Наследник для авторитета - Анна Сафина Страница 7

– Парень выбросил, да? – фыркает она, уверенно держась на левой полосе.

Не знаю, с чего она делает этот странный вывод, но он мне на руку.

– Ага, – киваю, отогревая подрагивающие пальцы.

– Не вздумай его прощать, такие козлы не меняются, уж поверь, по опыту говорю, – поджимает строго губы попутчица, видно, для нее это больная тема.

Она довозит меня практически до самого подъезда, денег принципиально не берет, только смотрит уж больно сочувствующе. Я стыдливо прячу взгляд и быстро захожу в подъезд. Ключей с собой нет, так что приходится очень долго жать на дверной замок. И только спустя минут пять слышу шарканье сестры и ее недовольный спросонья голос.

– А, явилась, – язвительно встречает меня, распахивая дверь.

Я толкаю ее и гремлю щеколдой, затем поворачиваю несколько раз ключ, не вытаскивая из замочной скважины. Так, для надежности.

– Ну-ка, – вдруг лезет ко мне Вера с обнимашками, но затем до меня доходит, она просто шарится по моим карманам.

С победным возгласом вытаскивает ту злосчастную пятитысячную купюру и гогочет.

– Пять тыщ? Серьезно, Эль? Ты стоишь так мало?

Мне омерзительно находиться с ней рядом, вонь с похмелья ужасает, так что я даже не отвечаю ей. Прохожу в свою комнату и заваливаюсь на кровать.

– Че молчишь, мисс чопорность? Растрясла булками перед Галаевым? Арина мне все рассказала, как ты из трусов перед ним выпрыгивала. Хотела крупную рыбу поймать да не вышло?

Я зарываюсь носом в подушку и накрываюсь с головой одеялом. По щекам текут слезы, постель уже немного влажная. Прикусываю практически до крови губу и жду, когда сестра, которую я считала своей единственной опорой, уйдет из дома. На учебу, экзамен, куда угодно, лишь бы не слышать ее глумливый голос. У меня напрочь отшибло память, но мозги еще на месте, и сложить два плюс два и понять, что я лишилась девственности с этим зверем, не сложно. Особенно, когда между ног основательно саднит, будто мне загоняли внутрь бутылку.

– Боже, – встаю, когда слышу хлопок входной двери.

На полусогнутых ногах доходу до ванной, раздеваюсь и встаю под струи воды. На внутренней стороне бедер засохшие пятна крови, так что мылю себя там, не глядя. Боюсь потерять сознание от омерзения.

Оглушающий звонок телефона бьет по нервам.

– Алло, – не могу не взять, директор танцевальной студии, где я преподаю танцы детям, не звонит по пустякам.

– Эльвира Денисовна, доброе утро, – голос женщины слегка виноватый, будто ей стыдно.

– Анна Николаевна, здравствуйте, – стараюсь говорить бодрым голосом, – я немного приболела, попрошу Виолетту взять на сегодня мою группу новичков.

– Ох, Эля, я совсем по другому поводу, – печальный тон, – тут такое дело, мама одной из девочек утверждает, что видела тебя выступающей в стриптиз…эм…клубе…право слово, мне неловко это даже произносить. Но женщина – жена одного влиятельного депутата, мы не можем оставить ее слова без внимания, да и среди других клиентов уже поползли слухи. Так что я не могу не спросить, ты не переживай, если это поклёп, то мы защитим тебя и…

Мои щеки краснеют от стыда и я жмурюсь, а потом нахожу в себе силы признаться.

– Не нужно, Анна Николаевна, я сегодня же заявление на увольнение напишу, приду после обеда, – слышу в трубке только ее размеренное и глубокое дыхание, не в пример собственному.

Нет сил признаться, что мама девочки права, и видела точно меня. И не возникает у меня мысли, каким образом меня могли узнать, настолько я опустошена, что эта новость никак не трогает.

– Хорошо, – покладисто соглашается директриса.

И от горечи, разлившейся в груди, мне хочется свернуться клубочком и плакать, выплескивая всю боль от вселенской несправедливость. И стоило быть хорошей приличной девочкой, чтобы в одночасье все потерять? И репутацию, и работу, и честь?

Глава 4

Семь месяцев спустя

– Пакет желаете? – говорю новому покупателю и, дождавшись молчаливого кивка, пробиваю штрих-код.

– Женщина, а побыстрее можно? – кричит кто-то из очереди.

Сначала я не понимаю, что «женщина» – это обращение ко мне, а затем стыдливо опускаю голову, но превозмогая дрожь продолжаю пробивать продукты.

К концу смены немного ломит спина, но я быстро сдаю кассу и спешу домой. Прилечь. Последние несколько месяцев я живу на окраине города, снимаю комнатушку у пожилой старушки и, как могу, коплю деньги к рождению моего малыша.

– Тише, маленький, тише, – поглаживаю живот, успокаивая его и себя.

Это стало своеобразным ритуалом перед сном. Пишут, что такое общение матери с младенцем еще в утробе закладывает его психику и интеллект, так что я всегда фонтанирую положительными эмоциями. Стараюсь не вспоминать прошлое и двигаться вперед. Вот только иногда, подсчитывая собранные деньги, меня охватывает беспробудная тоска. У моего ребенка есть только я, никого больше – ни отца, ни тети.

В тот злополучный день мне пришлось не только уволиться с работы, но и забрать документы из универа. Оказалось, что кто-то распространил по всему городу сплетни о моих подвигах в стриптизе и продаже тела криминальному авторитету. Веру я в тот вечер, когда вернулась опустошенная домой, больше не видела, но до сих пор с отчаянием надеюсь, что она к моим неудачам отношения не имеет. По приходу домой я сразу же собрала свои вещи, сняла квартиру у бабульки по объявлению и устроилась, как мне казалось, временно в супермаркет кассиром. И через месяц узнала о беременности. Первой мыслью было идти к отцу ребенка, но после меня обуял страх. Такому, как он, дети не нужны. Лишь один раз я позволила себе слабость и пришла в клуб, но подойти не решилась. На его коленях сидела какая-то девица развязного поведения, и в тот момент я решила, что воспитаю свою дочь сама. Отчего-то уверена, что родится девочка.

От неприятных воспоминаний меня отвлекает шум в коридоре.

– Баба Зоя, и зачем тебе эти ходули? Говорил же, давай в санаторий тебя отправим, да и переезжала бы ты ко мне.

Улыбаюсь, слыша голос Гриши, единственного внука хозяйки квартиры. Встаю у двери в свою комнату и наблюдаю за ними.

– Ничего он не понимает, Эля, – обращается ко мне бабуля, – женщине не пристало жить с неженатым внуком. А то так глядишь, я и правнуков не дождусь.

– Как скажешь, ба, – закатывает глаза к потолку мужчина, а затем подмигивает мне, – ладно, девочки, развлекайтесь, я пойду, а ты, Эль, не забудь, послезавтра с тобой на выставку идем, ты обещала.

– Помню, помню, –