Андрей Максимов - Карма Страница 69

спиды. Спиды – это не те, кто болен СПИДом. Просто в некий момент, известный Богу, они входят в сон человека, и на следующий день тот узнает, что болен страшной болезнью… – Он помолчал и сказал со вздохом: – Я, например, один из спидов.

– Что? – вскрикнула Наташа. – Ты с ума сошел? Что ты несешь?

– Я тоже долго не мог в это поверить. – Пестель рухнул на диван. – Для меня очевидно, что есть некая сила, которая ведет нас по жизни. Понятно, что этой силе удобнее общаться с нами в тонком мире, например в мире снов.

– Не понятно, – возразила Наташа.

– Понятно. Во сне ничего не отвлекает. Во сне деталей нет, понимаешь? Там не важны погода, настроение, время суток… Во сне не существует вопросов «как», «каким образом», «когда» и главное – «зачем». Сон – это возможность для некоей силы – хочешь, назови ее Господь, хочешь – Природа – совершить с нами нечто очень важное. Мне предстояло ответить на два вопроса: почему я пришел именно в твой сон и почему пришел именно я?

Пестель говорил интересно, но Наташе не хотелось слов, ей хотелось любви. Ведь если он решил, что можно, – значит, можно. И какая разница – почему?

Пестель, однако, продолжал:

– Что такое СПИД? Это единственная болезнь, которая дается человеку как наказание за его жизнь.

Существует точка зрения, что всякая болезнь – это наказание. Я тоже думаю, что так оно и есть, однако эту мистическую позицию мы сейчас обсуждать не будем. Для нас важно вот что: СПИД – единственная болезнь, которая приходит к человеку только в том случае, если он грешит. Почему СПИД возник именно в конце ХХ века? Никто не знает. Но можно предположить, что Создатель решил: нужно некое мощное предупреждение людям, всепланетный крик: «Люди! Вы живете не правильно!» Кстати, я давно заметил, что Господь гораздо оптимистичнее людей: мы-то понимаем, что человечество никогда не переосмыслит законы своего существования, а Создатель все надеется. Итак, очевидно, что ты жила как-то так… Как-то так неправильно, что заболела СПИДом.

– Ты собирал на меня сведения? – в ужасе спросила Наташа.

– Зачем? – искренно удивился Пестель. – Я ведь люблю тебя, а это значит, мне совершенно все равно, какая жизнь была у тебя до меня. Для чего же я буду собирать сведения на любимого человека? Погоди, не перебивай. Я перехожу к главному. Итак, я предположил, что та самая Сила, которая руководит людьми, выбирает спидов и посылает нас в ваши сны, чтобы мы стали вестниками болезни. Как всякая болезнь, СПИД посылается для того, чтобы человек переосмыслил свою жизнь. Как всякая эпидемия, эпидемия СПИДа послана для того, чтобы свою жизнь переосмыслило все человечество.

«Болезнь сделала меня не лучше, а хуже», – хотела возразить Наташа. Но поняла, что в этом случае придется рассказывать про все ее похождения последнего времени, и промолчала.

– Для меня было совершенно очевидно, что должны быть еще такие же люди, как я. Нас, спидов, должно быть очень много. Тогда я стал думать: что же есть во мне такое, что объединяло бы меня с другими людьми? Мои странные сны, мои приступы…

Наташа перебила:

– Какие приступы? Ты тоже болен, Паш? Ты ничего не говорил…

Но Пестель хотел договорить, и сбить его было невозможно:

– Потом расскажу, неважно… Итак, странные сны и приступы начались у меня в начале восьмидесятых, когда я работал обычным бухгалтером. Предположим, что именно в это время я стал спидом. Это потом уже началась странная жизнь – работа с Саморядом, не всегда честно заработанные деньги. Но тогда… Самый простой ответ подсказал мне мальчишка на улице: я – сирота. Конечно, странно, что Бог превращает в спидов сирот, но Его логику постичь невозможно. Я решил приехать в Великую Тропу для того, чтобы встретиться с другими выпускниками интерната и понять, не происходит ли с ними то же самое, что со мной. Все это время я только этим и занимался.

– И они не удивлялись твоим вопросам?

– Нет! Наоборот! Они ведь тоже мучаются, и им не с кем поговорить. Я встречался со многими, и знаешь, что оказалось? Такие же приступы, как у меня, случаются только у тех, чьи родители покончили с собой. Приступы у всех у нас проходят одинаково: жуткое нервное состояние, потом сон, во время которого мы вспоминаем, как мать или отец свели счеты с жизнью. Потом сутки спим, ничего не помня. Что происходит с нами во время этого долгого, бесконечного сна? Мы приходим к своим жертвам. А до этого нам снится самоубийство наших родителей. То есть тонкий мир как бы объясняет нам, почему выбраны именно мы. Понимаешь?

– Нет, – честно призналась Наташа, немного ошалевшая от обилия столь странной информации.

– Ну, как же! Ты ведь сама говорила про то, что надо отрабатывать карму своих родителей. Ну вот… Мы, спиды, как бы отрабатываем грех родителей. Самоубийство – самый большой грех: ты отнимаешь у себя то, что тебе не принадлежит, – жизнь. Дети самоубийц становятся вестниками СПИДа, понимаешь? Сначала нам дают вспомнить этот родительский грех, а потом мы приходим в сны к людям, которые выбраны. После нашего прихода они заболевают.

Наташа вспомнила, что тот страшный, перевернувший ее жизнь сон начался с того, что она увидела свою маму-покойницу. И мама ругала ее, умоляла о чем-то… Странно…

Павел Иванович закурил и продолжил:

– Почему-то так все устроено, что мы, спиды, никогда не помним, как приходили к своим жертвам и куда их уводили. Но после тех снов всегда оставалось ужасное, жгучее чувство вины. Теперь я понимаю, откуда оно бралось и почему каждый раз после сна меня так тянуло в церковь, и почему в последний раз я вышел из церкви с таким светлым ощущением.

– Почему?

– Потому что в том сне мы впервые с тобой встретились. Спиды никогда не встречаются со своими жертвами. А мы встретились. Не понимаю до конца, как, почему и зачем, но это произошло.

Конечно, Наташа верила в существование тонкого мира. Но то, что рассказал Пестель, было совсем уж невероятно. Однако рассказанное не потрясло Наташу. События последнего времени и сегодняшнее поведение Пестеля – поведение, а не рассказ – потрясали гораздо больше.

Пестель – спид – это была какая-то сказочная метафора. А реальный Павел Иванович сидел тут, рядом, и, судя по всему, исчезать не собирался. И это была реальность.

Небо стеснительно порозовело. Робкими гребками в Великую Тропу вплывало утро.

Пестель закурил очередную сигарету, сказал со вздохом:

– Я – единственный, кто смог встретиться со своей жертвой. Очевидно, что в этой стройной системе произошел сбой. Почему? Зачем? Как ты считаешь?

И тут в голове Наташи всплыло, как в кино…

Семен Львович приходит к ней в гости, дает телефон Магды.