Не мой типаж (СИ) - Айрон Мира Страница 7

— Больше ничего не скажу, даже не просите, — рассмеялся он.

Потом Марина всё же завела разговор по поводу благодарности.

— Марина Леонидовна, хватит. Я за маму вас не поблагодарил. Если для вас это так важно, считайте, сочлись.

— Это несравнимо! — воскликнула Марина. — Мне ничего не стоило помочь, тем более, я была на больничном как раз. Это просто по-соседки.

— Вот и я по-соседски.

Она покачала головой.

— Хорошо! — продолжил он. — Если я пообещаю, что как только мне понадобится ваша помощь, сразу обращусь, вы успокоитесь?

Марина кивнула.

— Я обещаю, — он протянул ей руку для пожатия.

Вечер проходил очень непринуждённо. Оказалось (хоть это было закономерно), что Григорий Янович окончил ту же школу, в которой сейчас учится Даня. Они говорили об учителях, многие из которых до сих пор работали, вспоминали смешные случаи. Марина всё больше помалкивала и слушала их. Она до сих пор не отошла от событий двух предыдущих дней.

Григорий Янович был в джинсах и футболке неопределенного сине-зелёного оттенка. И хотя Марина заметила, что он, видимо, нарочно подбирает одежду такого же загадочного оттенка, как его глаза, вид у него сегодня был какой-то мягкий, "домашний".

Григорий Янович думал о том, что не стоит больше практиковать хождение в гости к соседям. Ему было слишком хорошо у них. Он не помнил таких ощущений с ранней юности. Сидел бы и сидел, смотрел и слушал. Уютно, тепло, бдительность притупляется начисто. Этак потянет вить семейное гнездо.

Они как-то незаметно допили всё вино. У Марины порозовели щёки, блестели глаза. Григорий Янович понимал, что вторую-то половину бутылки вина выпил он, и опасался, как бы его не потянуло на откровения. Но и уходить пока совсем не хотелось. И тут Даня очень кстати позвал его играть в приставку. У Дани было два джойстика; часто играли вдвоём с Федькой.

В коридоре Григорий Янович заметил старую афишу с концерта группы "Агата Кристи", с автографами.

— Увлекаешься? — спросил у Дани.

— Неее, это мамина. Это она увлекается.

— Тогда понятно, — загадочно проговорил Григорий Янович после небольшой паузы.

Марина убрала со стола, помыла посуду. Незаметно заглянула в комнату Дани. Играя, Григорий Янович выглядел как мальчишка. Как уютно он влился в атмосферу их дома, надо же! Марину клонило в сон — она устала за эти дни. К тому же, слишком много выпила. Решив прилечь на минуточку, она отправилась в свою комнату.

Марина проснулась глубокой ночью. Очень хотелось пить. Села на кровати, думая о том, какой странный сон ей приснился: будто она с Григорием Яновичем пьёт вино. Потом Марина вспомнила, что это было наяву. Значит, она совершенно позорно уснула прямо при госте.

Поплелась на кухню. Да, пустая бутылка из-под вина стояла в шкафу возле ведра для мусора. Когда Марина жадно пила воду, посмотрела на холодильник. У них там был прикреплен блокнот-магнит с листами в форме сердечка. Одно из сердечек было оторвано и прикреплено маленьким магнитом. На сердечке было написано: "Спасибо за вечер!".

Улыбнувшись, Марина сняла "сердечко" и забрала в свою комнату.

…- Во сколько вчера ушёл Григорий Янович? — спросила Марина у Дани за завтраком.

— Как только мы обнаружили, что ты спишь. Он запретил тебя будить, сказал, что у тебя стресс. И чтобы я тебе не мешал спать.

Марина думала о том, как резко всё повернулось. На сто восемьдесят градусов. А ещё о том, что наверно, их сосед скоро уедет в Москву. За всеми этими событиями она подзабыла главное — он из другой жизни. Ей стало грустно.

— А ещё мы с Григорием Яновичем договорились, что он сам отвезёт нас в аэропорт, когда я полечу в "Артек".

"Вот ещё новости! Договорённости за её спиной!"

Мысли о том, что рано или поздно придётся возвращаться в Москву, посещали всё чаще и Григория. И эти мысли вызывали у него смешанные чувства. И вообще, эти мысли вызывали у него желание их отогнать и не думать.

А тут ещё пришлось лететь в Москву на четыре дня. У него лично была сложная сделка с недвижимостью. Продавал квартиру родителей, в Москве тоже продавал прежнюю и покупал новую, побольше и получше. Надо было уладить формальности и перевезти вещи. Эти четыре дня открыли ему глаза на многое. Он был постоянно как на иголках, мысленно возвращался к событиям прошедшего месяца, к родительскому дому. Там сделка вступала в силу только восемнадцатого ноября, и квартиру нужно было освободить к этому дню.

Григорий твёрдо понял вдруг, что не сдвинется с места ни днём раньше. Он перейдёт этот рубеж только тогда, когда не останется другого выхода.

Он прилетел из Москвы утром. Зашёл в общий коридор и почувствовал запах её духов. Видимо, Марина совсем недавно уехала на работу. Григорий так и стоял в коридоре, закрыв глаза, и думая о том, что с ним произошло самое страшное. То самое, чего он всегда боялся и избегал. Оказалось, что это не он такой ловкий. Просто момент не наступал. А когда время пришло, он, Григорий, оказался безоружен. Но это не значит, что он готов сдаться. Всё остаётся в силе. Она придёт к нему сама.

…На следующее утро Марина вышла на пробежку. В общем коридоре они встретились с Григорием Яновичем, который где-то пропадал несколько дней. Она уж решила, что отбыл в Москву насовсем, и сейчас, увидев его, очень обрадовалась. Так обрадовалась, что не знала, как скрыть эту радость.

Они поздоровались, зашли в лифт. Сегодня Григорий Янович был без наушников. Вышли на улицу и побежали вместе. Сначала в сквер, а потом вниз по улице.

Десятого октября они втроём ехали в аэропорт на машине Григория Яновича, провожать Даню в "Артек". Отец Фёдора вернулся из заезда и вёз Федьку сам. Марина с Даней сидели на заднем сиденье, и она всю дорогу не выпускала руку сына. Смешно сказать, парню вот-вот семнадцать стукнет, а они никогда так надолго не расставались. Всегда везде ездили вместе.

Всю дорогу она наставляла его, поучала и всячески занудствовала. Григорий Янович время от времени поглядывал на них и старательно сдерживался, чтобы не рассмеяться: такая она была забавная мамочка великовозрастного сына. Один раз Марина поймала Даню на том, что он переглядывается в зеркало с Григорием Яновичем. Да они совсем обнаглели! Мало того, что сговорились за её спиной ехать в аэропорт втроём на машине соседа, будто она, Марина, сама не может доставить сына к самолёту! А теперь ещё и смеются над ней.

Она замолчала и дулась целых пять минут, глядя в окно. Но не выдержала, и снова начала поучать и наставлять Даню.

В аэропорту они встретились с семьёй Федьки. Федьку провожали мать с отцом и младшая сестра лет пяти. Наконец ребята ушли на посадку. Марина упорно ждала, пока объявят их вылет.

Она хотела вновь устроиться на заднем сиденье, но Григорий Янович опередил её, распахнув перед ней переднюю дверь.

Когда они выехали с территории аэропорта, он сказал:

— Хватит переживать и накручивать себя. Всё будет хорошо, вот увидите.

Как ему удаётся так говорить, что это действительно её успокаивает? Видимо, это у него профессиональное.

Некоторое время они быстро ехали по трассе, но потом Григорий Янович вдруг свернул на боковую. Явно раньше времени.

— Куда это мы? — подозрительно спросила Марина.

— Тут этнографический музей деревянного зодчества под открытым небом. Погуляем, погода прекрасная. Вам надо развеяться.

Марина кивнула. А про себя подумала, что такими темпами она скоро привыкнет слушаться его.

День был из тех ярких и солнечных, которые порой дарит осень перед тем, как стать совсем серой, холодной и беспросветной. Марина намотала поверх воротника куртки красный шарф; ветер всё равно был достаточно прохладный.

Сначала они долго бродили между деревянными сооружениями, заходили внутрь. Долго стояли возле исторического макета города, выполненного точь-в-точь с их города в XVIII веке. Пытались найти, где сейчас находится их дом, спорили. Так и не сошлись во мнениях. Потом Григорий Янович водил Марину за руку по деревянным мостикам. Он это всё и задумал, чтоб мостики закончились, а рука Марины Леонидовны так и осталась в его руке. Она не отнимала свою руку.