Сосед(ка) из ада (СИ) - Рябинина Татьяна Страница 7

Федька оказался единственным, кто поддержал меня, когда после первого семестра я ушла из Политеха. Родители радовались, что ребенок выбрал такую перспективную специальность, как регионовед-китаист, но для меня это был… брак по расчету, а не по любви.

То, что расчет неудачный, стало ясно к первой сессии. Нет, язык хоть и со скрипом, но давался, но вот все остальное… Пришлось набраться мужества и сделать каминг-аут.

Я не люблю Китай, сказала я. То есть он мне интересен, но не больше, чем все другие страны мира. Поэтому нет смысла мучиться и платить за учебу, очень даже неслабую сумму.

Был скандал. Федька за меня заступился. И все же уговорил язык не бросать – пригодится. И даже оплатил курсы при китайском культурном центре. Я перешла на заочку Финэка и где только за годы учебы не работала. И промоутером в парфюмерном магазине, и официанткой в кофейне, и администратором в стоматологии. В конце концов по рекомендации преподавателя с курсов попала в российско-китайскую торговую компанию – язык и правда пригодился!

К двадцати пяти годам я дослужилась до старшего менеджера клиентской службы и точила зуб на должность начальника, когда в Федькином торговом доме случился катаклизм: внезапно уволился человек с аналогичной позиции.

Федул, сказала я, ластясь кошечкой, возьми меня к себе.

Ни за что, отрезал он, никаких родственных связей на работе.

Иногда он мог быть очень даже вредным. То есть принципиальным.

Федь, ныла я, у нас разные фамилии. Никто не узнает. Я буду называть тебя по имени-отчеству. Я хороший специалист. Очень хороший. Честное-древесное. И уж на меня-то ты точно всегда сможешь положиться, я не подведу.

Федька сражался, как лев. Главным аргументом было следующее: если он возьмет на должность начальника отдела сопливую девчонку, все будут думать, что та его любовница.

Я возражала: у тебя такая кристально чистая репутация, что никому подобное и в голову не придет.

Наконец после долгих кровопролитных боев Федька сдался и принял меня с испытательным сроком. Я благополучно перешагнула этот месяц и работала у него уже почти два года. Если какие-то предположения на наш счет и были, то быстро завяли: он держался со мной так же официально, как и со всеми остальными. О том, что мы родственники, никто даже не подозревал. Тем более я очень скоро начала встречаться с Кириллом.

Изредка, за закрытыми дверями или когда рядом точно никого не было, Федор Андреевич позволял себе сбросить маску, превращаясь в родного, привычного Федьку. Вот как сейчас. Но если он пришел сам, это означало что-то серьезное, а вовсе не желание потрындеть за кофейком, рискуя спалиться.

- Ну вот что, Лель, - Федька отпил глоток из кружки и поморщился с досадой. – Давай договоримся сразу. Ты не просишь никого уволить. И не уходишь сама. По крайней мере, сейчас.

- То есть? – не поняла я. – Куда я ухожу? И зачем мне кого-то увольнять? Наоборот хотя бы один человек нужен в отдел. Мартынова после Нового года в декрет уходит, а Соловьева на месяц как минимум выпала, раз нога на вытяжке.

- Я про Платонова. И про Никитину. Офис гудит, как улей.

- Вот как…

Гудит, значит… То есть пока эта самая коза Никитина помалкивала, от кого у нее пузо, никто никуда не гудел. А как только зарулила ко мне и вылетела потом, словно скипидару в зад налили, сразу все смекнули и загудели. Понятно.

- Знаешь, Федь…

Я поднялась, подошла к окну, постояла, собираясь с мыслями. По двору шел пятнистый кот, брезгливо отряхивая лапы от снега. Почему-то подумалось: мы с ним чем-то похожи. Потому что тоже хотелось отряхнуться.

- Я не вижу причины, по которой стоит увольняться. Да, мне неприятно будет видеть их рожи, но какое отношение это имеет к работе? Мой парень трахнул другую девку, она залетела – и что? Почему я из-за этого должна гробить свою жизнь или как минимум карьеру? Почему должна удирать, поджав хвост, как будто что-то у кого-то украла?

- Обычно люди стараются удалиться от источника раздражения, - пожал плечами Федька.

- Да-да, с глаз долой – из сердца вон. Вот только хорошую работу найти непросто, уж я-то знаю. Поэтому застегнусь на все молнии и переживу. В конце концов, он мне не муж и даже не жених. Выбрал другую – флаг в руки и паровоз навстречу. Хорошо, что сейчас, а не потом, когда получилось бы намного больнее. Ну а их увольнять и вовсе не за что. Если б я была не я, тебе бы это и в голову не пришло, разве нет?

- Пескарь ты мой премудрый…

- Все, проехали. Как там в песенке? Неприятность эту мы переживем. Лучше расскажи, что там с твоей ветеринаршей.

Федька дернул уголком рта и насупился.

Понятно. Никак.

Я-то что, мне еще двадцать семь. Не первая свежесть, конечно, но и не климакс. А вот Федул наш подошел к тому возрасту, когда мужиков караулят первые инфаркты. И в личной жизни у него все было глухо. Вот да, такое бывает. Весь из себя идеальный, но…

Женился Федька не рано и не поздно – в двадцать восемь. Мне было пятнадцать, и я отчаянно его ревновала. Нет, замуж за него уже не хотелось, но крыса Лариса отнимала у меня его внимание. Да и вообще она мне не нравилась. Капризная жеманная красотка с фитнес-попой и губами уткой. И что он только в ней нашел? Лариса вечно была всем недовольна, хотя Федька впахивал, как вол, и носил ее на руках.

Кончилось все тем, что мадам сбежала к другому мужику, оттяпав изрядный кусок имущества и оставив мелкую собачонку Фросю, на которую у ее нового хахаля была аллергия. Эта псевдособака болела всеми на свете болезнями, и Федька без конца таскал ее в клинику, где познакомился с некой Натальей – ветеринаром, девочкой моего возраста или около того. Насколько мне было известно, дальше культпоходов в театры и музеи у них не зашло.

Федь, спрашивала я, зачем тебе такая молодая девчонка, ей же, наверно, хотелось по клубам тусоваться, а ты ее на балет водил. Он, вроде, соглашался, но…

Да, Федькиной слабостью были именно молоденькие. Все свои пассии после ровесницы Лариски он выбирал лет на десять, а то и пятнадцать моложе. Девчонки клевали охотно, и на фактуру, и на упаковку, но ничего дельного из этого не получалось – а ему хотелось именно серьезных отношений, с прицелом на семью и детей. Я не совсем понимала, почему так выходит. По логике, наоборот, должны были цепляться за него руками и ногами и тащить в загс. Классный же мужик – и сам по себе, и при деньгах. Или я смотрела на него глазами сестры и не замечала какого-то критического бага, мешающего отношениям?

Возможно, дело было в том, что люди со стороны видели Федьку слишком строгим, холодным – совсем не таким, каким знали самые близкие. В офисе его называли «примороженным». А ведь он мог быть и другим: веселым, раскованным, порой даже безбашенным, но почему-то не давал своим женщинам возможности узнать себя с этой стороны. Я предполагала, что после Лариски он чувствовал себя слишком уязвимым и поэтому носил броню похлеще танковой.

Говорят, снаряд в одну воронку дважды не попадает, но нет, случается. Недавно Федька снова нарвался на ветеринара, и снова лет на десять моложе. Фрося уже умерла, и он хотел взять щенка, но тут Вика из бухгалтерии в его присутствии поделилась своими горестями. Ее суперпородистый кот оказался с брачком, и это выплыло только после вязки. Я не слишком вникала во всю эту беду, но один из котят оказался глухим, и заводчица искала для него добрые руки.

Федька неожиданно заинтересовался, взял телефон и позвонил хозяйке. Они познакомились, и что-то такое закрутилось. Непонятное. Снова с театрами.

Ты просто чемпион галактики по граблехождению, говорила я. Уложи ее в постель поскорее, сдалась ей твоя культурная программа.

Лель, морщился он, если женщина хочет, это видно сразу. Даже если и ломается. А если не хочет, нафига мне это надо?

И правда, нафига, удивлялась я.

Не знаю, вздыхал он, посмотрим.

Я не стала говорить, что в итоге он останется парнем с котиком. Точнее, мужским вариантом старой девы с котиком. Потому что парень с котиком – это секси, а старая дева – не очень. Лучше бы завел какого-нибудь питбуля, в его черном гелике тот смотрелся бы вполне органично.