Простить и поверить (СИ) - Вера Эн Страница 7

— На ум, — предельно серьезно ответил он. Кир немного подождал продолжения, потом совсем по-отцовски хмыкнул.

— Тогда у меня проблем с этим не будет, — самоуверенно заявил он и с таким многозначительным обвинением посмотрел на Диму, что тот отлично понял намек.

— А я, значит, безнадежный болван, да? — наигранно возмутился он, но Кир не дал ему развить эту мысль.

— Не болван, па, во всяком случае, сейчас, — напрочь убивая все Димино самомнение, сообщил он. — Но я видел у бабушки твои дневники: там двойка на тройке сидит и единицей погоняет. Я понимаю, что в школе у тебя были дела поинтереснее учебы, но каким образом ты тогда демонстрировал свой ум? Вряд ли девчонки верили тебе на слово.

— На слово и не верили, — согласился Дима, решив оставить до поры наказание за столь неуважительное отношение к отцу. На правду, на самом деле, не обижаются, а у Кира была своя правда. И крыть ее Диме было особенно нечем. — Но у тебя отец не только умный, но и хитрый, так что он своего добился.

— Докажи! — тут же потребовал Кир, и пришлось снова нырнуть в воспоминания.

— Зря ты, Черёма, все это затеяла, — показательно миролюбиво начинает разговор Димка, против обычного придя в класс так рано, что там была одна Черемных. — Я тебя не трогал. Жила бы себе спокойно до конца школы, тем более что тут немного совсем осталось, а теперь придется на место тебя ставить, чтобы не повадно было язык распускать.

Однако он напрасно думает, что застанет Ленку врасплох. Она, кажется, готовилась к подобному его заявлению.

— Напугал, Корнилов! — режет привычно она, не подбирая слов. — Чем ты меня на место можешь поставить? Шуры-муры твои мне мало интересны. А в остальном я тебя на голову превосхожу, так что советую остановиться, пока не поздно и пока не наговорил еще на пару ласковых.

Дима хмыкает. Вряд ли Черёма представляет себе, чего на самом деле ей стоило бояться. Но это будет потом. А сейчас у Димки есть отличный план, чтобы утереть Ленке нос ровно в том, в чем она якобы «на голову его выше».

— Ну смотри, Черёма, потом не говори, что я не предупреждал, — заявляет он — и на первой же контрольной по биологии обходит ее по количеству набранных баллов. А потом еще и добавляет на праве, отчеканивая законы с куда большей точностью, нежели известная отличница по сему предмету, чем повергает в шок не только учителей, но и, собственно, саму Черёму. И когда она — сама! — подходит к нему на перемене, Дима понимает, что план его сработал и первая цель достигнута.

— Как тебе это удалось? — заинтересовано спрашивает Ленка; в голосе нет и тени раскаяния, но кулачки сжаты: явно не по нраву быть не первой. Да и признавать свое поражение тоже, очевидно, еще не приходилось.

Что ж, все когда-нибудь бывает впервые.

— Что именно? — даже не поднимает голову Димка. Он сидит за партой и делает вид, что очень занят «змейкой» в телефоне. Ленка стоит перед ним и вряд ли не понимает, что он над ней издевается. Все-таки она очень умная девчонка.

И все же терпит, не уходит.

— Обставить меня на уроках, — поясняет Ленка, как будто это не очевидно. — Ты ведь никогда особо ни биологией, ни правом не увлекался. Откуда вдруг такие познания?

Димка хмыкает: ага, суть Черемных ухватывает верно. И верной дорогой движется в его ловушку.

— Ты серьезно думаешь, что я открою тебе свой секрет, Черёма? — все так же в экран телефона усмехается он, но вот следующее ее действие угадать никак не может. Потому что Ленка неожиданно садится за соседнюю парту, наклоняется и почти шепчет:

— То есть есть какой-то секрет, да, Дима? Расскажи! Пожалуйста!

От ее умоляющего — совершенно искренне — голоса Димка забывает сто раз продуманный ранее текст. Он понятия не имеет, что у нее может быть такой голос. Он понятия не имеет, что Ленка способна просить. Он понятия не имеет, что в ответ едва не выдаст этот самый секрет, потому что не отозваться на ее доверчивость просто не может.

— Вот еще! — глупо бурчит он и снова утыкается в телефон, демонстрируя всем своим видом безразличие, а на самом деле стараясь овладеть собой и снова стать хозяином положения. Черт, никому еще не удавалось так легко сбить его с панталыка: Димка привык к девчачьим закидонам и легко с ними справлялся. А вот перед Ленкиным простодушием оказался беззащитен.

Девчонка, заслуживающая уважения, как сказал Кир. Жаль, что двенадцать лет назад у Димы не было такого друга.

На помощь неожиданно приходит сама Ленка.

— Дим, ну извини меня за грубость, я тебя обидеть не хотела, — все тем же проникновенным голосом говорит она, и ей против воли веришь. — Просто мне совсем некогда этим вальсом заниматься: от репетиторов голова пухнет, забыла уже, когда бы ночью высыпалась. Перепелкин-то умеет танцевать, на него время тратить не придется. А Нине Викторовне такое не скажешь: расстроится, что дополнительные занятия беру по ее предмету…

— То есть ее задеть нельзя, а меня пустить под раздачу сам бог велел? — ехидничает Димка, обретя почву под ногами. Но Ленка в ответ только смотрит на него с легким вызовом и улыбается.

— Ну тебе же тоже все это даром не нужно, Корнилов, — без тени сомнения заявляет она. — Начни я ныть, Нина Викторовна нашла бы способ настоять на своем. Пятерку бы тебе за четверть, например, пообещала. А так — никаких вопросов. И ты свободен.

Наверное, она была права в этих своих умозаключениях, и Дима, пожалуй, должен был даже удивиться такой ее проницательности, но гордость взыграла, как всегда, в самый неподходящий момент.

— Спасибо тебе, конечно, за заботу, Черемных, только я такую заботу в гробу видал! — злится он, вспоминая о недавнем своем позоре. — И тебя там же видал с твоими заявами! Сказал, что пожалеешь, вот теперь и расхлебывай!

Ленка вздыхает и на пару секунд отводит взгляд. Потом неожиданно хрюкает и снова смотрит на Димку. Глаза у нее зеленовато-карие и какие-то задорные.

— А давай взаимовыгодную сделку, Корнилов, — лукаво предлагает она, а он, наперед зная, что у нее на уме, удивляется тому, что никогда раньше не видел Ленку Черемных веселой. Даже не думал, что она умеет улыбаться. И что ей бессовестно идет улыбка. — Ты поделишься со мной своим секретом и тем самым освободишь меня от допзанятий, а я научу тебя этому гребанному вальсу. Так мы оба останемся