Будешь Моей! (СИ) - Анро Ники Страница 7

Я представляю, как он целует меня там, и волна забытого ощущения нарастает внутри меня.

Мои глаза резко распахиваются, и дыхание снова становится прерывистым.

— Ты проиграешь битву, которую ведешь сама с собой. — Он нежно целует уголок моего рта — Битву за то, чтобы не чувствовать это. Битву против желания.

Я ощущаю твердость возле моего бедра. Эрекция. Тающее ощущение пульсирует внизу моего живота. Я дрожу в глубине души и это не просто страх, это возбуждение.

Испугавшись, я пытаюсь оттолкнуть его от себя, Но он ставит свои руки возле моей головы.

— Отпусти меня — шепчу я хрипло.

Энергия секса нарастает между нами, и я не знаю, как остановить это. Знает ли он?

Я напрягаюсь, когда он прижимается губами к теплому месту на шее. Это как поцелуй? Или нет? И затем он шепчет:

— Что у тебя на уме?

Я закрываю глаза, тяжело дыша, пульс стучит с дикой скоростью.

Он ко мне не прижимается своим теплом, лишь его шёпот и волна желания прокатывается через меня.

Он скользит одной рукой вверх по моей руке, а другой рукой сминает мои волосы. По тому, как он движется, я могу сказать, что он не собирается останавливаться, но не это меня тревожит. Ощущение между нами поменялось. Он другой.

Мы оба другие.

Он наматывает мои волосы на кулак и наклоняет мою голову в сторону, обнажая горло.

— Нет, — я задыхаюсь.

— Нет, что? — шепчет он, опуская губы на мою шею, прижимая их к моей нежной коже. Он проводит зубами по точке пульса на моей шее.

Он мягко водит вверх и вниз своими руками по моим, поверх моей рубашки.

— Не прикасаться к тебе? — Его нежные пальцы заставляют меня гореть.

— Отвали от меня, — говорю я, пытаясь вывернуться, он как будто не слышит меня.

— Это всегда так происходит, — он снова целует меня. — Это нормально, проигрывать. Все проигрывают. Самые выносливые негодяи, которых я знаю, проигрывают битву.

Мне становится смутно интересно, откуда это? Мой радар подсказывает мне, что в этом что-то есть. Но я не могу сейчас обращать на это внимание.

— Я хочу, чтобы ты отвалил, — говорю я, тяжело дыша. — Я не хочу.

— Я знаю, — говорит он странным тоном. — Я знаю, но иногда, лучше сказать себе, что ты должна.

Я чувствую, будто лишаюсь рассудка, будто мой мозг — это самолет, только что взлетевший со взлетной полосы, взмывающий в воздух, вне пределов досягаемости, вне связи.

И именно в этот момент я прихожу в себя, что я делаю? Это же мой кабинет, сюда в любой момент может кто то войти, а я как последняя шлюшка растаяла лужицей возле его ног, Господи ведь мог войти кто угодно, даже мой отец.

Я собирала все свое мужество, на которое была способна, мне очень не хотелось этого делать, я не знала какие последствия меня ждут, я подняла колено и ударила его туда, куда планировала. И хоть я и ударила его совсем не сильно, но он все равно рухнул на пол и застонал так, будто был уже при смерти.

Я выбежала из своего кабинета не оглядываясь, побежала вдоль коридора в кабинет своего отца.

Как только я добежала дверь открывается и выходит мужчина дальше я слышу голос отца:

— Виктор… Он замолкает, как только видит меня — Арсения? Ты что то хотела?

— Я Эм… Прости, я не думала что у тебя клиент, я зайду позже.

Я уже хотела развернуться, но в этом мужчине, что то меня задержало.

Его губы изогнулись, и он встретился со мной взглядом.

— Мы уже все решили, не буду вас отвлекать — проговорил он.

Проходя мимо меня он улыбнулся, в этой улыбке не было Ничего дружелюбного, я точно знаю, он мне не нравится, и ещё больше меня беспокоит то, что мужчина был у моего отца.

Я оборачиваюсь, Виктор, как окликнул его мой отец, поравнялся с Максом, который, уже оклемался после моего удара.

Виктор, что то ему сказал, Максим пристально посмотрел прямо на меня. Мое сердце екает. Чтоб меня!

Он находится от меня на приличном расстоянии, чтобы я смогла увидеть выражение его глаз, напряженные, вокруг него словно витает облака, состоящее из одного напряжения, как перед грозой. Он заставляет воздух между нами вибрировать и потрескивать, словно от разряда электричества, от этого захватывает дух и мои чувства собираются в состояние повышенной боевой готовности.

Спина деревенеет, и мои крошечные волоски на затылке поднимаются торчком, как у кошки, которая встречается лицом к лицу со смертельной опасностью.

Несколько секунд мы смотрим друг на друга, как сексуальные противники.

Я первая отвожу глаза и переключаюсь на отца, который так же как я, смотрит на двух мужчин.

9

®Арсения:

— Нам нужно поговорить — говорит папа после того, как мы зашли в его кабинет.

Я киваю, пытаясь сосредоточиться на его словах.

— Папа, я знаю что это по твоей просьбе Максима выпустили. Это правда? Но почему? Что тебя связывает с ним? — Мне до сих пор не верится, что мой папа мог быть осознанно вовлечён в это дело.

— Много лет назад у меня было одно дело, я был молод, в том же возврате что и ты — говорит он, наконец — и был мальчик, который убил одного мужчину, по закону он должен был ответить за свой поступок, так было всегда, но я пожалел его, не стал это дело доводить до конца. Тогда то я и решил, этот мальчик будет хорошим, для достижения поставленной цели. Мальчик рос, и по мере его взросления я его учил.

Папа ненадолго прерывается, уставившись прямо перед собой.

— Он был агрессивным, неуправляемый. Но все же он немного изменился, не в плохую сторону, просто повзрослел. Начал по-другому смотреть на некоторые вещи…

Нет ни единого шанса, что он может быть связан с теми людьми, даже если и помог когда-то давно с одним мальчиком. Папа просто не может помогать опускать на свободу преступников.

— С тех пор прошло много лет, много дел мы натворили и хороших и плохих. Я не хочу чтобы ты осуждала меня.

Я замираю на месте, пока отец пристально смотрит мне в глаза. Я чувствую растущую панику внутри, а также разъедающее чувство вины.

— Я не смогу просто так на это смотреть, я гордилась тобой, я хотела быть тобой. Я пытаюсь жить по закону, но ты… Это не правильно.

— Я знаю, что о многом прошу, именно поэтому я рассказал тебе это, чтобы ты была в курсе дела и понимала, что стоит на кону.

— Это слишком для меня. — дрожащим голосом говорю я.

Папа сидит напротив на подлокотнике кресла с отстранённым выражением лица. Его руки сложены на груди, но я не могу поднять взгляд выше. Это никак не связано с моим состоянием, просто я не могу смотреть в глаза отцу, меня мучают сомнения, никогда еще не ощущала себя такой беззащитной и уязвимой.

— Иногда, когда мы напуганы, проще всего всё отрицать, а затем затолкнуть ненужное подальше в шкаф. Но я давно работаю с преступниками, и, поверь мне, такой подход никогда не помогает. Станет только хуже.

— Я никогда не смогу это принять.

— Если ты вдруг захочешь поговорить об этом, знай, я всегда готов тебя выслушать. Я на твоей стороне, веришь ты в это или нет. — Морщинки собираются в уголках его глаз, когда он сдержанно улыбается — Они не плохие, просто в жизни случилось нечто такое о чем не можешь смириться, я не смог пройти мимо, надеюсь и ты не пройдёшь.

Я выхожу из его кабинета, я не могу сейчас спойно мыслить, если начну — наговорю глупостей, от которых буду страдать. Видимо у меня большие проблемы, серьёзность которых я до конца еще не осознаю.

Я стояла под обжигающе горячей струей в моем душе, плача. Сразу после того, как я уехала из офиса, я сказала кадровой службе, что почувствовала себя нехорошо, и мне нужно было уйти, чтобы немного отдохнуть.

Пока вода продолжала хлестать по моей коже, я закрыла глаза и пробормотала, — Как долго он мог скрывать это от меня? Ведь он мой отец, у нас не было секретов друг от друга.

Вытирая слезы, я выключила воду и вышла. Я закуталась в полотенце и сделала то, что всегда делала, когда мне было грустно: заказала еду из службы доставки и сделала себе пару крепких мартини.