Барбара Картланд - Влюбленный дьявол Страница 7

— А разве нет? — с нежностью в голосе сказала леди Стантон. — Не могу представить, что найдется молодой человек более красивый, чем он.

Усилием воли она заставила себя думать не о сыне, а о дочерях.

— Поезжай во Францию, Лариса. Но пусть твоя распрекрасная голова твердо сидит на плечах. Не слушай ничего, что станут говорить тебе сладкоголосые французы. Не верь ни единому их слову о том, что они якобы влюблены в тебя, — сказала леди Стантон и с еще большим выражением добавила: — У тебя нет приданого, и хотя мы можем гордиться нашими предками, во Франции это ничего не значит, несмотря на то что ты будешь занимать весьма высокое место.

— Мои уши не будут ничего слышать, мама. Я ни в кого не влюблюсь! — пообещала Лариса.

— Помни, что такой шаг может обернуться катастрофой, насколько тебе известно. Мужчина, в которого ты влюбишься, чтобы заслужить одобрение всемогущей родни, женится на другой, которая принесет в его семью деньги и землю, а твое сердце будет разбито.

Лариса засмеялась:

— У тебя представление о французах как о каких-то мерзавцах! Но обещаю тебе, мама, я не допущу ни единого, даже малейшего комплимента.

— Я серьезно с тобой разговариваю, Лариса.

— Я знаю, мама!

Лариса наклонилась и поцеловала мать в щеку.

— Не беспокойся так! — попросила она. — Уверяю тебя, что никто из твоих птенцов не может постоять за себя лучше, чем я!

Глава 2

Лариса смотрела на удаляющиеся белые утесы Дувра. Дул сильный ветер.

Несколькими часами ранее она заняла свое место в салоне парома и принялась разглядывать попутчиков. Никто не привлек ее внимания, и девушка погрузилась в размышления о предстоящем. Несомненно, это приключение. Еще месяц назад нечто подобное и в голову не могло прийти. Когда она прощалась с Ники, на мгновение ее охватил ужас. Она с трудом удержалась от того, чтобы не начать умолять брата забрать ее домой, потому что страшно одной окунаться в неизвестность. Но природные жизненные силы и мужество, в которых Лариса никогда не испытывала недостатка, удержали ее от того, чтобы расплакаться на прощание.

До этого момента события мелькали с головокружительной быстротой: возникла куча дел перед отъездом, она лихорадочно готовила к путешествию свою одежду и не успела ничего даже обдумать. Помимо этого приходилось подбирать и запаковывать бесчисленное количество предметов домашнего обихода для переезда семьи в коттедж, где предстояло жить леди Стантон с Афиной и Делией. До свадьбы Синтия тоже должна была быть с ними. Леди Стантон была очень расстроена и не могла ничем помочь, поэтому решать и делать за нее пришлось Ларисе с Синтией.

Обсудить наряды Ларисы собрался семейный «военный совет», но наилучшее решение опять-таки предложила Лариса:

— Я еду за границу, где меня никто не знает, поэтому мне нет необходимости носить траур. Мама должна в течение года ходить в черном и еще год носить полутраур, остальным же из нас нужно просто одеваться в платья темных тонов в течение примерно двенадцати месяцев.

Все удивленно посмотрели на нее.

— Поэтому там, где мне предстоит жить, я могу носить любой цвет.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, дорогая? — смущенно спросила леди Стантон.

— Я говорю, мама, что раз мы все носим примерно один размер, то я возьму твою одежду, в первую очередь дорожные платья и плащ, что позволит сберечь массу денег и времени на шитье.

Прежде чем леди Стантон успела открыть рот, Лариса добавила:

— Я стану очень осторожно носить их и верну, когда тебе можно будет надевать цветное.

— Действительно, неплохая мысль, — медленно произнесла леди Стантон, — но надо заметить, мои дорожные вещи — голубого цвета. Что подумают люди?

— Во-первых, гувернантка никому не интересна, а во-вторых, графиня ничего не написала брату о том, что у нас недавно умер отец.

Она посмотрела на удивленных домочадцев и добавила:

— Если вас это сделает счастливее, то я могу носить черную повязку на рукаве.

— Нет, не надо, это ужасно выглядит! — быстро сказала Синтия. — Мне кажется, что Лариса подала хорошую идею, мама, она может взять с собой мое розовое платье. Оно самое лучшее, но выйдет из моды еще задолго до того, как я опять смогу его надеть. — Она сделала паузу и продолжала: — Тем более для приданого нужны совершенно новые вещи.

— Да, дорогая моя, конечно, — согласилась леди Стантон. — Я думаю, мы найдем возможность сшить тебе несколько хороших платьев. Тебе идет лиловое и сиреневое, тем более оба этих цвета считаются полутрауром.

Лариса отобрала несколько цветных вещей из материнского гардероба, которые при помощи умелых пальцев нетрудно было ушить по фигуре и придать им вид соответствующий возрасту. Однако вечерние платья леди Стантон явно не были рассчитаны на Ларису.

— Есть идея! — воскликнула леди Стантон.

— Какая, мама? — спросила Лариса.

— Попроси Ники помочь тебе принести сундучок из мансарды. Такой большой, кожаный, с закругленной крышкой.

Просьба леди Стантон несла в себе некоторую таинственность. И когда сундучок принесли и открыли, все были заинтригованы и пытались заглянуть внутрь.

Леди Стантон, единственное дитя богатого отца, в свое время блистательно дебютировала на балах. Отец не скупился для своей дочери. Когда пришло время вывезти ее в свет, она получила приглашения на все гранд-балы открывающегося сезона. И, как потом любила вспоминать, была «королевой» почти на всех!

К сожалению, ее отцу почему-то показалось, что финансовое будущее всего мира принадлежит Австралии. Почти все свои деньги, включая ее приданое, составлявшее довольно значительную сумму, он вложил в золотые прииски на этом континенте. Через пять лет прииски закрылись, еще через несколько лет умер отец, к тому времени деньги их растаяли вместе с блистательными неосуществленными прожектами австралийских компаний.

— Здесь у меня мои лучшие платья, — объяснила леди Стантон. — Воспоминания о моем счастливом девичестве.

С этими словами она извлекла из сундучка кринолин с ребрами китового уса. Его вид заставил сестер смеяться до слез.

— Ты его и вправду носила, мама? — спросила Афина. — Какой же он, наверное, был неудобный.

— Ужасно, — призналась леди Стантон. — Более всего неудобно было в нем входить и выходить из вагона! — Она рассмеялась вслед за дочерьми: — Когда в нем приходилось садиться, никогда нельзя было быть уверенной, что он в любой момент не лопнет спереди и не откроет все то, что под ним!

На свет появлялись все новые и новые платья. Сестрам подумалось, что, наверное, эти кринолины считались красивыми, когда были в моде.