Вирджиния Эндрюс - Хевен, дочь ангела Страница 7

– Папа меня не любит, а вас любит – тебя, Фанни, Кейта и Нашу Джейн, – всхлипывала я и чувствовала себя еще более несчастной. – Я что, такая страшная, меня так трудно выносить, что ли, Том? За что папа меня не любит?

– Да нет. – Том насмешливо скривил губы. Он казался озадаченным. – Ему чего-то вроде волосы твои не нравятся – я слышал, он как-то матери говорил. А по-моему, у тебя красивые волосы, ей-богу, красивые. Не такие противно-рыжие, как у меня, и не такие бледные, как у Нашей Джейн. И не такие черные и прямые, как у Фанни. У тебя ангельский вид, хоть волосы и темные. Я думаю, ты самая симпатичная девочка в горах. И в Уиннерроу тоже.

В горах и в долине было много хорошеньких девочек. Я благодарно обняла Тома и отвернулась. Что он понимает в девичьей красоте? Я уже знала, что существует мир за пределами гор – огромный, чудесный, который я когда-нибудь увижу.

– Хорошо, что я не девочка, – потешался на другой день Том и покачивал головой, удивляясь сестре, которая может легко переходить от плача к смеху. – Надо же, стоит сказать глупый комплимент – и она уже счастлива!

– Значит, ты неискренне говорил вчера? – спросила я упавшим голосом. – Значит, я тебе не нравлюсь?

Он повернулся ко мне и сделал страшное лицо:

– Знаешь, ты так красива, как я сейчас, и я женился бы на тебе, став старше, если бы мог.

– Ты говоришь это, как только научился произносить слова.

– Эу, тебе-то откуда знать? – не поверил Том.

– Кстати, ты же знаешь, мисс Дил хочет, чтобы ты старался поправить свое произношение и говорить грамотно, без всяких там «эу». Учись говорить правильно.

– Зачем? – Зеленые глаза Тома озорно блеснули. Он вытащил из моего «конского хвоста» красную ленточку, и волосы рассыпались на ветру. – Кому тут в горах нужны мои грамматика и дикция? Ни маме, ни папе – никому. Только тебе да мисс Дил.

– А кого ты больше всех любишь в мире? – спросила я.

– Прежде всего тебя, на втором месте – мисс Дил, – со смехом произнес Том. – Но ты не можешь быть мне женой, значит я беру курс на мисс Дил. Я попрошу Бога, чтобы она подождала прибавлять в возрасте и терять красоту, а я догоню ее и женюсь, и она перечитает мне все книги в мире.

– Ты будешь читать свои собственные книги, Томас Люк Кастил!

– Послушай, Хевенли, – ответил Том, – в школе поговаривают, будто ты знаешь очень много для своего возраста. Мне столько же лет, но я знаю меньше тебя. Как это так?

– Я получила «А», а ты «В» и «С»[3], потому что любишь иногда прогулять, а я этого совсем не делаю.

Том стремился к знаниям не меньше меня, но время от времени ему приходилось либо быть похожим на своих сверстников, либо каждый день драться с ними, иначе те стали бы дразнить его паинькой и любимчиком. Когда брат приходил домой из леса или с реки после своих прогулов, то работал с удвоенной энергией, просиживая над книгами, которые нам давала мисс Дил.

В минуты, когда моя гордость и самолюбие уязвлены, я всякий раз вспоминаю слова, сказанные мисс Дил: «Знайте, что вы с Томом – мои лучшие ученики. С такими, как вы, учитель связывает свои надежды».

В тот день, когда мисс Дил дала домой книги, она открыла нам многообразный мир.

Вручив нам свои любимые книги, классику, она словно одарила нас сокровищами. «Алиса в Стране чудес», «Алиса в Зазеркалье», «Моби Дик» и три романа Джейн Остин, но это чтение было исключительно для меня. В следующие дни подобрал себе книги и Том – серию для мальчиков. И когда я подумала, что он ограничится развлекательной литературой, Том выбрал толстый том Шекспира.

Голубые глаза мисс Дил засияли.

– Ты, Том, случайно, не собираешься в один прекрасный день стать писателем?

– Я пока не знаю, кем я хочу стать, – ответил Том, стараясь выдерживать произношение и нервничая, как это обычно с ним бывало при людях образованных и красивых, вроде мисс Марианны Дил. – То вроде хочу быть пилотом, а на другой день – юристом, так что в какой-то день мне, может быть, захочется быть президентом.

– Президентом нашей страны или какой-нибудь компании?

Том, вспыхнув, опустил глаза и уставился на свои ботинки, в волнении переступая с ноги на ногу. Ботинки были ужасные – слишком большие, слишком немодные и поношенные.

– Я думаю, «президент Кастил» немножко глупо звучит, правда?

– Нет, – ответила мисс Дил серьезным тоном. – Я думаю, это звучит прекрасно. Тебе нужно настроиться на то, кем ты хочешь быть, и соответственно распоряжаться своим временем. Если работать во имя достижения цели и с самого начала понять: ничто важное не достается легко, и продолжать двигаться к цели, то, без сомнения, достигнешь ее, какой бы она трудной ни была.

Благодаря щедрости мисс Марианны Дил (как мы узнали позже, она вложила собственные деньги, чтобы мы могли беспрепятственно брать книги домой) мы стали путешественниками, побывали в Египте и Индии. Жили во дворцах и бродили по узким и кривым лондонским улочкам. Нам с Томом даже казалось, что если вдруг мы когда-нибудь очутимся в чужой стране, то не почувствуем себя иностранцами. Ведь мы уже побывали там вместе с героями книг.

Я любила исторические романы, в которых прошлое оживало лучше, чем в учебниках истории. Пока я не прочла роман о Джордже Вашингтоне, то представляла себе президента человеком скучным, невыразительным. Я и подумать не могла, что он когда-то был молодым, весьма красивым и привлекательным для девушек.

Читала я романы Виктора Гюго и Александра Дюма, нас захватывали приключения героев книг, и даже не верилось, что такое возможно. Мы читали как классическую литературу, так и всякую чепуху, все подряд, лишь бы унестись за пределы нашей забытой богом лачуги. Если бы у нас было кино, собственный телевизор или другие развлечения, может, мы и не привязались бы к этим книгам. А может, причиной была хитрость мисс Дил, очень умно «разрешившей» нам брать домой ценные и дорогостоящие книги, которые другие дети, по ее словам, не оценили бы так, как мы.

И это было вполне правильно. Мы даже начинали читать книги только после мытья рук.

Я подозревала, что наш отец нравится мисс Марианне Дил. Ей-богу, ей следовало бы иметь получше вкус. Как говорила бабушка, его ангел научил папу правильному английскому, и при папиной хорошей внешности многие женщины из аристократических слоев поддавались очарованию Люка Кастила, когда он хотел быть очаровательным.

Каждое воскресенье отец ходил с нами в церковь, садился там вместе со своей большой семьей рядом с Сарой. Маленькая и изящная мисс Дил с чопорным видом устраивалась через проход между рядами и поглядывала на папу. Я допускала, что ей нравилась его смуглая внешность, но мисс Дил могла догадаться, что отец был человеком малообразованным. Как я слышала от бабушки, он ушел из школы, не закончив пятого класса.

Когда у тебя нет приличной одежды, кажется, что воскресенья следуют одно за другим слишком часто. Каждый раз я надеялась, что уже к следующему «выходу в свет» у меня будет новое платье, однако на это не приходилось рассчитывать, так как у Сары не хватало денег на многие другие нужды. И в очередное воскресенье мы снова были в последнем ряду в нашем «выходном» тряпье – одежде, которую другие давно бы выкинули. Мы стояли и пели вместе с самыми видными и богатыми людьми Уиннерроу, вместе с другими жителями гор, одетыми не лучше, а то и хуже нас, для которых посещение церкви означало праздник.

Надо было верить в Бога, без этого ты чувствовал себя обделенным.

В то воскресенье мы стояли с Нашей Джейн возле аптеки, неподалеку от места, где отец поставил свой пикап, и я следила, чтобы сестра не испачкалась мороженым (мисс Дил купила всем детям Кастилов по «рожку»). В десяти ярдах от нас мама и папа громко ссорились, а это означало, что в любой момент кто-то кого-то может стукнуть. Я не находила себе места от стыда и мечтала о том, чтобы мисс Дил прошла мимо или смотрела в другую сторону, но она остановилась как вкопанная, прислушиваясь к скандалу.

Интересно, о чем она думала? Но мне этого не дано было знать.

Не проходило недели, чтобы мисс Дил не написала отцу какую-нибудь записку, касающуюся Тома или меня. Отец почти не бывал дома, но даже в редкие «присутственные» дни он не мог прочесть ее аккуратного мелкого почерка. А если бы мог, вряд ли бы на послания отвечал. В последнюю неделю мисс Дил написала:

Уважаемый мистер Кастил! Вы должны гордиться Томом и Хевен, моими лучшими учениками. Я бы очень хотела в удобное для нас обоих время встретиться с Вами и обсудить вопрос о перспективе получения ими стипендии для учебы в колледже.

Искренне Ваша,

На следующий же день она спросила меня: