Сюзанна Форстер - Бесстыжая Страница 7

Люк немедленно влюбился в этот крепкий, средних размеров город, купив дом у подножия горы и ранчо для занятий горнолыжным спортом в Бевер-Крик, хотя многочисленные деловые поездки не позволяли ему проводить много времени ни там, ни там. Кроме того, ему нравился местный кофе – крепкий, обжигающе горячий и приятно горький.

Он глотнул ядреное варево, зная, что это обожжет ему горло. Поговорить, что ли, с этим Джипом Стрэтгоном, подумал он, глядя на часы. Наверное, у адвоката уже глаза на лоб лезут.

Поставив чашку на место, Люк подошел к телефону и нажал на кнопку.

– Алло, Джил? – Звучный голос Стрэттона наполнил кабинет.

Подчеркнутая сердечность адвоката насторожила Люка.

– В чем дело? – продолжил он, решив обойтись без формальностей.

– Вы упомянуты в завещании вашего отца. Я просто считаю, что вы должны об этом знать.

– Что, простите?

– Ну, это небольшое наследство, – извиняющимся тоном объяснил Стрэттон. – Но я уверен, что для вас это имеет огромное значение.

– Не мелите чепухи, Джил. Что он мне оставил – чемодан с заложенной бомбой, машину со сломанными тормозами?

– Это картина. Люк, – ответил адвокат нервно покашливая, – я бы сказал, семейный портрет. Это все, что я могу сказать, потому что сам я его не видел. Если хотите, мы отправим его в Денвер по почте. Саймон потребовал, чтобы после его смерти завещание было зачитало публично, но вам совсем не обязательно при этом присутствовать. Понимаете?

У Люка задрожал подбородок. Семейный портрет?! Господи, да Саймон с ума сошел.

– Необязательно присутствовать на официальном оглашении завещания моего отца? Я не могу позволить себе такое непростительное нарушение закона.

– Что? Люк, послушайте, в этом нет никакой необходимости. Вы только расстроитесь…

Люк медленно нажал на кнопку сброса, отделавшись от голоса Стрэттона с не меньшим удовольствием, чем отделался бы от него самого, окажись этот человек в пределах его досягаемости. Он не собирался ехать в Хаф Мун Бэй, чтобы послушать завещание, но теперь он стал подумывать об этом – только чтобы насолить Джилу Стрэттону.

Почта лежала перед ним на столе – там, где ее оставила Мэри. Люк просмотрел письма – не столько из любопытства, сколько для того, чтобы восстановить душевное равновесие. После совещания он прочитает их внимательнее, подумал он, и вместе с Вэл ответит на самые срочные письма. Но запечатанный конверт с отметкой «Лично и строго секретно» привлек его внимание. Пораженный тем, что имя и адрес были написаны странным, напоминающим детские каракули, почерком. Люк решил, что его сотрудники могут еще немного подождать. Ожидание только подстегнет их злобу, а в бизнесе без этого чувства не обойтись – подобно охотничьим собакам, которых не кормят несколько дней, они отнесутся к своему делу с особым рвением. Люк уже давно понял, что отложить развязку гораздо лучше, чем немедленно удовлетворить все желания собеседника.

Вскрыв конверт, Люк быстро прочел послание, нацарапанное тем же псевдодетским почерком, явно предназначенным для того, чтобы замести следы. «ДЕРЖИСЬ ПОДАЛЬШЕ ОТ ХАФ МУН БЭЯ, – гласило оно. – ХЭНК ФЛАД УМЕР НАСИЛЬСТВЕННОЙ СМЕРТЬЮ, И У МЕНЯ ЕСТЬ НОВЫЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА ТВОЕЙ ПРИЧАСТНОСТИ К ЭТОМУ УБИЙСТВУ. ЕСЛИ ТЫ ВЕРНЕШЬСЯ, Я ПРЕДСТАВЛЮ ИХ В ПОЛИЦИЮ».

Ошеломленный Люк перечитывал эти строчки с нескрываемым интересом. Кто это писал – вымогатель? Любитель? Смерть Хэнка Флада была официально признана несчастным случаем. Хотя в убийстве подозревали именно Люка, полиции не хватило доказательств, для того чтобы предъявить ему официальное обвинение и начать процесс. И, кроме того, с его смерти прошло десять лет.

Однако смыть это пятно было трудно, и смерть Флада оставалась загадкой, и более всего – для Люка. Он получил тогда сотрясение мозга, и несколько часов той ночи полностью выпали у него из памяти. У него была собственная версия того, что произошло, затрагивавшая, среди прочего, Джесси Флад. Но до сегодняшнего дня он не мог как-либо обнародовать свои догадки. Он просто тянул время, откладывая тот момент, когда получит наибольшее удовлетворение от своих разоблачений.

Ну что ж, теперь этот момент настал, подумал он, засовывая письмо поглубже в карман куртки. Кому-то нужно, чтобы он не наведывался в Хаф Мун Бэй. И, если интуиция его не подводила, этот кто-то очень напуган. Тем лучше.

Глава 4

Хаф Мун Бэй

Когда Люк, откинув плед с персидским узором, встал с постели и ощутил босыми ногами грубый и холодный дощатый пол, он уже начал подвергать сомнению достоинства своего метода отложенного удовольствия. Вечерние события выбили его из колеи, и ему хотелось подкрепить их чем-то основательным и твердым. Сделав первые несколько шагов, он почувствовал, как сокращаются мышцы бедра. Боль была острой, но он продолжал брести к телефону, желая оставить сообщение для своего заместителя на автоответчике в своем офисе. Было около полуночи. До Мэри новости дойдут только утром, но Люк предвкушал, как она будет рада, когда узнает, что он вернется еще нескоро. Старый деспот, она любила вести дела в одиночестве. Кроме того, он хотел, чтобы она знала, что он живет в особняке Уорнеков, а не в одной из забитых народом гостиниц на прибрежном хайвее.

– Здорово, Слик, – пробурчал он в трубку уже через минуту, – если бы я сказал тебе, что полуголая баба только что прострелила мне задницу, ты бы мне точно не поверила. И никто бы мне не поверил. Поэтому я скажу, что это был всего лишь несчастный случай и «воссоединение семьи» грозит превратиться в затяжной процесс, Люк продолжал говорить, давая Мэри необходимые наставления по поводу ближайших дел. Внезапно он ощутил под ногой что-то холодное. «Беретта». Джесси оставила пистолет на полу. Поморщившись от боли, Люк нагнулся и поднял его. Большую часть жизни он избегал оружия, отчасти из-за того, что отец просто с ума по нему сходил. Пистолет показался ему очень тяжелым. Определенно, держать его в руках было гораздо приятнее, чем в полном бессилии смотреть на дуло.

– У меня с собой аппаратура, – сказал он Мэри, осторожно повернув пистолет в руке и прицелившись в невидимую мишень. – Поэтому обо всех новостях по делу с «Рэнкомом» ты можешь сообщать мне по факсу. Пока я тут, задай им жару, Слик. Давай-ка поднапряжемся с этим делом.

Люк повесил трубку и оглядел комнату. Он находился в западном крыле дома, но, несмотря на то что в этой его части никто никогда не жил постоянно, Люка окружали дорогие ему с детства предметы. Его мать тщательно подбирала антикварную мебель. Хотя она умерла четверть века назад, – Люк печально сказал себе что почти не помнит ее, – запах ее духов – «Лилии долин» – все еще хранился в складках тяжелой материи.