Сьюзен Льюис - В погоне за мечтой Страница 7

– Я чувствую, как ты в меня входишь.

– Ради всего святого, Эллин! – простонал он. – Я уже в тебе.

– Крепче, быстрее! – взмолилась она. – Вздрючь меня как следует.

– Я вот-вот кончу, – выдохнул он.

Пальцы Эллин быстро двигались взад-вперед, и наконец ее охватила судорога оргазма.

– Ты здесь? – спросил Клей.

– Ох… – с трудом произнесла Эллин. – Ох, Клей…

Несколько секунд трубка молчала, потом Клей сказал:

– Как жаль, что я не могу тебя поцеловать!

Эллин, закрыв глаза и раздвинув губы, содрогалась всем телом, наслаждаясь ощущением, которое, казалось, источали кончики ее пальцев. Ни с кем, кроме Клея, она не занималась любовью на расстоянии. До сих пор ей и в голову не приходило, что секс по телефону может так завести ее.

– Ты в порядке, милая? – осведомился Клей.

– Да, – слабым голосом отозвалась она.

Клей усмехнулся:

– Кажется, ты и впрямь кончила.

Эллин улыбнулась:

– Ты заставил меня кончить.

– Я и тот ковбой.

Эллин рассмеялась.

– Можно я оденусь? – спросила она.

– Черт побери, я бы хотел сказать «нет», – ответил Клей. – Но кто-то уже в третий раз пытается до меня дозвониться. Может быть, дети. Я перезвоню тебе позже, хорошо? Я тебя люблю. – Он дал отбой.

– Я тоже тебя люблю, – сказала Эллин в умолкшую трубку и, отняв от уха телефон, принялась натягивать джинсы. Теперь, когда Эллин не слышала его голос, так возбуждавший ее, она почувствовала неловкость и смущение и даже с испугом подумала: а что, если и вправду кто-нибудь следил за ней? Но вокруг не было ни души, и Эллин принялась застегивать лифчик и рубашку, обводя взглядом залитые лунным светом поля. Порой после разговоров с Клеем ее охватывало странное, необъяснимое ощущение подавленности; вот и сейчас, чувствуя, как ею овладевает грусть, Эллин забыла о только что прошедших минутах близости и предалась горестным размышлениям о том, что Клей не собирается ехать в Нью-Йорк, хотя догадывалась об этом с самого начала.

Они с Клеем ни разу не появлялись на людях вдвоем. Они встречались в его доме, куда не могли проникнуть посторонние, а если им доводилось столкнуться на приеме или вечеринке, норовили держаться подальше друг от друга. И что еще хуже, иногда им не удавалось увидеться по три-четыре недели, и именно поэтому они достигли такого мастерства в телефонном сексе.

Оттолкнувшись от стены, Эллин медленно побрела к дому. Ветер усилился, и тонкие джинсы, блузка и вязаная накидка матери не спасали ее от холода. Однако Эллин ничего не замечала. Ее мысли были всецело заняты Клеем. Ей хотелось узнать, что он сейчас делает и действительно ли скучает по ней. Собственная уязвимость раздражала Эллин, но и прежние ее приятели – за исключением Ричи, разумеется, – доставляли ей немало неприятностей. Эллин уже начинала подумывать о том, что невзирая на профессиональные успехи в ее характере есть какой-то серьезный изъян. В ней было что-то позволявшее мужчинам дурно обходиться с ней, хотя поначалу все они пылали страстью, не уступавшей ее собственной. Насколько знала Эллин, ни одна ее подруга не ведала подобных затруднений, а значит, было в ней что-то, чего нет в других женщинах. Или, наоборот, ей чего-то не хватало. Эллин была готова на все, лишь бы узнать, в чем тут дело; отношения с мужчинами ранили ее самолюбие, а затянувшийся развод Клея и его маниакальная скрытность лишь усугубляли положение.

Впрочем, сейчас не время предаваться тоскливым мыслям – мать непременно что-нибудь заподозрит, а Эллин, хотя и старалась быть с ней откровенной, понимала, что мать никогда не смирится с тем, какое место занимает в жизни ее дочери скандально известный Клей Инголл. Конечно, он сильно изменился с тех пор, когда наравне с другими рок-звездами шестидесятых пользовался репутацией необузданного дикаря, но если прислушаться к тем обвинениям, которые бросала ему бывшая жена, прошлое Клея начинало казаться на редкость тихим и мирным. Если бы Эллин не знала его так близко, она, вероятно, приняла бы сторону Нолы, поскольку по внешности и манерам Клея невозможно было догадаться о том, какой он добрый и чуткий человек.

Едва Эллин ступила на порог, у нее потекли слюнки. В доме витал восхитительный аромат мяса в горшочках, любимого блюда матери. Мать хлопотала на кухне, она рассеянно помешивала соус, не отрываясь от телевизора.

– Чем бы мне заняться? – спросила Эллин, пробуя соус.

– Накрой стол, милая, – ответила мать, продолжая следить за похождениями Люси. – И подай отцу пиво.

Эллин посмотрела на часы, висевшие над раковиной. Каждый день в шесть пятнадцать отец пил пиво. И уж конечно, Нине Шелби не было нужды смотреть на циферблат, чтобы узнать о приближении заветной минуты.

Эллин почистила себе морковку, откупорила бутылку «Будвейзера» и поставила ее на деревянный столик, у которого сидел отец. Фрэнк, не отрывая взгляда от экрана, протянул руку и взял бутылку. Эллин громко захрустела морковкой. Бутылка на мгновение замерла у отцовских губ, потом он продолжил пить, словно ничего не случилось и рядом не было ни души.

Программа подошла к концу, и они устроились у старого кухонного стола, исписанного именами рабочих и детей, побывавших здесь за долгие годы. Эллин окинула столешницу взглядом и без труда отыскала имя Мэтти, начертанное самыми крупными буквами и обведенное рамкой с цветочком внизу. Мэтти ежегодно гостила у Шелби с тех пор, как ей исполнилось пять лет, а Эллин – четыре. Она неизменно приезжала одна, поскольку ее братьев тянуло в другие места, а тете Джули было отказано от дома, как и дяде Мелвину, – с того самого дня, когда они поженились. В молодости тетя Джули была певичкой в ночном клубе. Мать по секрету сообщила Эллин, что там она раздевалась перед мужчинами до пояса. Эллин впервые познакомилась с дядей и тетей, только когда поехала учиться в колледж. Отправляя Мэтти в Небраску, родители сажали ее на самолет в Нью-Йорке и поручали заботам стюардесс. Эллин от всей души завидовала свободе, которой пользовалась сестра. Она по-своему любила родителей, но, побывав однажды в гостях у дяди и тети, не переставала мечтать, чтобы в ее доме воцарились такое же веселье и непринужденность, как в доме Мэтти.

– Как поживает Мэтти? – спросила Нина, словно угадав мысли Эллин. – По-прежнему работает в кафе?

Эллин кивнула, отправляя в рот ложку.

– Угу, – отозвалась она и, прожевав, добавила: – На прошлой неделе у нее было прослушивание. Ей предлагают постоянное место певицы в клубе на бульваре Сансет.

Мать бросила взгляд на мужа. Лицо Фрэнка оставалось каменным.

– Очень мило, – произнесла она и, вновь повернувшись к Эллин, осведомилась: – Но ведь она, кажется, хотела стать актрисой?