем она его впустила и что же будет дальше.

«Он, определённо, красив, – подумала она, пройдясь по фигуре и остановившись на чувственном рте. – Лерка, зараза! Умеет же выбирать мужиков!»

Денис разулся и прошёл в кухню. Она последовала за ним. Не говоря ни слова, он выдвинул стул из-за массивного овального стола и сел.

– Чаю нальёшь?

– Чаю? А, да, чаю!

Кира засуетилась вокруг серванта. Стукнула себя по лбу.

– А у меня нет чаю! – радостно сказала она. – Только кофе! Налить?

– Налей, – спокойно ответил Серов.

Кира никак не могла прийти в себя. Миллион мыслей роился в её буйной голове.

«Что он тут делает? Он же меня совсем не знает! Мы никогда не виделись! Лерка послала? Или он сам пришёл? Тогда как узнал адрес? И почему он, спокойно и непринуждённо, как к себе домой, вошёл сюда, сел в моей кухне и ждёт кофе? Я что, обязана варить ему кофе? Бред какой-то! Как мне быть?»

Она набралась храбрости и спросила:

– Ты как узнал мой адрес?

– В интернете. Набрал твою фамилию, имя, отчество. Затем – «База ГИБДД». Сразу же, на первой странице, поисковик выдал твой день рождения и адрес по прописке.

Кира чуть не опрокинула чашку с кофе на пол. В голове всё перепуталось.

«Какой интернет? Какая база ГИБДД?»

– Я вижу, ты нервничаешь. Давай я сам сделаю себе кофе. Тебе нужно успокоиться.

Он осмотрел кухню, увидел на подоконнике несколько пачек сигарет. Встал, взял одну, протянул Кире.

– Держи. Ступай на балкон, расслабься уже. После поговорим.

Кира схватилась за пачку, как за палочку-выручалочку, и мигом исчезла за стеклянными дверьми лоджии.

Серов стоял у кофеварки с чашкой кофе. Отхлёбывая по чуть-чуть, более внимательно оглядел кухню. Всё как на фото, что она разместила «В контакте». Разница только в цвете. Видимо, снимала вечером. Он сделал несколько шагов, заглянул через дверь в комнату.

Увидел Киру, облокотившуюся на деревянный подоконник лоджии. Она медленно затягивалась, держа как можно дольше дым в лёгких.

«Да, милая моя, так ты долго не проживёшь», – подумал он.

Он достал из кармана пачку «Vogue». Положил на подоконник.

Кира нервно курила.

«Что мне делать? О чём говорить? Нужно спросить, зачем он здесь, что ему надо. А может, он просто пришёл ко мне? Как мужчина к женщине? О, это реально? А почему нет? Может, ему не здорово живётся с Леркой. Может, это она его заставила избавиться от Макса. А может, он и ни при чём! С виду – нормальный мужик, даже интересный. Вот бы мои мысли оказались правдой! Это было бы закономерно: Макс меня оттолкнул, а Дэн ко мне сам пришёл! Принцип качели! Сначала она движется от тебя – и у тебя неприятности, затем к тебе – и ты получаешь удачу!»

Осмелев, она крикнула ему с лоджии:

– Денис, ты куришь? Хочешь сигаретку?

– Нет, – автоматически ответил Серов.

В голове вспыхнули тысячи искр. Он замер, побледнел. Быстро схватил выложенную пачку с подоконника и сунул снова в карман. Затем, бесшумно ступая по ковру, дошёл до лоджии. Переступил через порог. Кира стояла к нему спиной, перевесившись через подоконник. Он резко наклонился, схватил её за лодыжки, распрямился и изо всех сил толкнул её вперёд. Мгновенно отпрыгнул назад. Секунду спустя услышал хриплый вскрик и глухой удар. Затем тихий двор наполнился звуками. Закричал мужчина, запричитали старушки. Где-то вдалеке взвизгнули тормоза. Серов вернулся в кухню. Встал у края окна. Рука потянулась к занавеске, но замерла. Он не хотел видеть, что происходит там, внизу. Напряжённо оглянулся. Взял со стола кружку с кофе, сделал глоток. Поставил кружку на пол, надел кроссовки, посмотрел в глазок. Никого. Достал из кармана носовой платок, поднял кружку с пола. Не спеша открыл дверь. Вытер платком ручки двери с обеих сторон и тихо захлопнул дверь снаружи. Спустился с лестницы. Между третьим и вторым этажом открыл мусоропровод. Кружка с недопитым кофе, ударившись о металлические стенки, множеством осколков осыпалась вниз.

Двери подъезда распахнулись. На улицу вышел молодой человек в спортивном костюме и старенькой бейсболке. Он сделал несколько наклонов вправо-влево, потянулся и побежал трусцой в сторону парка.

«А, Толик из двадцать третьей вышел на пробежку! Или Сергей из тридцать первой? Что-то я стала плохо видеть. Пора бы навестить врача», – подумала, оглянувшись вслед Серову, маленькая скрюченная старушка с тощей собачонкой на поводке.

Серов сидел за рабочим столом, в своём большом кожаном кресле. Перед ним стояла полная, но уже успевшая остыть чашка с кофе. Его лицо было напряжено, и новая секретарь, Вероника Михайловна, уже успевшая изучить привычки самых значимых сотрудников фирмы, сначала подумала, заглянув в кабинет в первый раз, что Денис Андреевич размышляет над новым, очень важным проектом. Ей нравился этот мужчина, всегда вежливый, с улыбкой принимающий от неё всё – будь то чашечка с кофе или файлы с документами. Но после того, как она в третий раз заглянула в его кабинет и увидела, как Серов сидит в каком-то оцепенении, напряжённый и молчаливый, ей стало не по себе. Она ощутила лёгкую тревогу. Что-то в его облике подсказало ей, что дело не в важном проекте, а в чём-то личном, о чём она, будучи простым секретарём, не вправе спрашивать.

Серов действительно думал вовсе не о работе.

«Как же я так? Чуть не совершил глупость! Кира могла предложить закурить кому-то ещё! Курильщики постоянно делятся друг с другом сигаретами. Единичный случай отравления не привлёк бы внимания, но два или три разной степени тяжести… Сначала заинтересовались бы врачи, а потом… Мне нужно было это предусмотреть. А что теперь? Откуда во мне взялась эта смелость, эта решительность? А если она жива? Что же теперь делать? Бежать? Куда? Без Валерии мне жизнь не нужна. Всё – ради неё. Да, девочка моя, да! Всё это – ради тебя! Кто ещё способен на всё ради любви? Кто готов гореть в самом пламени ада ради спокойствия своей возлюбленной? О таких складывают песни, пишут стихи и романы. Их имена знает весь мир! Моя любовь ничуть не менее значима. Если мне и предложат выбор – я или ты, моя девочка, – я пойду на плаху с улыбкой на лице, зная, что это для того, чтобы ты жила! Любовь, настоящая любовь, мало кому даётся. Мне повезло. Я испытал это чувство, и теперь потерять его для меня смерти подобно. Никто, абсолютно никто не может мне помешать! И я не буду скрываться. Её слово против моего. Улик нет никаких, и потом, она должна меня бояться.