Мы - ошибка - Ольга Тимофеева Страница 7

5

Мне нужно с кем-то поговорить. Обсудить это. Посмотреть на все со стороны.

Но в моей жизни осталось так мало людей, которым можно довериться. Еще в детстве умерла мама, а в прошлом году папа. И меня до сих пор не оставляет чувство вины из-за его смерти. После ухода Марка меня словно закинули в капсулу, в которой я жила какое-то время, не обращая время ни на что и ни на кого. А когда я начала возвращаться к жизни, болезнь отца развилась так, что уже ничего нельзя было сделать… Но это не только моя вина. Никифоров тоже в этом виноват. Из-за него все это началось и из-за него же и закончилось.

Да, у меня осталась тетя, папина сестра. И я даже позвала ее жить в нашу с папой квартиру на зиму. В ее деревенском домике совсем грустно и одиноко в это время года. Она моя тетя… Но я не могу рассказать ей всего.

Знакомых и друзей — достаточно много. Они помогут и всегда поддержат, но это все не то. Иногда я просто хочу, чтобы кто-то услышал не только то, что произносят губы. А то, что между строк, что прячется за всем этим, то, что я не смогу произнести вслух.

И я набираю подругу.

Та наша ссора что-то поменяла в нас. В нашей связи. Я должна была бы обижаться на нее за то, что она влезла со своими советами и устроилась свахой, но была ей благодарна. Она подтолкнула нас друг к другу. Она заставила Марка выиграть тот спор, потому что позволить себе проиграть он просто не мог.

То время, что он давал себе, пока завоевывал, все перевернуло. Жаль, что только во мне. Я так привыкла к нему. К тому, что он рядом. К тому, что понимал меня и мог переспорить даже папу. К тому, что знал мои слабости и давал мне возможность насладиться ими.

Пока идет гудок, бросаю взгляд на часы и мысленно прибавляю пять часов. Именно столько времени отделяет Москву от Пекина, куда она укатила на полгода для работы. У нее почти девять, значит, она еще не спит.

— Привет, Лисенок, — звук ее голоса пробивается раньше, чем появляется картинка. И я не могу не улыбнуться. Лисенок… Так меня называли только она и папа.

— Привет, — улыбаюсь в ответ.

— Как там моя квартира? Мои соседи услышали, надеюсь, хоть один стон за стеной?

— Нет, — мотаю головой.

— Черт, ты портишь мою репутацию.

Мы обе понимаем, что это шутка. Как и то, что это означает, что я ни с кем не встречаюсь.

— Ты одна? — хочу с ней поговорить, мне нужен ее совет, но не хочу видеть ее китайских знакомых.

— Да, все занялись подработкой на Алиэкспрессе, пакуют новогодние подарки. Я, кстати, тебе кое-что отправила. Как раз должно прийти к Новому году. Надеюсь, наша почта не подведет.

Я поджимаю губы и киваю. Мне стыдно. Ведь я ничего для нее не приготовила. Я даже не думала о праздниках. Праздновать я буду в привычном кругу — со своей тетей. Другого я не хочу. Весь этот шум, суета сейчас чувствуются, как фейерверки на поминках.

— Как работа?

Я слышу ее вопрос, но смотрю на уголок телефона, где надорвался силиконовый браслет. Потом на скол в нижнем левом углу. И не могу посмотреть на нее и произнести правду.

— Только не говори, что тебе не понравилось то предложение, которое я для тебя нашла, оно же просто шикарное.

— Я не знаю, Лер, я, наверное, не готова к таким серьезным проектам. — Набираюсь смелости и произношу это. — Хотя работать там — это предел моих мечтаний.

— Какое не готова? Даже не думай. Ты профессионал. Может один на всю Москву, а то и Россию. — Лера умеет подбодрить и поднять самооценку, как никто. — Такая возможность, может, раз в жизни выпадает. Давай не тормози. Ты же сама знаешь. Эта работа может открыть новые перспективы, если тебя заметят.

— Лер, я не могу.

— Можешь, и я даже слышать ничего не хочу. Думаешь, там у всех родословная великих Романовых? Они такие же обычные люди, со своими страхами и пороками. В таких проектах всегда есть руководитель, который берет на себя организационную работу, помогает и направляет. А тебе лишь надо выполнять его указания.

Ага, поможет. Я молчу. Мне второй раз за наш разговор стыдно. Потому что я не могу ей признаться, что все еще тоскую по нему. А видеть его каждый день и знать, что уже ничего нельзя вернуть — как будто кто-то медленно загоняет меня в угол и подает веревку.

— У тебя там женский коллектив?

— Нет. Наоборот, чисто мужской.

— И что не так? Это вообще идеально.

Ее слова падают свинцовыми каплями, ударяясь о мою жалость к себе.

— Идеально — это, когда я не знаю там никого. А не работаю с тем, с кем я спала и кто потом меня бросил, — выдаю на одном дыхании, а дальше она все делает за меня.

— Хочешь сказать, что встретила там кого-то бывшего? — она рассматривает меня в камеру, как в лупу, пытаясь найти разгадку, кто же он. — Подожди-подожди. — Она закатывает глаза и отматывает хронологию. — Слушай, у тебя всего их было-то — по пальцам пересчитать можно.

— Пересчитай, — кидаю в ответ, отфутболивая загадку назад.

— Ну, в универе там было что-то несуразное, ты при мне и не вспомнила ни разу о нем, потом еще какой-то никакой. — А потом она начинает смеяться. Я вижу в камере потолок, потом часть стены. Телефон в ее руке просто танцует вместе с хозяйкой, смеясь надо мной. Она поджимает губы, чтобы сдержать улыбку, и появляется в камере. — Только не говори, что с тобой работает, — она запинается и и снова поднимает глаза, вспоминая его имя, но я не помогаю. — Марк, кажется. Да?

Киваю в знак согласия. Она обо всем догадалась даже раньше, чем я предполагала.

— Не просто со мной работает. Он мой руководитель.

— И что? — хмыкает в ответ, — если я встречу Джеки Чана — мне что убегать, потому что он начнет тренировать на мне один из своих приемов?

Знаю, что она пытается переключить меня и поэтому приводит этот шутливый пример, но мне не смешно. Я не знаю, что делать.

— Ууу, дорогая. А кто мне клялся, что он в прошлом?

— Он был в прошлом, а теперь в настоящем. Еще он мой босс, и еще, — я замираю на пару секунд, но