Смертельная клятва - М. Джеймс Страница 7

позволив решить, кто мне больше нравится. Мой отец любил и ценил меня по-своему, тому подтверждением является то, что в двадцать два года я еще не была замужем, так что это не выходило за рамки возможного, тогда, когда я еще была единственной дочерью могучего Пахана Братвы, и была Сабриной Петровой, а не Сабриной Миллер. Когда я жила в особняке, а не в маленьком съемном доме с одной спальней, со скрипучими трубами и расшатанной ступенькой.

— Что тебе известно о шерифе Бреди? — Спрашиваю я Мари, когда мы переходим на другую сторону прилавка, чтобы дождаться наших заказов: для меня латте с орехами пекан и горячим латте с тыквенными специями для нее. — Сегодня утром он ко мне приходил.

— Я слышала, что он совершал обходы. Он заходил ко мне пару дней назад. Ух ты! — Мари обмахивается одной рукой, озорно ухмыляясь мне. — Он великолепен. Не то чтобы я когда-нибудь позволила мужу услышать это, но что это за мужчина, а? Ему будет сложно не привлекать к себе в этом городе каждую девушку, достаточно взрослую, чтобы посмотреть на него, замужнюю или нет. У него определенно будет выбор, если он заинтересован.

— Значит, он действительно недавно занял пост шерифа Уэйна. — Я прикусываю губу, не зная, испытываю ли я облегчение или разочарование, получив эту информацию. С одной стороны, это означает, что Каин не тот, кого я боялась, — того, кто пытался получить ко мне доступ, выдавая себя за человека, которого я была бы склонна впустить в свой дом.

С другой стороны — это значит, что он тоже здесь живет. Что я, вероятно, столкнусь с ним еще не раз. Это странное чувство снова пронзает мой желудок, и я благодарна, когда бариста передает мой и Мари латте, отвлекая меня.

— Для Уэйна действительно настало время уйти на пенсию, — говорит Мари, пока мы несем кофе обратно в минивэн. — Он всю жизнь на работе, понимаешь? И последние пару лет у него была сердечная недостаточность, здоровье подводило. Теперь он может уйти на пенсию со своей женой и заниматься любимой рыбалкой в свое удовольствие. Проводить время с внуками. Я рада, что он наконец почувствовал, что уже пора.

— Так откуда же шериф Бреди? — Я продолжаю думать о нем, как о Каине, и уговариваю себя остановиться. Чем большую дистанцию я установлю между собой и красивым мужчиной, который появился на пороге сегодня утром, тем лучше.

Я не лгала, когда говорила, что сейчас в моей жизни нет места для свиданий. Я пытаюсь понять, как выжить в новом городе, в новой среде и как гармонировать с местом, которое сильно отличается от того, в котором я провела всю свою жизнь до сих пор. И даже если бы я захотела встречаться с ним или с кем-то еще, я не знаю, как бы я начала это делать. Мысль о том, что я могу иметь полную свободу действий в этой части своей жизни, когда так долго это вообще не зависело от меня, пугает.

— На самом деле я не знаю. — Размышляет Мари, выезжая с парковки и направляясь к дороге, которая приведет нас к следующему городу — городу, достаточно большому, чтобы иметь книжный магазин «Барнс и Нобл». — Я не спрашивала, когда он приходил. Но он сказал, что переехал сюда не так давно, после того как устроился на работу. Возможно, он хотел притормозить, как и ты.

— Что никто не знает, где он раньше работал? В каком городе? — Хмурюсь я, и то тревожное чувство, которое было у меня, когда он впервые появился на моем пороге, возвращается к жизни. Нет никакой реальной причины думать, что он замышляет что-то гнусное, но… теперь я параноик. Я ничего не могу с этим поделать. После всего, что случилось со мной в последнее время, я думаю, это обоснованно.

— О, я имею в виду… я уверена, что люди, которым нужно знать, знают. — Мари небрежно машет рукой. — Я просто не интересовалась. Некоторые здесь любят подглядывать, но я стараюсь не слишком много сплетничать. Это заставляет других не доверять тебе, понимаешь?

— Так и есть, — говорю я тихо. — Ты не слишком много интересовалась.

Мари задавала те же вопросы, которые задавали все остальные, когда я впервые встретила ее: откуда я, что заставило меня решить переехать сюда, и как мне нравится снимать старое жилье у Фэрроу. Судя по реакции всех, кто слышал, где я сейчас живу, оценка шерифом Бреди мистера Фэрроу как сомнительного домовладельца верна. Казалось, все думали, что я заключаю невыгодную сделку, хотя я никогда не говорила конкретно, для чего я снимаю его дом. Но опять же, я не знаю точно, для чего я его арендую. Агент Колдуэлл знает, но я просто не удосужилась спросить.

— Я думаю, что люди открываются в свое время, — бодро говорит Мари, переключая канал на что-то, что звучит больше в стиле фолк, чем в стиле кантри. Все еще нет ни одной группы, с которой я знакома. — Ты уже открываешься немного.

— Немного. — Мне удается улыбнуться. — Я просто не привыкла, чтобы люди были такими дружелюбными.

— Ну, я полагаю, не все такие, как мы. Я прожила здесь всю свою жизнь, поэтому никогда не знала ничего другого.

— Ты бы ненавидела Чикаго, — уверяю я ее. И она, вероятно, так бы и делала. Я не могу представить себе милую, дружелюбную Мари в центре Чикаго, ориентирующуюся в толпе и резких людях, в поездах и быстром, прямом обслуживании. Я еще не была в баре «Ворона», но могу себе представить, что бармены там, вероятно, отговаривают вас от лишней выпивки, пока принимают заказ на напитки. Темп всего, вероятно, такой же медленный, как и во всех других местах этого города.

— У меня никогда не было особого желания путешествовать, — признается Мари, съезжая с главной дороги. — Грег занимается строительством, кажется, я тебе это говорила и поэтому он немного путешествует в поисках работы. Еще до того, как у нас появились дети, я могла отправиться с ним в путешествие, если бы захотела, и я делала это пару раз. Но у меня никогда не было особого желания продолжать это делать. Я счастлива здесь.

— Это хорошо. — Произнося это, я снова кусаю губу, пытаясь представить, каково было бы быть счастливой, живя здесь. Быть удовлетворенной в таком маленьком месте, без желания испытать что-то большее.

— А ты? — Спрашивает Мари, паркуясь. — Кажется, я не спрашивала раньше. Ты много путешествовала?

— Немного, здесь и там. Бостон, Нью-Йорк. — Я не смею рассказать ей обо всех