Ирина Щеглова - Уж замуж невтерпеж Страница 7

— Блин, — негромко выругалась она, — ребята, вы не поднимались еще?

— Нет, мы только подъехали, но если мы не вовремя, то…

— Нет, — она досадливо поморщилась, — наоборот. Вы, это… Скажите, что сейчас меня привезли, ладно?

— Не вопрос… А что случилось?

Настя воровато оглянулась по сторонам и ответила:

— У меня тут свидание было… Ужасно неудобно, полный дом народу, вот и приходится по кустам встречаться, как малолетка, честное слово…

— Насть, что за бред? Разгони всех.

— Что вы! Я не могу, — испугалась она, — там же Ворон, он неправильно поймет…

Я, признаюсь, тогда ничего не понял, мне жена объяснила, мол, бедной Насте приспичило потрахаться, но дома полно народу. Пришлось где-то в зарослях совокупиться по-быстрому, то бишь без всякого удовольствия. Я не поверил.

— А как же Витька? Ведь она с ним? Или нет?

Аня так тонко усмехнулась и ответила:

— С Витей у нее нет ничего. Он же ее чистой девушкой считает.

— Что?!

— Что слышал. Она измучилась совсем. Сначала ее эта роль забавляла, а теперь порядком надоела.

— И что теперь?

Жена пожала плечами:

— Судя по всему, Ворону скоро съезжать.

Бедный романтик Ворон! Бедный поэт!

Нет, Настя не была жестокой. Просто она никогда не страдала от неразделенной любви. Все ее избранники сдавались ей без боя и разделяли все, что она предлагала разделить.

Виктор разочаровал ее довольно скоро. Он был слишком целомудренным. Не от мира сего. С таким хорошо где-нибудь на лоне природы, где можно поиграть в пасторальную пастушку и пастушка. Но в мегаполисе, где все жестко и стремительно, где всегда цейтнот, где правят суровые законы — пастушок неуместен, а пастушка смешна и беззащитна.

И все-таки Настя чувствовала себя неловко по отношению к Виктору.

То, что хорошо на лоне природы, совсем не подходит для городских джунглей.

Как говаривал мой дедушка: «Сук надо рубить по себе».

У нее с Виктором дни рождения рядом, в конце августа. Она решила организовать нечто грандиозное.

— Давайте устроим ковбойскую вечеринку, — предложила Настя и сразу же стала развивать свою идею: — Ворон никогда не пробовал текилу. И еще он мечтает о настоящих американских джинсах. Наверное, можно такие достать? Да, и еще нужна лошадь! Непременно нужна!

Собственно, ничего сложного. Текилы мы купили и все полагающееся к ней тоже. Джинсы нашли, тогда еще можно было отыскать made in USA. И даже лошадь нам подвернулась — почти как настоящая, гнедая, со всей сбруей, очень точно сделанная.

Девчонки нарядились ковбойками: короткие шортики, рубашки, завязанные под грудью, шляпы. Витя о мероприятии ничего не знал. Мы завязали ему глаза и, по знаку девчонок, втолкнули обратно в комнату. Настя с Аней стащили с Ворона штаны и хотели надеть новые, но не справились, Витя с перепугу сел на пол и одеревенел. Пришлось развязать ему глаза, чтоб сам натянул новые джинсы.

У бедного Витьки был легкий шок, он все время нервно смеялся, мотал головой и твердил: «Ну вы даете!» Его поили текилой, предварительно насыпав на руку соли и положив дольку лимона. Он послушно пил, слизывал соль, сосал лимон, морщился и кивал — «вкусно». Но потом все-таки признался — «самогонка».

— Конечно, самогонка, только кактусовая, — согласились мы.

Насте мы подарили старинное зеркало в металлической оправе с завитушками. Она в него сразу влюбилась. И все прошло бы замечательно, если бы… Стали собираться гости. Вскоре их набилась полная квартира, нас оттерли в сторону. Лично я предпочел распрощаться и уехать под предлогом того, что завтра на работу.

А через несколько дней у нас дома появился угрюмый Виктор.

Он сбросил с плеч рюкзак со всем своим скарбом и молча прошел на кухню.

А мне и не надо было ничего объяснять. «Выгнала».

— Я думала, он одинокий ворон, — вздыхала Настя, — а он оказался обычным мужиком, со всеми этими вашими претензиями, — морщась от неприятных воспоминаний, объясняла она. — Представляете, он обвинил меня в безнравственности!

— Настя, он просто хотел, чтоб ты принадлежала ему одному, — казалось, я говорил очевидные вещи, но Настя в ответ только плечами пожала.

— Я не могу кому-то принадлежать. Потому что я свободный человек, я — это я!

Да, конечно! Бедный Витя, он попытался взять под контроль то, что контролировать невозможно. Помню, как он появился у нас после нескольких месяцев отсутствия. Я, честно говоря, некоторое время опасался за его душевное здоровье. Настя вогнала его в сильнейший депрессняк.

Она обычно крутила два-три романа одновременно. Влюблялась страстно, остывала скоро. С ее жертвами я почти не общался, так, доходили слухи, или она сама о ком-то рассказывала. Почему-то запомнился один из ее тогдашних любовников — отпрыск старинной московской аристократической фамилии, как он сам о себе отзывался — «князь недобитый». Этот «князь» во время альковных утех имел обыкновение подчеркивать плебейское происхождение Насти, рассказывая анекдоты о крестьянках, осчастливленных своими барами.

Кстати, я имел счастье быть представленным пред светлы очи «князя». Еще одна безумная идея Насти: собрать всех и устроить новогодний карнавал. Странный, доложу я вам, получился праздник. В однокомнатную квартиру снова набилось человек двадцать или больше, я не считал. Некоторых я не знал вовсе, кого-то знал понаслышке или видел мельком у Насти.

Кто-то пил, кто-то нет. Народ разбился на две группы. Одна засела на кухне, хлебала чай и пела песни, другая, опустошив многочисленные бутылки со спиртным, устроила кавардак в комнате, с дикими плясками, ором, дракой и прочими безобразиями. Под утро удалось кое-как вытолкать особо буйных. «Князь», а он присутствовал, причем в той группе, что веселилась в комнате, был фраппирован. Уходя, он заявил нам что-то в эдаком духе:

— Не понимаю, зачем все это?! — И удалился, с гордо поднятой головой, бледный от пьянства и бессонной ночи.

Да что «князь»! Промелькнул — и нет его. В жизни Насти все время что-то происходило. Она страстно увлекалась театром и участвовала в любительских спектаклях, снималась в кино, рисовала, посещала какие-то лекции, тренинги, курсы… и училась играть на саксофоне. Ей хотелось всего и сразу. Она пробовала писать статьи, стихи и прозу, а еще ей нравилось шить, она увлекалась психологией, историей костюма и дизайном интерьеров.

При таком разбросе интересов ей катастрофически не хватало времени. «Если бы в сутках было 48 часов!» — мечтала она. Пожалуй, 48 часов ей бы тоже не хватило.