Владимирова Екатерина - И телом, и душой Страница 7

Сейчас, оглядываясь назад и пытаясь анализировать события прошлого, Лена понимала, что и влюбилась в Макса именно потому, что видела в нем своего мужчину — единственного, чье внимание хотела на себе ощутить. Она, можно сказать, стремилась к тому, чтобы он ее этим вниманием одаривал. Невольно, против самой себя отчаянно желала, чтобы был для нее всем. Отцом, другом, любовником, мужем… Всеми ими одновременно, совмещая в себе все те мужские начала, которых она была лишена.

Она по природе своей не могла не влюбиться в него. Сильно, безумно, безнадежно. Безгранично отдавая ему свою любовь, которая была уже не просто любовью, а необходимостью — видеть его лицо и смеющиеся глаза, следить за тем, как появляются морщинки в уголках его губ, когда он сердится. Слышать его голос, мужской голос, с будоражащей кровь хрипотцой и жесткими нотками волевого человека.

Максим Колесников.

Сильный, целеустремленный, решительный… В нем явственно ощущался внутренний стержень, который не давал ему сломиться и пасть перед силой обстоятельств. Он бы никогда не позволил обстоятельствам взять над собой верх. Потому что привык сам вершить эти обстоятельства.

Она знала, что будет чувствовать себя вместе с ним, как за каменной стеной. Она понимала так же, что он всегда будет доминантой, подавляющий мужчина, мужчина-собственник, мужчина, который будет брать, отдавая лишь тогда, когда сам посчитает нужным. Но она хотела именно этого. Желала, чтобы рядом с ней был именно такой. Способный защитить ее, взять управление ею на себя. Чего никто не делал ранее.

Он был старше нее на девять лет! Когда они встретились, ей было всего восемнадцать, первокурсница, девчонка для двадцасемилетнего мужчины!

Наверное, тогда девять лет назад, кто-то на небесах просто посмеялся над ними. Решил поиграть с их судьбами, сведя их вместе. Но если бы они заглянули в чашу судьбы, то поняли бы, что это была и не судьба вовсе, а рок.

Эта встреча и оказалась роковой.

Для них обоих.

Связала их тугим узлом, смазанным сумасшествием и одержимостью друг в друге.

Девять лет вместе.

Девять лет безумия и безысходности. Поиска оправдания своим поступкам и подавления своих инстинктов, кричащих о себе и вырывающихся из-под контроля разума. Непринятия того, что есть, и плача по тому, что могло бы быть. Девять лет ада. Или непонятого рая?…

Девять лет слепой безграничной любви и бега по кругу в бесплотной попытке решиться на что-то. Забыть обиды прошлого, может быть? Или простить?… Себя — в первую очередь!

Можно было бы сойти с ума…

Если бы сумасшествие еще не завладело каждой клеточкой их тел, пропитанной, словно наркотиком, ощущением присутствия их друг рядом с другом.

Каждый раз оказываясь в кругу любящих друг друга родителей Макса, Лена спрашивала себя, почему у них с Максом не получилось создать такую же семью? Семью, которой она безгранично завидовала. Почему до сих пор они так и не забыли прошлого, оставив его тлеть в их сознании лишь воспоминаниями?

Поэтому было что-то гадкое и нестерпимо болезненное в том, как любили друг друга Колесниковы-старшие, не боясь выражать свои чувства, и как не могли этого показать Лена и Максим, скованные теми обстоятельствами, которые Макс спланировать не смог.

Время ужина подходило к концу, а Лена сидела, словно на иголках. Не в силах даже дышать ровно! Постоянно контролируя свое сердце, звучавшее в ее груди барабанной дробью, и свое тело, чувствовавшее присутствие мужа рядом с ним и почти взрывавшееся от пряной сладости, которая от того исходила.

Макс все время ужина косо поглядывал на нее, она чувствовала на себе его взгляд и смущалась. Когда его ладонь замерла на ее ноге и медленно поползла вверх, сердце гулко застучало в висках, отдаваясь во всем теле нервной дрожью.

Но приходилось по-прежнему беззаботно улыбаться и отвечать на вопросы, легко улыбаться и хвалить приготовленный Лидией Максимовной ужин. В то время как хотелось сорваться с места и бежать, бежать… прямо в жаркие объятья мужа, словно в наказание соблазнявшего ее своими касаниями.

Когда Лидия Максимовна предложила выпить чаю, перебравшись в гостиную, Лена чуть ли не подпрыгнула от радости на стуле. А вот Макс нахмурился и поднялся из-за стола с явной неохотой, вынужденный отпустить жену из столь сладостного плена своей руки.

Мужчины, о чем-то перешептываясь и косо поглядывая на своих женщин, заявили, что выпьют чаю позже, конечно же, не забыв полакомиться свежими булочками Лидии Максимовны, и, заговорщески перешептываясь о чем-то, удались в кабинет Александра Игоревича.

Лена и Лидия Максимовна остались в столовой одни, убирая со стола посуду.

Лена чувствовала на себе взгляд свекрови, а потому боялась поднимать на нее глаза. Боялась, что та начнет задавать вопросы, на которые она не сможет дать ответа. Будет расспрашивать о том, что происходит в их с Максом жизни. А Лена не сможет ей ничего сказать. Она боялась ее все понимающих глаз, глядящих на нее так, словно бездна заглядывала внутрь ее существа. Все понимая, все зная…

Но оказалось, что той и не требуется смотреть в глаза, чтобы по ним что-то прочитать.

Лена стояла спиной к Лидии Максимовне, расставляла посуду на верхние полки шкафчика, но отчего-то напряглась, когда та тихонько кашлянула, словно привлекая ее внимание.

Напряжение прошлось вдоль тела оголенным проводом, пронзая насквозь каждый миллиметр кожи, натягивая его, как струну.

— Лена, девочка моя, — проговорила Лидия Максимовна заботливо. — У вас с Максом ничего не случилось?

Лена вздрогнула от этих слов, хотя и ожидала чего-то подобного. Передернула плечами, облизнула пересохшие вмиг руки, на мгновение закрыла глаза. И поблагодарила Бога за то, что сейчас стоит к Лидии спиной, и та не может прочитать, что она чувствует, по ее лицу.

— Нет, с чего вы взяли? — проговорила она, стараясь придать голосу былую веселость. — У нас все хорошо.

Когда говоришь таким тоном, словно каждое слово, как очередной шаг по битому стеклу, кто тебе поверит?! Уж точно не учитель русского языка и литературы с многолетним стажем, задача которого как раз читать по лицам и голосам! Лене не удалось бы обмануть свекровь, даже если бы она этого захотела.

Лидия молчала некоторое время. Словно не хотела давить, просила поделиться своими печами без натиска и нравоучений, пустых слов о том, что делать, и как лучше. Она просто ждала. И Лена спиной чувствовала на себе ее напряженный взгляд.

Лена не позволяла себе расслабиться. И тут…

— Я тебе не верю, Леночка, — проговорила Лидия тихо.