Вера Колочкова - Сладкий хлеб мачехи Страница 7

— А далеко нам еще ехать?

— Не очень. Вот эту улицу проедем, потом на мост повернем, а там налево — твоя новостройка. Надо же, а я и не знал, что там уже целую улицу построили… Наверное, и проезда хорошего толком нет…

Дядька оказался прав — проезда к дому и впрямь не было. А были сплошные рытвины да горы не убранного строителями мусора. Присвистнув, он остановил машину, произнес неуверенно:

— Не, девушка, туда мне не проехать… Давай так сделаем. Ты иди, вещи забрось и возвращайся. А я тебя здесь подожду. Только рассчитайся со мной для порядку. А то, знаешь, всяко бывает…

Рассчитавшись с водителем, который, надо сказать, и впрямь взял с нее по-божески, Бася выскочила из машины, приняла из багажника свою поклажу и, отказавшись от предложенной помощи, торопливо заковыляла на высоких каблуках к дому.

Он был совсем-совсем новенький — даже лифт еще не работал, и в подъезде отчаянно пахло масляной краской. И двери квартир были одинаковые, безликие. Даже табличек с номерами на них еще не было. Четыре квартиры на площадке, значит, ей на пятый этаж подниматься придется. С чемоданом, с сумками… Дай бог, чтобы тетя Дуня еще и дома была…

Она была дома. Открыла дверь, уставилась подозрительно, не узнавая. Да и то — сколько они с ней не виделись? Лет шесть, наверное. Ну да, шесть лет назад она как раз и приезжала — на дедушкины похороны. Ей тогда двенадцать было, совсем девчонка. А вот она ее сразу узнала — нисколько тетка с тех пор не изменилась. Такая же худая, вернее, сухая, как щепка, и на вид очень строгая. Ишь, как смотрит, как иглой колет.

— Здрасте, теть Дунь! Вот я и приехала…

— Баська… Ты, что ли?

— Да я, я! Здравствуйте, говорю!

— Боже мой, и впрямь Баська… Выросла-то как! Я ведь и не узнала тебя! Ну, заходи…

Вот так вот. Ни объятий, ни поцелуев. Вся она в этом — тетя Дуня. Позвать позвала, а обнять да обрадоваться — это уж извините. Ну да ладно, придется и без нежностей обойтись.

— Уфф… Еле вас нашла, тетя Дуня! Таксист даже адреса такого не знал, представляете?

— А как ты хотела? Это ж новостройка все-таки. До центра теперь добираться два часа надо. И транспорт сюда почти не ходит.

— Ой… А как же вы теперь?

— Да нормально, чего ж! Мне теперь, знаешь, этот транспорт вообще без надобности, я ж на пенсию неделю назад вышла… Как узнала, что мне квартиру в новостройке, наконец, выделили, сразу заявление подала! От радости, наверное. Шутка ли — сорок лет в очереди в горсовете выстоять… Я ж сюда сорок лет назад приехала — такая же была худенькая да беленькая, как ты… Только мне, в отличие от тебя, некуда было ехать, никто меня здесь не ждал. Ой, да ты проходи, проходи, чего мы на пороге-то! Где твои вещи? Вместе теперь будем в хоромах осваиваться. Я ж недавно совсем переехала. И письмо вам сразу на радостях черкнула. А ты уж тут как тут, нарисовалась… Ну, пойдем чай пить, что ли.

Повернувшись к ней спиной, тетя Дуня отмаршировала на кухню, оставив Басю одну. Втянув в прихожую чемодан и сумки, она с осторожным любопытством заглянула в комнату, осмотрелась. Хотя осматривать там особенно и нечего было. Мебели практически никакой, лишь узкая тети-Дунина тахта притулилась справа от окна да неразобранные коробки выстроились вдоль стен. А окно большое, солнечное. И пол паркетный, свежим лаком блестит.

— Нравится?

Вздрогнув, Бася обернулась. Тетка стояла у нее за спиной, любовно оглядывала свое новое жилище.

— Ага. Нравится, конечно. Комната большая, светлая. Только пусто немного.

— Ничего, со временем пусто не будет. А ты пока будешь на раскладушке спать. Потом тебе диван купим. Ну, пойдем, что ли? Чайник уже вскипел.

— Ой, теть Дунь, так я чай не буду… Мне же в институт бежать надо! Сегодня же последний день остался, чтоб документы подать…

— Как — последний день? Да что там твоя мать думает, ей-богу? Она что, не могла раньше тебя отправить? Вот всегда она такая была — всю жизнь прожила безалаберно!

— Да болела она, теть Дунь… Так болела, что я уж и ехать не хотела…

— Ну, понятно, понятно… Фроська в своем репертуаре. Знаем мы эти болезни. Трусостью да пугливостью называются. Наверное, просто отпускать тебя ко мне не хотела, вот и все болезни!

— Теть Дунь, она правда болела… У нее давление знаете какое высокое было? Ну, я побегу, ладно? Я там с таксистом договорилась, он меня подождет и сразу к институту отвезет… Вечером обо всем поговорим, ладно?

— Ладно, беги… Да смотри, поосторожнее будь! С таксистом сильно не разговаривай, на заднее сиденье садись! У нас здесь не деревня, у нас город! Мало ли что… А я потом отвечай…

— Да не, он хороший дядька! Не страшный. Ой, совсем забыла! Там, в сумках, для вас гостинцы от мамы. Ну все, я побежала!

Тетя Дуня долго еще стояла в дверях, прислушиваясь к дробному перестуку Басиных каблуков. Потом аккуратно закрыла дверь и, подхватив сумки с гостинцами, потащила их на кухню, тихо рассуждая сама с собой по укоренившейся за годы одиночества привычке:

— Нет, вы только посмотрите на нее, а? Овца трусливая! Так и прожила всю жизнь, от людей пряталась. Только и всех подвигов, что дитя родила… А толку? Продержала около себя девчонку до последнего… — Возмущенно глянув в пространство кухни, она вздохнула возмущенно и покачала головой так, будто отрицая возражения неведомого собеседника. — Давление у нее, смотрите-ка. Это ж надо — в последний день приехать! А если бы поезд опоздал? Эх, Фроська, Фроська, никакой хватки брылинской в тебе нет, даже и к старости, смотрю, не образовалась. Не в нашу породу пошла, Фроська…

Подойдя к кухонному окну, она близоруко сощурилась, глядя, как племянница ковыляет по усыпанному щебнем двору, потом улыбнулась сдержанно, проговорила уже совсем другим тоном:

— А девчонка-то ничего вроде, в нашу породу пошла. Характером заковыристая будет. Ничего, не торопись, Баська, успеешь! Институт от тебя никуда не убежит, уж я к этому все остатние силы приложу. Сама не выучилась, так хоть тебя в люди выведу…

Вот он, Политехнический институт! Точно такой, как на картинке из справочника «Для поступающих в вузы». Огромный дворец с колоннами, с высокими ступенями гранитного крыльца, с яркими цветами в больших каменных вазонах. Красотища, аж заходить страшно. В вестибюле — гул голосов улетает под высокие своды, суета молодых амбиций в каждом кубометре пространства, как в граненом стакане, плещется.

И непонятно ничего — куда идти, где приемную комиссию искать… Времени-то совсем мало осталось. Надо вон у тех девчонок спросить. Наверное, они точно знают. Вид у них явно не растерянный. Не как у нее. Стоят, щебечут о чем-то своем, о девичьем. А может, и не о девичьем. Вон, какие слова из быстрого диалога вылетают — «шпоры», «общага», «проходной балл»… Наверное, давно документы сдали, вот и щебечут без забот.