Евгения Кайдалова - Пятница, Кольцевая (сборник) Страница 7

Он хлопнул в ладоши, и вновь его тело изящно вильнуло в сторону. А вслед за нам, как с удивлением обнаружила Лариса, волна прошла и по ее собственному телу, от которого она совершенно не ожидала подобной пластичности. Насколько она могла судить, это движение так или иначе получилось и у всех остальных. Никто не испытывал неловкости, потому что, демонстрируя волну, Виталий стоял ко всем спиной.

– А сейчас я перестану быть невежливым, – сказал он, поворачиваясь к толпе лицом и озаряя всех улыбкой, – и мы с вами поволнуемся вместе. Три-четыре!

По толпе прошло несинхронное волнение.

– Отлично! – констатировал Виталий. – Еще немного – и из ваших волн начнут выпрыгивать дельфины. А теперь в другую сторону. Море волнуется раз!

Лариса чувствовала, что превращается в волну удивительно легко, словно она никогда не была неуклюжей в танцах и не преуспевшей в жизни женщиной, а всегда лишь веселой, игривой и победно взмывающей ввысь волной, которая сверкает на солнце белым золотом и мчится себе по океану, не зная горя и забот. Она изгибалась вслед за Виталием то в одну, то в другую сторону, все больше раскрепощаясь и чувствуя себя бесконечно свободной от тяготевших над ней бедности и личной неустроенности.

– Теперь мы попробуем сделать волну вперед, – слышала она долгожданный, как маяк в океане, голос Виталия. – Это совсем нетрудно: вы как будто пролезаете под низкой перекладиной. А сейчас – волну назад: представьте себе, что перекладина у вас за спиной.

Его умению владеть своим телом можно было только позавидовать, но в отличие от многих учителей (этим порой грешила и сама Лариса) Виталий умел не демонстрировать свое превосходство над учениками. Находиться рядом с ним было так же спокойно и радостно, как и нежиться под солнечными лучами.

– И вот нам осталось только продемонстрировать свои новые навыки и получить приз за лучшую волну. Но перед этим я настоятельно рекомендую всем принять по рюмочке текилы!

Не успела Лариса ужаснуться очередным расходам, как перед танцующими появился официант с подносом. Предложенные им рюмки расхватали мгновенно, и в ответ поднос был картинно засыпан купюрами и монетами. Внося свою лепту, Лариса, к своему удивлению, не испытала ничего, кроме воодушевления и твердой решимости участвовать в конкурсе.

– Итак, на подиум приглашаются волны! – крикнул Виталий, хлопнув в ладоши. Лариса заметила, что он и сам успел приложиться к текиле, однако бесплатно. Видимо, за счет заведения.

Конкурсантов набралось человек пятнадцать, среди них было даже несколько мужчин. У Виталия откуда-то взялась забавная «аэродромная» кепка, которую он держал чуть ниже уровня головы каждого участника и под которую следовало подныривать сбоку, спереди и сзади. Если кепка хоть в одной из попыток в итоге оказывалась на голове у участника состязаний, это неизменно вызывало аплодисменты, а уж если конкурсанту удавалось изобразить при этом ловкую волну, то восторг зрителей был равносилен радости футбольных фанатов от забитого гола.

Когда подошла очередь Ларисы и Виталий приветливо улыбнулся ей, предлагая попробовать свои силы, она словно забылась и действовала почти неосознанно. Так случается, когда тебя иной раз разморит на солнце, и ты вроде бы еще не во сне, но уже не отдаешь себе отчета в том, какое положение приняли твои руки, ноги, голова; движения становятся ленивыми и такими грациозными…

Лариса услышала аплодисменты – кепка была у нее на голове, однако она не проснулась, вновь зачарованная улыбкой Виталия, и легко изогнулась в другую сторону. А затем – вперед и назад. И неожиданно осознала, что, судя по шуму и хлопкам в ладоши, зрители в восторге от ее успехов.

– Я думаю, все согласятся с тем, – услышала она вслед за этим голос Виталия, – что последняя из участниц нашего конкурса продемонстрировала самый высокий класс. За это она награждается бесплатным призовым коктейлем по своему выбору. Какой у вас любимый коктейль? – обратился он к Ларисе.

– «Бейлиз», – прошептала она, вспомнив, что пила незадолго до этого ее подруга.

– Какой-нибудь коктейль на основе «Бейлиз»! – громко обратился Виталий к бармену, просияв Ларисе улыбкой.

Лариса должна была осушить свой бокал, стоя на почетном месте бок о бок со своим учителем, под одобрительные возгласы зрителей. Непривычная к такому количеству спиртного за один вечер, она чувствовала, что голова у нее буквально идет кругом.

– А сейчас, – воскликнул Виталий, когда коктейль был выпит до капли и чуть живая от волнения Лариса вновь смешалась с толпой зрителей, – танцуют все! Делай со мной, делай, как я, делай лучше меня!

Под зазвучавшую вслед за этим быструю музыку Виталий вновь повернулся спиной к залу, чтобы танцующим было легче повторять его движения. В унисон с ним танцевалось удивительно легко, но Виталий часто менял движения, и мало что из них успевало запомниться. К тому моменту, как он крикнул «А теперь пробуем свои силы самостоятельно!», у Ларисы успело сложиться впечатление того, что этот парень способен импровизировать под музыку бесконечно с неутомимой изобретательностью.

Предложив всем самостоятельно попробовать свои силы, Виталий отошел к барной стойке. Он вновь чего-то выпил, перебросился парой слов с барменом и незаметно исчез из зала. И хотя танцы были в самом разгаре, Ларису пронзило острое чувство, что этот вечер для нее закончился.

На следующий день, безуспешно разыскивая Виталия взглядом на палубе, Лариса пыталась восстановить в памяти его лицо, но память либо выхватывала какие-то несущественные детали – стильную белую майку в обтяжку, расписную бандану на голове, узел которой прихватывал одновременно и небольшой хвостик темных волос, либо рисовала его солнечную улыбку. И с затаенным смехом Лариса думала о том, что появление Виталия вчера вечером было сродни появлению Чеширского кота: существо исчезло, а улыбка осталась.

– Прикольный у них аниматор! – вдруг со смехом сказала сидевшая рядом с ней в шезлонге Вика.

– Кто? – не поняла Лариса.

– Аниматор. Ну, тот парень, который вчера устраивал танцы. Развлекатель, говоря по-русски.

«Развлекатель…» Нет, она не могла воспринимать Виталия в таком ключе. Для нее он был человеком, вернувшим ей солнце, а возможно, и саму жизнь, которая, как известно, немыслима без солнечного света.

В тот день им предстояла стоянка в Стамбуле и, разумеется, экскурсия. Лариса была зачарована причудливыми внутренними двориками и затейливыми беседками султанского дворца Топкапы, где в самом сердце одной из шумных европейских столиц на тебя внезапно снисходили полный покой и умиротворение. И настигало желание всю жизнь провести здесь, в сладком плену, в стенах гарема, прислушиваясь к журчанию фонтанов, нежась на коврах и разомлев от отсутствия мыслей и дел, ожидая, когда на тебя упадет светлый взгляд твоего повелителя.

По контрасту с дворцом сумрачная громада Айя-Софии, где на темном камне сверкали, словно молнии, золотые арабские письмена, произвела на нее волнующее и тягостное впечатление. Под этими огромными сводами чувствуешь себя неспособной достичь подобной высоты, а сохранившиеся то здесь, то там проблески золотой мозаики лишь нагоняют тоску по животворному сиянию солнца. Однако все впечатляющее и радостное, что принес ей этот день, происходило словно бы на фоне Виталия и в ожидании встречи с ним этим вечером, когда лайнер отойдет от причала.

Аниматор оправдал ее ожидания. Он появился в диско-баре примерно в то же время, что и вчера, и был встречен взрывом энтузиазма со стороны девушек. Надеясь на то, что выражение ее глаз не так заметно в сверкающем полумраке, Лариса жадно всматривалась в лицо Виталия. И не могла выделить в нем ни одной запоминающейся черты. Вроде бы типичная русская внешность… Хотя, услышав из уст этого парня английскую речь с американским акцентом, она бы тоже не удивилась. Ни нос, ни рот, ни брови, ни овал лица не отличались от тех, что принято называть средними, разве что глаза сияли совсем не так, как у среднестатистического человека. Ларисе показалось, что они светлые, что должно было быть особенно красиво в сочетании с темными волосами. Однако Виталий, как и вчера, предстал перед публикой в пестрой бандане.

После взаимных приветствий он обратился к присутствующим:

– Те, кто танцевал вместе с нами вчера, наверняка скажут мне, чем танец отличается от фитнеса.

– Эмоциями! – крикнула одна из девушек. Судя по голосу, они ее просто переполняли.

– Правильно! – светло улыбнулся Виталий в ее сторону. – А вот кто мне скажет, чем танцор отличается от нормального человека? Этого мы еще не проходили, – ко всеобщему смеху добавил он.

Ответа ни у кого не нашлось.

– Ну, во-первых, у танцоров вместо мозга – мозжечок, чтобы удерживать равновесие (смех, аплодисменты), а во-вторых, считать они умеют только до восьми.