Арина Ларина - Теща ищет себе зятя Страница 7

– Если бы она была хотя бы интересным собеседником или просто хорошим человеком, – взахлеб оправдывался Олег, чувствуя себя виноватым перед Вероникой. – Так ведь нет! Просто сумасшедшая девка, да еще страшная. Ладно, не страшная. Просто не красавица.

К слову сказать, Барабанова тогда не обиделась, списав все на придурь кавалера. Так они и продолжали существовать, периодически пересекаясь и считая друг друга придурками.

– Так что, дашь? – требовательно напомнила о себе Лариса. – Не тяни, у меня на сегодня еще планы есть. Я не могу тут до ночи сидеть и ждать, пока ты там раскачиваешься.

Даже Мямликов перестал хихикать, нарисовав в воздухе пальцем заветные цифры «03».

– Я тебя боюсь, – вздохнула Вероника.

– Не боись, у меня вирусов нет, – усмехнулась подружка. – Все проверено. У меня друг-компьютерщик жил. Такой прикольный. Сисадмин, а ни бороды, ни свитера.

– Вот! – воскликнул Олег. – И вирусов нет. Отдаешь почку в хорошие руки!

Ника молча лягнула его под столом и простонала в трубку:

– Барабанова, чего ты ко мне пристала? Чего тебе надо-то?

– Так почту твою! Я же обещала файлы про Гоа прислать.

От смеха Мямликов начал икать и завалился между столом и холодильником, дрыгая ногой в веселеньком оранжевом носке.

– Так тебе почта нужна? Лариса! Ты меня доконаешь! – крикнула Вероника, пытаясь удержаться и не упасть вместе с Олегом. Воспитательные беседы должны проводиться строгим, скучным голосом, иначе в следующий раз Барабанова отчебучит что-нибудь похуже. – Ты хоть проверяй, что пишешь!

– А чего такого? – Лариса пошуршала немного, после чего раздался характерный писк мобильного. – Ой, подумаешь, опечаталась! Понятно же, что почта нужна, а не почка. Зачем мне твоя почка? Что я с ней делать буду? Я даже говяжьи почки не ем…

– Все, Ларис, я усвоила! Не надо подробностей. Сейчас вышлю.

– Хорошо, что она не придумала, что делать с твоей почкой, – произнес Мямликов, когда Ника закончила разговор. – Но сейчас ты подбросила своей чокнутой подруженции неплохую идею.

– Иди домой, поздно уже, – отмахнулась Вероника, решительно захлопнув коробку с жалкими остатками пирожных и убрав ее в холодильник.

– Негостеприимная ты, – уныло вздохнул Олег. – А мужчины этого не любят. Путь к их сердцу лежит через желудок.

– Мямликов, тебе рассказать, куда ведет путь через желудок, или сам анатомию вспомнишь? Тетки, которые покупаются на эту рациональную байку, именно в том самом месте и оказываются. Они вам готовят, стирают, рожают детей, а вы их потом туда и посылаете! Вот тебе тоже нужна фифа, а не повариха, так что не надо тут защищать нежизнеспособные теории. Все, иди, любимый!

– А проводить? – насупился Олег. – Я, между прочим, надежда российской науки. Вдруг ко мне гопники пристанут?

– Ага. А я, как главная гопница района, непременно тебя отобью. Иди, надежда. Доберешься до укрытия – отзвонись, чтобы я не переживала.

– Олежек, уходишь? – выскочила в прихожую Светлана Петровна. – Поздно уже. Остался бы!

– Вот! – Ника многозначительно проткнула воздух указательным пальчиком. – Началось. Сейчас нас будут спаривать.

– Помру я без внуков, – безнадежно махнула рукой маменька. – Олег, маме позвони, а то она тоже рассчитывала, что ты у нас останешься.

– Налицо сговор, – развеселилась Вероника. – Мама, а мне твой Олежек, между прочим, сказал, что только одного из помета готов взять, остальные нам останутся! Все они, мужики, такие!

– Досвиданиясветланапетровна! – протараторил покрасневший Мямликов и с топотом ринулся вниз по лестнице.

– До свидания, Олежек! – вежливо отозвалась несостоявшаяся теща и добавила, повернувшись к дочери: – Когда мужчины сбегают от тебя, роняя тапки, это не повод для смеха. Это диагноз.

Иногда Веронике казалось, что у нее какой-то судьбоносный диагноз присутствует. Мужчины неправильно реагировали на нее. Вернее, в начале отношений все было правильно, а потом шло наперекосяк. И ведь она не хваталась за первого попавшегося, а выбирала тех, при виде которых трепетало сердце и бурлила кровь. Но, видимо, в том и заключалась проблема – не у нее одной трепетало и бурлило, а принцы знали себе цену и наглели на глазах. Да еще соперницы демпинговали, презрев девичью честь и приличия. Они вешались на Вероникиных кавалеров и буквально шлепались им в руки доступными райскими яблочками. И как тут вести себя с достоинством и самоуважением, когда никто этого не ценит? Кому оно нужно, если лучшие из лучших вышвыривают ее из своей жизни, словно старый трамвайный билет?

Вероника не считала себя красавицей, но интересной точно была. Мама говорила, что в ней есть изюминка, обаяние и шарм, а это ценнее шаблонной кукольной красоты. Длинные русые волосы, огромные глаза, пухлые губы, высокие скулы плюс диплом физика-лазерщика. На взгляд Вероники, сочетание было убойным. Да только кто их, мужиков этих, разберет! Похоже, они клевали на что-то другое, а вот подстраиваться под спрос Ника не собиралась. Много чести!

Когда в квартире отсутствует женская рука, это сразу бросается в глаза. Раньше Саша никогда об этом не задумывался. Всякая дребедень вроде подушечек на диване, статуэток на полках, всяких губочек, прихваточек, подставочек в кухне оставалась незамеченной до тех пор, пока имелась. Но стоило исчезнуть из дома женской руке, прихватившей всю эту ерунду, как в квартире моментально стало пусто и неуютно. Иногда ему даже казалось, что любой звук мячиком отскакивает от стен, как в нежилом помещении, и пугливым эхом мечется в поисках источника щебета. А источник-то утек… И надоедливый щебет тоже.

Вместо милых и нефункциональных вещичек по комнатам ровным слоем расползалось содержимое шкафов. Почему-то удобнее было брать не оттуда, а с кресла. Или даже со стола. Носки вообще замечательно сортировались на обширной поверхности, а при нормальном освещении, отсутствовавшем в шкафу, можно было без труда отличить черный цвет от темно-синего и в результате даже ходить в одинаковых носках. Никто не отчитывал его за мокрое полотенце, брошенное в ванной, за невымытую чашку. Никто не требовал ежедневно бриться, надевать ненавистный галстук и выдавать непомерные суммы на расходы. Зато он продолжал питаться полуфабрикатами и заказной пиццей. Вроде все было замечательно, но что-то мешало Александру чувствовать себя абсолютно счастливым. Наверное, он так пресытился долгожданной свободой, что захотел обрести хоть какие-то оковы. Пусть даже и временные.

Саша с отвращением поддел лапшу из пластикового контейнера, которая, повисев пару секунд на вилке, с брызгами шлепнулась обратно. Если изо дня в день есть одно и то же, затошнит и от шоколада. Что уж говорить о безвкусном тесте, приправленном щепоткой неизвестно чего. Конечно, можно было бы вернуться к пельменям, но организм пока не отошел от затяжной пельменной диеты. Кроме того, у Саши начал расти животик. Вернее, ему стало так казаться. Он и так-то был мужчиной довольно упитанным, кряжистым и стройностью Аполлона никогда не отличался. А тут еще над ремнем брюк нарисовалась некая кривая, слабо похожая на кубики пресса или трудовую мозоль. Так-то он очень даже ничего – белозубый, бровастый и веселый. Но это при хорошем настроении. В последнее время его чувство юмора окопалось на дальних рубежах и признаков жизни не подавало.