Ледокол (СИ) - "Ann Lee" Страница 7

Всхлипываю. На глазах предательские слёзы, которые я стараюсь сдержать, и сквозь которые вижу его напряжённое лицо.

— Зря стараешься, красивая, — хрипит он, и толкается.

Я вздрагиваю. Уже не так больно, скорее неприятно.

— Я не остановлюсь.

— Скотина! — срывается с моих губ, и я тут же задыхаюсь, потому что он усиливает напор. Задаёт бешеный темп. Удовлетворяет свою похоть.

— Сволочь! Гад! — плюю, эти слова прямо в его лицо, которое мелькает передо мной. Если бы он отпустил мои руки, я бы вцепилась в его растрепанные волосы. Но он до боли сжимает мои запястья. А другой рукой, выше закидывает мою ногу, себе на спину, проникая ещё глубже, хотя куда уже, не понятно.

Боль сменилась чувством распирания, и тяжести. Тяжёлое тело вдавливает меня в кровать. Ритмично. Чётко.

Горячее дыхание, с хрипом вырывается и обрамляет мне, то шею, то щёку. Я отвернулась, чтобы не смотреть, в эти холодные глаза, не видеть одержимости, похоти.

Просто пусть это закончится.

Он думает, что я играю. Что слёзы мои это фальшь. А во мне потихоньку умирает кусочек за кусочком. От этого не отключиться, не абстрагироваться.

Меня имеет чужой мужик. Нещадно таранит. Вбивается. Долбит. И это происходит со мной.

— На меня смотри! — хрипит он, отпустив мои руки, и разворачивая мою голову, за подбородок. Я распахиваю глаза, окунаюсь в темноту его испепеляющего взгляда, и чувствую, как он кончает. Рычит мне в губы, прижимаясь лбом ко лбу. Чувствую вибрации его члена. И взмокшее тело наваливается всей тушей на меня, пока он кончает, сжимает своими пальцами, до боли мою кожу.

— Слезь с меня! — кряхтя, пытаюсь отползти.

Он тут же скатывается в бок, освобождая, от своей тяжести. Я свожу ноги. Внизу живота натягивается тупая боль. Я неуклюже сажусь, и уже почти встаю, когда меня догоняет вопрос:

— Куда собралась?

9

Я оборачиваюсь и натыкаюсь на его прищуренный взгляд.

— Ты же… Я думала, что могу… — сама не знаю, что со мной. Не могу никак прийти в себя. Очень хочется забиться в уголок и поскулить.

— Я только разогрелся, — усмехается Ямал, и лениво проводит пальцами вверх по моему позвоночнику. Подтягивается выше, и зарывается рукой, в растрепанные волосы, ещё больше треплет их, стягивая резинку вниз. Тугая шишка окончательно распадается по спине волнами волос.

— Я не… — заикаюсь я, когда он хватает пятернёй мои волосы и оттягивает назад, так что голова запрокидывается. Я вскрикиваю, пытаюсь отодрать его руки от своих волос.

— Я помню, ты не можешь, Юля, — тянет он сильнее, и сверху заглядывает, в мои глаза.

— А я помню, что ты сволочь, — выплёвываю ругательство.

— Ещё какая! — подтверждает он, и отпускает.

Но в следующее мгновение, подтягивает к себе за талию, и кладёт на живот, сверху наваливается.

— Ямал, прошу, перестань! — верчусь в его руках, но судя по возбуждённому члену, что тычется мне в бёдра, напрасно это. — Ты же получил, то, что хотел!

— Кто сказал? — упирает свою руку мне в лопатки, придавливает к матрасу, а зад наоборот задирает вверх. — Это только начало, красивая!

— Начало чего? — замираю я, чувствую как его пальцы, скользят по моему лону. Тихо, нежно, легко, волнительно.

— Оплаты тобой, твоего долга, — тихо басит его голос, а пальцы продолжают скользить по моим складочкам. Находят чувствительный бугорок, задевает его.

У меня помимо воли вырывается вскрик, и я дёргаю бёдрами.

— Что ты делаешь⁈ — кричу рассерженно я. — Зачем? — задыхаюсь от растекающихся жарких ощущений. Верчу головой, пытаясь сдуть пелену волос. Но он держит крепко, продолжая возбуждать меня пальцами. Водит по клитору, дразнит, нежно гладит, размазывая влагу по складочкам. И я снова не могу сдержать стона, больше выгибаю спину.

— Ямал! Прекрати! — не хочу желать его, не хочу этого возбуждения, не хочу!

— Прекрати, — шепчу, но он делает всё вопреки, особенно, что касается меня. Его пальцы погружаются в меня. Я вздрагиваю, и снова стону, уже подаваясь сама, насаживаясь на ритмичные движения. Возбуждение прошивает острыми иглами низ живота. Бесстыжее, не ведающее стеснения. Я закусываю губу, и сжимаю простынь в кулаках. Его пальцы наполняют меня. Входят резко, задевают чувствительные точки, стирая грани.

— Нет, нет, нет! — шепчу, хотя делаю всё наоборот. Уже без зажима, сама двигаюсь навстречу, чувствуя, что рядом что-то особенное. Рядом поток наслаждения. Рядом. В паре движений пальцами, в паре вздохов, рядом…

— Может всё-таки, да! — наконец говорит Ямал, и вместо пальцев наполняет меня своим членом. Только теперь мне не больно. Теперь это настолько восхитительно хорошо. Я выгибаюсь и протяжно стону, чувствуя, как он скользит во мне.

— Да, да, да! — послушно вторю ему.

Больше не давит, освобождает от груза, но я не противлюсь. Остаюсь почти в той же позе. Волнительной, подчиненной, подвластной.

Пальцы снова до боли в бедра врезаются, тянут, натягивают, фиксируют. Но теперь боль добавляет остроты, добавляет жара. Перед глазами всё плывёт, кислорода не хватает, во рту пересохло от стонов.

Его руки скользят, снова в волосах моих запутываются, тянут на себя, так что голова запрокидывается. Шея трещит. Позвоночник как струна. Я сама как тетива натянута. Всё тело в пылу. В огне.

Наслаждение простреливает с новым толчком. Разливается по телу пульсацией. Заставляет кричать, и замереть, в попытке продлить его как можно дольше. Оглушает.

Я падаю без сил, но мой мучитель не отпускает.

Ямал накрывает своим телом и снова вдалбливается в меня, задрав мой зад. Быстро, жестко. Пока его тоже не начинает бить дрожь, и мой затылок обрамляет горячее дыхание. А тяжесть расслабленного тела снова давит на меня.

— Мне нужно домой, — решаюсь падать голос, когда дыхание приходит в норму.

Лежим на кровати, не касаясь друг друга. Его желание доставить мне наслаждение сбило меня с толку. Я даже смотреть на него не могу.

— Можно я пойду? — спрашиваю и всё-таки разворачиваюсь к нему.

Он смотрит задумчиво, и расслабленно. Потом встаёт. Я упираюсь взглядом в его широкую спину, с буграми мышц, и трафаретами наколок. Взгляд скользит по рисункам, до самого поджарого зада, по мышцам ног.

— Если хочешь, свалить, прекращай глазеть! — обрывает он моё созерцание его фигурой, и я тут же поднимаю глаза. Он смотрит на меня, губы кривятся в усмешке, заметив моё смущение. Потом поднимает с пола свои вещи, роется в карманах, и достаёт сигареты, зажигалку. Закуривает. Жестом предлагает мне. Я так же безмолвно отказываюсь, сажусь, подтянув колени к груди. Волосы по плечам рассыпаются. Укрывают. Хоть как-то отгородиться от этого кошмара.

Он садиться ко мне спиной. Продолжает курить. Он вообще немногословный. Сам себе на уме.

— Одевайся, отвезу, — прилетает глухой приказ. Даже не оборачивается.

— Да я могу сама… — ни минуты не хочу оставаться с ним дольше, чем это нужно.

— Серьёзно? — оборачивается и взглядом холодным царапает. — По пояс голая? Куда поедешь?

— Знаешь что? — забываю про наготу, и про стеснение, соскакиваю с кровати, вспыхивая праведным гневом. — Кто тебе вообще дал право… — слов подходящих не нахожу, по полу вещи свои собираю. — Сам же порвал всё! Ещё и издеваешься!

Он спокойно наблюдает мои метания, продолжая курить, потом одним рывком хватает меня за руку, и к себе притягивает.

Я замираю.

— Допизделась, Юля! — дым мне в лицо выпускает.

— Ямал, нет! Опять? — пытаюсь вырваться. Это не мужчина, это какая-то Виагра ходячая.

— Тиш, тиш! — перекидывает сигарету в уголок рта, и встаёт, меня к себе прижимает.

— Ямал… — я пячусь, но только потому, что он мне позволяет. Просто сам же и подталкивает, у стены зажимает. Тушит сигарету в пепельнице, стоящей рядом на полке, выпускает вверх дым, и снова на меня смотрит. А я, всё его тело, прижатое вплотную, прекрасно ощущаю. Твердая грудь давит, бедра в бедра вжимаются, в стену впечатывают. Член между ног упирается. Он склоняется, носом в мою макушку зарывается, и руками вдоль тела скользит, подхватывает под ягодицы, и поднимает, тут же ноги разводит.