Сьюзен Виггз - Возвращение Страница 7

К посту внешней охраны гостей провожали под большими черными зонтами, искривленные тени которых отражались в серебристых лужах на мощенной камнем Дворцовой площади. Софии говорили, что мероприятие будут транслировать по телевидению, но она заметила всего один фургон телевизионщиков, а сами они, имеющие довольно неопрятный вид, устанавливали свою аппаратуру примерно метрах в тридцати от здания. Несмотря на историческую значимость сегодняшнего события и тот факт, что королева Беатрикс почтит его своим присутствием, мировая общественность не обратит на него никакого внимания. В США, к примеру, люди слишком заняты просмотром видео в Интернете, чтобы заинтересоваться тем фактом, что политическая карта Африки претерпела некоторые изменения и в этом очень большая заслуга Софии.

Ее телефон завибрировал — пришло сообщение от ее сына Макса, с приложением фото, изображающего белоснежный пляж и лазурные волны моря. Мальчик писал: «Санта-Крус великолепен. Папа с Ниной готовятся обменяться кольцами. Целую!»

София молча взирала на послание своего двенадцатилетнего сына. Она знала, что именно сегодня ее бывший муж повторно свяжет себя узами брака, но старалась не думать об этом. Грег находился на тропическом острове и в этот самый момент, возможно, давал клятву верности женщине, которая заняла ее, Софии, место. Женщина аккуратно закрыла крышку мобильного телефона и прижала его к груди, стараясь унять гнетущее чувство, терзающее ей сердце. Сделать это было совершенно невозможно, даже в столь важный для нее вечер.

Андрэ, ее водитель, включил аварийный световой сигнал, показывающий, что пассажиры готовятся покинуть салон транспортного средства, и надел свою форменную фуражку. Он глубоко вздохнул, отчего плечи его поднялись. Уроженец Сенегала, Андрэ терпеть не мог погоду Северной Европы, особенно в январе.

Внезапно послышался визг автомобильных покрышек и хлопок, похожий на выстрел. Не колеблясь ни секунды, София бросилась на пол лимузина, одновременно хватая и прижимая к уху трубку телефона. Андрэ на переднем сиденье поступил точно так же. Затем раздался звуковой сигнал, и по громкоговорителю на голландском, французском и английском языках сообщили о том, что опасности нет.

Андрэ опустил перегородку, разделяющую зоны водителя и пассажира.

— C'est rien,[7] — произнес он. — У одного из автомобилей неполадки с карбюратором, вот и все. Merde![8] Всегда найдется какой-нибудь повод понервничать.

Целую неделю город находился в состоянии повышенной боевой готовности из-за активизации радикально настроенных группировок, и водителей-иностранцев часто обкрадывали, потому что они парковались в общественных местах и нередко засыпали, по многу часов ожидая своих пассажиров.

София достала пудреницу и проверила, в порядке ли прическа. Она прошла подготовку, как следует вести себя в чрезвычайных ситуациях. Она имела дело с одними из самых опасных людей в мире, но никогда не заботилась о собственной безопасности. При таком количестве охраны риск того, что может действительно что-то произойти, был минимален.

Андрэ взмахнул рукой в перчатке, спрашивая тем самым у Софии, готова ли она. Отложив сумочку в сторону, женщина зажала в руке заламинированное carte d'identit[9] и кивнула. Дверца с ее стороны распахнулась, и над головой раскрылся зонтик, который держал в руке облаченный в ливрею дворцовый служитель.

— On y va, alors,[10] — сказала она Андрэ.

— Assurement, madame,[11] — ответил он на своем мелодичном франко-африканском наречии. — J'attends.[12]

Ну разумеется, он будет ждать, подумала София. Он, к счастью, всегда так делает. К концу вечера она будет мертвецки пьяной от шампанского и осознания собственного успеха, но поделиться радостью ей будет не с кем. Андрэ же отлично умеет слушать. Сегодня, пока они ехали от дома Софии до дворца, она рассказала ему, как сильно скучает по своим детям.

Как бы ей хотелось, чтобы Макс и Дэзи были сегодня вместе с ней, чтобы они стали свидетелями почестей, которые ей окажут. Но они находились за океаном вместе со своим отцом, который вот-вот снова женится. Женится. Возможно, в это самое мгновение он клянется в верности своей новой жене.

Осознание этого беспокоило ее, как попавший в ботинок камень. Очарование вечера было частично разрушено.

«Прекрати немедленно, — приказала себе София. — Это твойзвездный час».

Выходя из машины, женщина поскользнулась на влажных камнях площади, и на долю секунды — ужасающую долю секунды — ей показалось, что она падает. Сильная рука обхватила ее сзади за талию.

— Андрэ, — выдохнула она, — вы только что предотвратили катастрофу.

— Rien du tout, madame,[13] — ответил он, все еще не отпуская ее. Свет падал на его торжественное доброе лицо.

София подумала о том, что уже давно не оказывалась в мужских объятиях. Отогнав неподобающие мысли, она заняла устойчивую позицию и отступила на шаг от водителя. На нее тут же повеяло холодом. Ее длинного кашемирового пальто было явно недостаточно, чтобы сохранить тепло в такой вечер. Возможно, пойдет снег, что для Гааги будет явлением редким, но дождь постепенно превращался в ледяную крупу. Прячась под широким зонтом, София поспешно миновала пост охраны, направляясь к первому контрольно-пропускному пункту. Пешеходная дорожка огибала Вечный огонь, прикрытый от непогоды металлическим колпаком. Нужно было пройти еще около двадцати метров до галереи, снабженной тентом и расстеленной по случаю торжественного события красной ковровой дорожкой. Когда София ступила под тент, ее провожатый чуть слышно произнес: «Bonsoir, madame. Et bienvenue».[14] Большая часть служащих во дворце говорила на французском, который наряду с английским являлся официальным языком, принятым в Международном суде.

— Merci.[15]

Мужчина с зонтом сделал шаг назад и растворился в пелене дождя, отправившись встречать следующего гостя.

Людской поток тек медленно, так как нужно было миновать гардероб и еще один контрольно-пропускной пункт. София лично не была знакома ни с кем из присутствующих, но узнала многих из них: облаченных в черное сановников с семьями, африканцев в национальных костюмах своих стран, дипломатов со всего света. Все они прибыли сюда, чтобы отдать почести Умойе, стране, которая только что была освобождена от ига военного диктатора, получавшего поддержку синдиката, наживающегося на незаконной реализации алмазов.