Холодное Сердце Казановы - Л. Дж. Шэн Страница 7

— Продюсерская компания сказала мне, что им нужен именно ты. Они поставили это в качестве условного…

— Надо было сначала посоветоваться со мной.

Он закрыл рот. Открыл снова.

— Есть ли какая-то конкретная причина, по которой тебе так не нравится идея Аляски?

— Есть, — ответил я совершенно искренне. — И это не твое собачье дело.

Каждый раз, когда мы с Эмметом разговаривали друг с другом, это заканчивалось словесным спаррингом, в котором он оказывался в нокауте. Честно говоря, у него были веские причины ненавидеть меня. Во-первых, я переспал с большинством его сотрудниц, что, хотя и неэтично, но не запрещено, поскольку я не был их начальником. С другой стороны, я ясно дал понять, что считаю его мешком с инструментами. Если не считать татуировки на лбу, я сделал все возможное, чтобы показать, что он мне не нравится.

— Видишь ли, у меня было предчувствие, что ты попытаешься уклониться от задания. — Эммет вздохнул, включив свой ноутбук. — Поэтому я взял на себя смелость заглянуть в твой контракт с Discovery Magazine Inc. — Он повернул экран в мою сторону.

— Это наш стандартный контракт, который ты подписал. Я выделил важную часть. Здесь ясно сказано, что сотрудники, работающие на месте, освобождаются от командировок только по медицинским показаниям, религиозным убеждениям и/или семейным обязательствам. Все твои коллеги женаты и имеют детей и не могут взять отгул. Так что, если ты не планируешь похороны или свадьбу в ближайшем будущем, ты юридически связан с нами.

— В таком случае я увольняюсь.

Я всегда мог пойти в National Geographic. Единственная причина, по которой я работал в журнале Discovery, заключалась в том, что объем работы был больше, а значит, больше путешествий.

— Ага. — Он пролистал мой контракт и самодовольно ухмыльнулся. — Я предполагал, что ты так отреагируешь. Я отсылаю тебя к пункту 41с. Поскольку наши проекты рассчитаны на несколько месяцев, а иногда и лет, у нас есть тридцатидневный срок уведомления. Ты можешь подать заявление об уходе сегодня, но через две недели мы начинаем съемки на Аляске, так что твоя мечта никогда там не побывать, к сожалению, не исполнится.

— Я не поеду на Аляску, — повторил я в пустоту.

— У тебя нет выбора. — Его уши покраснели, а нос начал подергиваться.

Я язвительно усмехнулся.

— Подай на меня в суд.

— Как мило! — Эммет захлопнул ноутбук. — То, что ты миллиардер, — отличный стимул. Как ты прекрасно знаешь, печать мертва. Как и твоя карьера, если ты решишь разорвать контракт.

Мой позвоночник напрягся. Как, черт возьми…?

Должно быть, вопрос был написан у меня на лице, потому что ответ последовал незамедлительно.

— Не будь таким шокированным — ты вызвал большой интерес у компании. Особенно у наших сотрудниц. — Он оперся локтями на стол между нами, разглядывая мое лицо с неприкрытым удовлетворением. — Несколько месяцев назад я спрашивал себя, почему Риггс никогда не просил о повышении зарплаты? Ты, безусловно, наш самый известный фотограф, с наибольшим опытом и репутацией. И при этом ты даже не снимаешь жилье в городе. Мы отправляем твои чеки и налоговые формы на абонентский ящик. Мне было любопытно узнать о твоем финансовом положении. Я подумал, что только тот, кто не нуждается, может так небрежно относиться к своей зарплате. Поэтому я начал немного копать. Это оказалось несложно. В Discovery есть почти вся твоя информация.

Я сел обратно. Мышцы на моей челюсти подпрыгнули.

— Ты следил за мной.

Он надменно надулся.

— Не льсти себе. Большая часть информации была доступна в интернете.

— Лжец. Они скрыли мое имя от прессы, — сказал я сквозь стиснутые зубы. Мой дед позаботился об этом, чтобы защитить меня. Слава была ужасной вещью. Он не желал ее своему единственному внуку.

— В основном да. Но одна публикация не помогла. И этого было достаточно. Как бы то ни было, мне не помешает несколько лишних баксов, когда я выиграю судебный процесс. Уверен, мне не нужно говорить тебе, что в финансовом плане у нас дела идут ужасно. Каждый год наш бюджет уменьшается, — угрюмо сказал он, вскидывая руку. — А в моем распоряжении уже есть целая команда юристов. С таким же успехом я могу их использовать.

— Есть только одна проблема. — Я погладил свою челюсть.

Он поднял чашку с кофе и сделал глоток. Он даже пил самодовольно.

— И в чем же, скажи на милость, она может заключаться?

— Я женюсь. — Я откинулся на спинку кресла, продемонстрировав ему свою самую самодовольную ухмылку. — У меня есть невеста. Бросить ее и уехать почти на год? — Я хмыкнул. — С ней это не прокатит. Она вздорная. — Если "вздорная" означало "ненормальная", то я попал в точку.

— Ты? — Эммет отхлебнул кофе и в панике наклонился вперед. — Невеста? С каких пор?

— Вчера около часа ночи. — Я погладил подбородок, наслаждаясь его страданиями, хотя и собирался за них жестоко поплатиться. — Называй это судьбой, Эммет, но я нашел ту самую.

— Это так…

— Романтично? — предложил я.

— Удобно. — Он надулся, как девка, которой только что сказали, что она не может сделать пластику груди на шестнадцатилетие. — Я тебе не верю.

— Ты ранил меня, Эммет. Я думал, мы доверяем друг другу. — Я сморщил лицо, притворяясь опустошенным.

— Если это правда, то это значит, что ты больше не сможешь ездить в длительные командировки за границу. Ни в Йемен, ни в Боливию, ни на Сейшельские острова. Верно? — бросил он мне вызов.

Ладно. Возможно, я не продумал операцию «Послать Эммета». Но теперь было слишком поздно отступать. Даже ценой совершения немыслимого.

— Максимум две недели. — Я добродушно ухмыльнулся, зная, что это сводит его с ума. — Не могу оставаться вдали от нее дольше этого срока.

Я не был уверен, как ее зовут, но это было чистой воды семантикой.

— Так ты просто собираешься отказаться от разнообразия? — Он посмотрел на меня. — Это на тебя не похоже.

— Она того стоит. — Кем бы ни была эта вымышленная леди.

Он прищурился, пытаясь понять, что я несу чушь.

— Расскажи мне о своей таинственной любовнице.

Я должен был думать на ходу, поэтому мои мысли естественным образом перешли к той единственной (и неповторимой) женщине, которая просила моей руки в браке.

— Она работает в новостной индустрии, — размышлял я, пытаясь вспомнить, какой была Мэри Поппинс. — Умная. Причудливая. Ходячий секс. — Если секс будет в миссионерском стиле и в темноте. Пока оба участника размышляли о погоде. — Англичанка.

— Англичанка? — повторил Эммет, глядя на меня с нескрываемым удивлением. — Это слишком сложно, чтобы выдумать. Обычно ты не запоминаешь цвет волос людей, не говоря уже об