Даниэла Стил - Зоя Страница 7

Константин надолго погрузился в молчание, а потом покачал головой:

— Нет, не прав. Конечно, мы переживаем момент критический, и государь отдает себе в этом отчет. Но не забывай, что речь идет о России, а не о каком-нибудь карликовом королевстве. Мы, русские, поразительно сильны и выносливы. Что бы ни обрушивалось на страну извне, что бы ни точило ее изнутри, она все вынесет. Она не рухнет. Никогда. — Константин говорил с глубоко выношенной верой, и его убежденность передалась сыну.

— Завтра собирается Дума. Интересно, как это повлияет на ход событий.

— Никак не повлияет. Россия всегда была и будет.

Да ты и сам это знаешь. — Он с любовью взглянул на сына, и Николаю стало легче.

— Конечно, знаю. Но мне надо было услышать это от тебя.

— Что ж, сомнения порой мучают каждого из нас.

Но мы должны быть сильными — ради нашего государя, ради нашей отчизны. Мы должны быть сильными, и тогда лихолетье минет скорей. Война не может продолжаться бесконечно.

— Да, война — это ужасно… — Отец с сыном знали, как чудовищны были потери, но ни на миг не сомневались в нерушимости того, что было дорого им обоим.

И недавние страхи показались теперь Николаю ребяческими и глупыми. Его сбила с толку уверенность французского посла, предсказывавшего катастрофу.

Он был рад, что поговорил с отцом. — Как мама себя чувствует? Она стала как будто еще более нервной, или это оттого, что я редко вижу ее?

Константин улыбнулся в ответ:

— Она тревожится за исход войны… И беспокоится о тебе. И обо мне, и о Зое. Поводов предостаточно.

— Как она прелестна! — с восхищением воскликнул Николай, имея в виду сестру. — Половина моих однополчан влюблены в нее. Того и гляди, мне придется вызывать на дуэль всех офицеров-преображенцев.

— Как жаль, что она начинает выезжать во время войны, — печально сказал Константин. — Дай бог, чтобы к июню все кончилось.

Оба надеялись на это, хоть и знали, что надежды скорей всего не сбудутся.

— Ты уже присмотрел ей жениха? — осведомился Николай. — Кое-кто из моих друзей был бы отличной партией для нее.

— Не могу представить, что придется расстаться с Зоей! Хоть и понимаю, что это глупый отцовский эгоизм. Зоя скоро выпорхнет из родного гнезда. Твоя бабушка прочит ей в мужья князя Орлова.

— Да что ты! Он слишком стар для нее! — Князю едва исполнилось тридцать пять, но Николай сдвинул брови при одной мысли о том, что Зоя может стать его женой; впрочем, никто в мире не казался ему достойным его сестры.

Константин поднялся и с улыбкой потрепал сына по плечу.

— Ну, пойдем в столовую, не то мама станет беспокоиться.

Они присоединились к остальным в ту минуту, когда Зоя о чем-то с жаром упрашивала мать.

— Ну, что ты натворила на этот раз? — спросил Николай, заметив, что бабушка отворачивается, чтобы скрыть улыбку. Наталья была бледней обычного, а Зоя, алая, как пион, сердито взглянула на брата:

— Тебя не касается!

— Что случилось, дитя мое? — спросил Константин и сейчас же поймал на себе укоризненный взгляд жены: его снисходительность была явно неуместна.

— Случилось то, — заговорила Наталья гневно, — что Алике сделала ей совершенно нелепый подарок.

И я не желаю, чтобы это оставалось в доме!

— Боже мой, что «это»? Неужели знаменитые романовские жемчуга? Тогда лучше их принять: не хочешь носить сейчас — наденешь позже, — пошутил Константин, пребывавший после разговора с сыном в отличном настроении.

— Тут нет ничего смешного, Константин, и я прошу, чтобы ты поддержал меня. От этого надо немедленно избавиться.

— От чего? Это дрессированная гадюка? — засмеялся Николай.

— Никакая не гадюка! Это щенок. — Зоя умоляюще поглядела на отца, на глаза ей навернулись слезы. — Прошу тебя, папочка!.. Я обещаю, что сама буду заниматься им и не выпущу из своей комнаты, и мама его даже не увидит… Ну, пожалуйста, разреши… — Зоя была готова заплакать.

Наталья, глаза которой засверкали, как бриллианты под ярким светом, стремительно поднялась и вышла на середину комнаты.

— Нет! Собаки разносят заразу! А вы ведь все прекрасно знаете, что у меня слабое здоровье! — В эту минуту она отнюдь не казалась хрупкой и болезненной и живо напомнила Константину те времена, когда он так долго и безуспешно добивался ее руки. Он лучше, чем кто-либо другой, знал силу ее характера.

— Но если поместить ее на кухне… тогда, быть может… — проговорил он вслед жене, уже взявшейся за ручку двери.

— Ты вечно потакаешь ее капризам! — гневно воскликнула она.

— Да ведь собачка, наверно, совсем маленькая… В семье государя не любят больших псов.

— Зато они держат еще двух собак и кошку, а наследник постоянно находится между жизнью и смертью.

— Но к собакам его болезнь отношения не имеет…

А бабушка не согласится держать ее у себя? — И Константин с надеждой посмотрел на мать, которую явно забавляла эта семейная сцена. Как это похоже на Алике: подарить Зое щенка, зная, что это приведет Наталью в ярость. Между этими женщинами никогда не утихало глупое соперничество, хотя тягаться с императрицей было трудновато.

— С удовольствием, — сказала Евгения.

— Вот и отлично! — воскликнул Константин, радуясь, что отыскался выход из безвыходного положения. Но дверь хлопнула, и это означало, что до утра он свою жену не увидит.

— Ну-с, на этой радостной ноте позвольте откланяться. — И Николай с улыбкой отвесил бабушке церемонный поклон. — Мне пора возвращаться в свой глубоко мирный полк.

— Хорошо, если и правда в полк, — не без яду усмехнулась старая графиня. — Я слышала, ты сделался на-. стоящим повесой, мой милый.

— Не верьте вздорным слухам, милая бабушка. Покойной ночи. — Он расцеловал ее в обе щеки, мягко положил руку на плечо отцу. — И ты, проказница, будь здорова, — он прикоснулся губами к щеке Зои и слегка взъерошил ее рыжие кудри, — веди себя прилично и, пожалуйста, больше не притаскивай в дом никаких животных, не то мама просто сойдет с ума.

— Тебя не спрашивают! — ответила она, целуя его. — Покойной ночи, скверный мальчишка!

— Я, может быть, и скверный, но уж никак не мальчишка. Пора бы тебе понимать разницу между мальчишкой и мужчиной.

— Пойму, когда увижу наконец перед собой мужчин)'.

Уже в дверях он помахал всем рукой и удалился — без сомнения, направившись к своей танцовщице.

— Как он очарователен, — сказала старая графиня, — и до чего же напоминает мне тебя, Костя, в юности.

Константин горделиво улыбнулся, а Зоя, скорчив гримасу, с размаху шлепнулась на стул.

— Он просто ужасен!

— А вот он отзывается о вас, Зоя Константиновна, гораздо снисходительней, — сказал ее отец, горячо любивший их обоих и гордившийся ими. Склонившись, он поцеловал дочь и улыбнулся матери: