Александр Минчин - Юджиния Страница 7

Мистер Нилл и Клуиз улетали во Флориду, где у них был большой дом на берегу залива с видом на океан. И половину сырого ноября, а то и весь ноябрь, пока сезон не переходил в другую, следующую часть года, они проводили в доме во Флориде. Юджиния летала туда каждый уик-энд.

Сегодня нужно было отвозить чету Нилл в аэропорт к пяти часам. Он привез Юджинию из школы и обедал, бессознательно наблюдая за ловкими движениями Дайаны.

Ему понравилось, что, несмотря на то что самолет отлетал в пять, до четырех тридцати мистер Нилл не показывался вообще (лимузин стоял у подъезда). И только в четыре тридцать пять он показался. Без слов все сразу сели в машину. Волновалась только Клуиз.

— Не волнуйся, — успокоил ее супруг, — он доедет за восемнадцать минут, я не люблю ждать. — И улыбнулся Александру в зеркальце заднего вида.

Мистер Нилл, казалось, совсем перестал волноваться по поводу его отношения к Юджинии, тем паче каких-либо чувств, и теперь шутил:

— Юджиния, как тебе нравится Александр? Она ответила, что он нормальный.

— Он хороший мальчик. Но если он тебя не будет возить в греческие рестораны в мое отсутствие, то будет еще лучше.

Все засмеялись.

— А если он будет тебя сразу после школы привозить домой, то он будет вообще самый лучший. Как ты думаешь, Александр?

— Нет, сэр.

— Что «нет»? — у того удивленно полезли вверх пихты бровей.

— Я имею в виду: нет — греческим ресторанам. Все снова засмеялись.

Со специальным пропуском они подъехали к трапу самолета. Их уже ждали. Стюард сразу стал носить вещи, стюардесса вежливо улыбалась.

— Это была хорошая поездка, Александр. Надеюсь, ты так не возишь Юджинию?!

— Нет, сэр. Я вам говорил, что не вожу быстро детей и женщин. Сейчас было исключение, вы бы опоздали.

— Ничего страшного. Самолет бы подождал. Александр представил, сколько бы это стоило авиакомпании, и еще раз подумал о том, кого он вез.

Мистер Нилл обнял Юджинию и замер. Клуиз едва коснулась щеки дочери. Ее стройные ноги уже шли по трапу, обнимаемые прижимающимся платьем. Едва спина мистера Нилла скрылась в люке самолета, моторы стали заводить.

Он плавно развернул машину на широкой бетонной площадке, объехал отъезжающий трап и покатил к воротам. Едва они выехали со взлетного поля, как Юджиния спросила:

— Ты хочешь выпить? Началось, подумал он…

Когда ему было пятнадцать, почему-то все дети, когда уезжали родители, хотели выпить. Он — не хотел, дома всегда было много спиртного. Стояло открытым и не запрещалось. А не запретное — не манит.

В среду они вернулись позже, она заезжала покупать себе ленты для волос. Которыми, кстати, никогда не пользовалась. Он понял: она чего-то ждала.

Как только они приехали, Юджиния сказала:

— Я хочу, чтобы ты обедал со мной. Я приглашаю тебя.

Он сначала подумал, что ослышался. Но оказалось, что все уже было готово, и подавала сама Дайана. Пока он мыл руки и причесывался, пытаясь уложить непослушные волосы, Юджиния успела сбегать и переодеться: из скромного «школьного» платья в обеденное. Он впервые видел ее такой, и, признаться, она была мила.

Они сидели друг против друга, и Александр чувствовал себя неловко. В редкий раз он терялся, не зная, как вести себя, что сказать и куда деть руки.

Зачем она это сделала, думал он. Наверно, ей скучно есть одной в этом большом зале.

Шофер и хозяйка за одним столом — это даже не оригинально. Он и фильмов не любил таких, слишком банальных, подобные банальности-то и в жизни не случаются.

Он попытался откинуться в кресле, но передумал.

— Расскажи мне, чем ты занимаешься? — вдруг попросила Юджиния. — Я понимаю, что водить машину — это не основное твое хобби, а вынужденное.

Он улыбнулся ее словам, он и не думал, что она такая смышленая. В действительности Юджиния была гораздо умней, чем все о ней думали. Она была настолько умной, что никогда не показывала этого.

— Я пишу. Из-за этого я и уехал, оставив родителей, дом, друзей — все. Чтобы иметь возможность писать и публиковаться. Я знал, что там меня не опубликуют, больше того, скорее, закуют на долгие годы даже за попытку что-либо опубликовать.

— И получилось?

— Да, через год, как я приехал. Я и сам не ожидал и не верил, я вообще никогда не верю в с в о й успех$7

— О чем это? — Она перестала что-либо делать — есть, пить, двигаться — и только слушала.

— О маленьком мальчике, который попадает в онкологическую больницу, в специальный радиологический центр, где ищут формы борьбы с раком и из которого не выходят никогда.

— А он вышел?

— Кто?

— Мальчик.

— Нет, никогда.

Она так живо реагировала…

— А сколько денег ты получил?

— Это типично американский вопрос.

— Я — американка, — гордо ответила она. Он улыбнулся:

— Ни гроша не получил. Только подписку на год. Журнал с трудом существует и едва окупает себя.

— Я хочу прочитать, что ты написал.

— К сожалению, это не переведено. Это сейчас моя величайшая проблема — язык.

— Почему?

— Он мне нужен как воздух, как вода рыбе, как лес зверю. Потому что, если бы я знал язык, я был бы уверен, что выживу.

— Ты можешь стать кем угодно: бизнесменом, продавцом, агентом, администратором.

— Это мне не нужно и даром.

Она внимательно смотрела на него: как будто проверяла.

Дайана принесла блюдо с мясом краба и какие-то горячие салаты.

— Это любимое кушанье Юджинии!

Юджиния замахала на нее руками, приложив палец ко рту: не мешать. Дайана с улыбкой удалилась. Юджиния выросла на ее руках, им все было понятно без слов. Даже то, чего не понимал Александр.

— Что же ты собираешься делать в будущем?

— Писать.

— Но почему тебе нужно делать именно это?

— Потому что ничего другого я делать не могу. И еще: я верю, что смогу написать что-то хорошее. Для людей, не учить их, как вся литература, не дай бог. Но чтобы они прочли — и внутри у них что-то шевельнулось.

— А что, если ты умрешь с голоду? — она засмеялась. — Писать на чужом языке в Америке…

— Значит, я умру. Такая судьба. Вдруг она стала совершенно серьезной.

— Но я тебе не дам умереть, я накормлю тебя…

— Спасибо, — почему-то задумавшись, сказал он. Разговор прервался. И возобновился, только когда появилась Дайана.

— А теперь — десерт! Который кто-то очень любит… Интересно, кто?

Юджиния улыбнулась, но мысли ее, казалось, были далеко.

После обеда они пошли в парк, который находился сразу за домом.

— Юджиния, — сказал Александр, — вы не возражаете, если я не буду надевать униформу, пока нет вашего отца?