Эмеральд Бакли - Стань моей судьбой Страница 7

– Несомненно, – негромко сказал он, – я отсутствовал слишком долго.

К тому времени, когда Шелдон наконец выпроводил Льюка, дом уже затих. Даже дворецкий, воспользовавшись разрешением хозяина, отправился спать. Зевая, Шелдон разгреб тлевшие в камине угли, сложил в кейс бумаги и проверил замки на входной двери, перед тем как подняться по лестнице.

Наверху он остановился на секунду, вслушиваясь в тишину и задумчиво глядя на закрытую дверь спальни Валери. Поцелуй на ночь, предназначенный зрителям, неожиданно превратился в нечто иное. Тогда у Шелдона не было времени, чтобы проанализировать реакцию Валери. Поначалу он действительно почувствовал ее раздражение и сопротивление: об этом кричала каждая клеточка ее напрягшегося тела. Но потом появилось что-то еще, что ему не удалось идентифицировать. Колени у нее подогнулись явно не от злости. Уж не был ли это трепет пробудившегося желания? Или он лишь выдает желаемое за действительное?

Шелдон толкнул дверь своей спальни и замер на пороге. Что-то было не так. В комнате что-то изменилось. В следующее мгновение причина, заставившая его насторожиться, стала ясна. Так и есть – Валери сидела в кресле у окна, подобрав под себя ноги и обхватив руками колени.

– Валери, – тихо произнес Шелдон. – Интересно, за что я удостоился чести видеть тебя здесь в столь поздний час.

– Как ты узнал, что я тут? – почти обиженно спросила она.

Шелдон включил лампу, стоявшую на прикроватной тумбочке.

– Твои духи. В этой комнате аромат «Шанель» – нечастый гость. В следующий раз, когда захочешь спрятаться, смой их получше.

– Я не прячусь. Мне нужно поговорить с тобой.

– Чего-то в этом роде я и боялся.

Шелдон развязал галстук, вынул из манжет запонки и бросил их на поднос. Потом принялся неспешно расстегивать пуговицы на рубашке.

– Перестань.

– Что? Раздеваться? Это моя комната. У меня выдался нелегкий день, я устал. Кстати, чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты прекратил ломать дурацкую комедию перед моей матерью.

– Ты сама сказала, что Камилла не должна догадаться о том, что мы, возможно, не самая счастливая семейная пара на свете, как ей хотелось бы.

– Да, я об этом просила. – Признание далось Валери с явным трудом. – Но ты не обязан притворяться, что мы не можем жить друг без друга. Твоя попытка продемонстрировать теплые чувства была грубой и непристойной.

– Кто так решил? Мне показалось, что тебе в конце даже понравилось.

– Это смешно. Кроме того, ты сам себе противоречишь.

Шелдон нахмурился.

– Как же я себе противоречу?

– Сначала ты дал понять, что мы сразу же после твоего приезда улеглись в постель. Потом, когда я зашла пожелать спокойной ночи, намекнул, что между нами ничего не было.

– Как же мне это удалось?

– «Несомненно, я отсутствовал слишком долго», – процитировала Валери.

– А, это. – Шелдон усмехнулся. – Твоя мать, наверное, подумала, что меня снова потянуло в постель. Знаешь, после недельного отсутствия вряд ли одного раза будет достаточно.

Валери едва заметно покраснела.

– Что ж, ты себя показал. А теперь забудь. – Она поднялась. – И не питай иллюзий по поводу того, ради чего я зашла в твою спальню. Ни сейчас, ни когда-либо.

Он повесил рубашку на спинку стула.

– А будут и другие визиты?

– Вероятно. – Валери вздохнула. – Мама поднималась со мной наверх.

– А что в этом необычного? – поинтересовался явно озадаченный Шелдон. – Куда ей еще идти? Ее комната на этом же этаже.

– Она жила здесь тридцать лет и знает, где находится спальня хозяина. Не могла же я у нее на глазах пройти по коридору к своей спальне. Пришлось зайти сюда.

Шелдон сбросил туфли.

– Понятно. Если бы мы были нормальной парой, то спали бы в этой комнате. Именно этого Камилла и ожидает. Ясно.

– Вот и хорошо. К несчастью, подобная ситуация может повториться. Хочу, чтобы ты понял: если я оказалась здесь, к тебе это не имеет никакого отношения.

– И что ты собираешься делать? Чем будешь заниматься? Мы могли бы поиграть в покер на мелочь, пока ты не убедишься, что Камилла уснула. Потом проберешься по коридору к себе. Но ведь она обязательно заметит, что утром Гордон принесет твой завтрак не в эту комнату.

Судя по тому, как притихла Валери, эта мысль еще не приходила ей в голову.

– А учитывая то, что ты привыкла завтракать в постели, – продолжал Шелдон, – сомневаюсь, что тебе по силам вставать каждое утро ни свет ни заря и спешить вниз, чтобы опередить Камиллу.

– Мы могли бы пробить дыру в стене между твоим туалетом и моим, – с сарказмом предложила Валери. – Тогда тебе не пришлось бы терпеть мое присутствие подолгу.

– Неплохая мысль, но твоя мать может обратить внимание на шум или на рабочих. У меня есть не столь пыльное предложение. – Он прошел в ванную и взял зубную щетку. – Перебирайся ко мне.

– И притворяться, что мы спим вместе? Для этого я плохая актриса. Возможно, мы могли бы какое-то время спать по очереди в кресле, но что, если мама вздумает задержаться еще на месяц?

– О притворстве сказала ты. – Шелдон выдавил пасту на щетку и начал отсчет секунд, решив выяснить, сколько времени понадобится Валери, чтобы отреагировать на его реплику.

Он еще не досчитал до пяти, когда она уже стояла у двери в ванную.

– Если вы, Шелдон Макинрой, хоть на секунду вообразили, что я собираюсь спать с вами...

– Не на секунду, – признался он. – Я думаю об этом вот уже шесть месяцев.

Шелдон чистил зубы целых три минуты, исподтишка наблюдая за сменой выражений на лице Валери. Хорошо, что он не пользуется опасной бритвой: а то Валери, чего доброго, перерезала бы ему горло.

– Нет, – задыхаясь, выдавила она.

Шелдон сделал вид, что не расслышал.

– Я давно собирался поговорить с тобой об этом. Шесть месяцев ты привыкала к тому, что вышла замуж. Пора сделать следующий шаг.

– Это не брак, это сделка.

– Так было до сих пор. Но, Валери, ты же не настолько наивна, чтобы полагать, будто я смирюсь с таким положением?

– Но ты получил от меня все, что хотел! Дом, положение в обществе, жену, с которой можно появиться на приеме. Боже, Шелдон, тебя же хотят пригласить на роль хозяина ежегодного бала!

– Хотелось бы мне знать, как тебе это удалось, – пробормотал Шелдон и снова вернулся к интересующей его теме: – Но почему ты считаешь, что это все, чего я хочу?

– А что еще тебе нужно?

Медленно и четко, глядя Валери в глаза, он ответил:

– Я хочу, чтобы имя Макинрой воспринималось будущими поколениями с таким же уважением, как имя Керквуд прошлыми. Короче, я хочу, чтобы мои дети были среди тех, кого считают сливками общества.

Валери уставилась на него широко раскрытыми глазами, словно услышала нечто совершенно, непостижимо ужасное.