Анна Джейн - Белые искры снега Страница 70

— Люблю небо, траву, лошадей, всего больше — море, — прочитала я, глянув на распечатку с планом урока. Сначала — полностью, чтобы ученики помнили, где оно заканчивается, а после — по частям.

Трава произвела фурор. Почти весь класс, за исключением пары человек, в том числе наивной Светланы Викторовны, заржал. А человек десять, не стесняясь, тут же громко заявили, что они тоже любят все вышеперечисленное, особенно — траву. Да уж, не зря школа № 8 славится своей любовью к демократии и к свободе, как к общечеловеческим ценностям — это я устав школы на втором этаже, рядом с учительской прочитала. Посмеялась. Зря смеялась, наверное.

— А можно я напишу по-другому? — спросил Вшивков, которого предложение про любовь к траве развеселило больше всех. — Люблю небо, лошадей, море, а больше всего — траву.

— Можно, — милостиво разрешила я и не удержалась. — Можешь написать только про траву.

— Правда? — оживился под хихиканье друзей парень. Он убрал на бок длинную светлую челку и посмотрел на меня озорными синими глазами. А повзрослеет — хорошеньким будет. Хотя, наверное, и сейчас от девчонок отбоя нет. Вот уж повезло этому классу — целых два дурочка с синдромом принца. Только у одного фамилия не очень, а у второго — княжеская. Один — как Иванушка Дурачок, глупый да, видимо, добрый, а второй — как внебрачный сын Кощея от Василисы Прекрасной — расчетливый и злобный.

Я вновь мельком глянула на малолетнего врага, притаившегося за своей партой и со змеиной улыбочкой наблюдающего за мной, поигрывая ручкой. Ничего опасного Ярославна не делала, поэтому я продолжила прерванный на пару секунд диалог.

— Правда, — подтвердила я, сухо улыбнувшись Степану. — Но только в этом предложении обязательно должно быть тире — мы же проходим как раз его. У нас, как-никак, тема такая.

— О-о-о, — протянул он. — Это как? Я люблю траву? Не-а. Сказуемого же не должно быть. Я — траву? Я — трава? — с недоумением спросил он и звонко захохотал. Ярослав, не глядя на одноклассника, покачал головой. Кажется, считал своего ближайшего соперника по красоте обалдуем и идиотом.

— Можешь написать и так, — согласилась я. — Если ты считаешь себя травой. Так, продолжаем, у нас времени мало осталось.

И мы продолжили. Последнее предложение тоже изрядно повесило детишек.

— Правилу следуй упорно: чтобы словам было тесно, мыслям — просторно, — проговорила я, цитируя Некрасова, игнорируя насупленный взгляд Зарецкого, который прислала мне еще одно сообщение. Честно говоря, мне стало вдруг жутко любопытно — что этот умник прислал мне опять, но из принципа брать на своем уроке телефон я не желала.

— Порно? — громко переспросил веселым и деланно озадаченным головой Вшиков, которого я про себя прозвала мальчиком-Вшей. Его большие синие глаза из под длинной светлой челки смешливо смотрели на меня. Парень явно ждал моей реакции. Я, если честно, удивилась. У меня слух никогда не был насколько плохим.

— Кто о чем, а вшивый о бане, — выдала в это время одна из девчонок на весь кабинете. Класс зашелся смехом. Я тоже с трудом подавила усмешку. Хорошая перекличка с фамилией, девочка языкастая.

— Можно подумать, его никто никогда не видел, — возмутился Степан, окидывая класс вызывающим взглядом.

— Упорно, ты ослышался, — сказала я и повторила еще раз предложение по частям. Как только детишки записали последнее слово, прозвенел диковинный звонок-колокольчик. Сдав диктанты на проверку и сфотографировав с доски домашнее задание на мобильники, даже и не подумав открыть дневники, которых, кажется, у школьников и не было — я не увидела на партах ни одного, ребятки дружно подорвались, собрались и спешно покинули кабинет русского языка. Почти в эту же минуту в него стали медленно стекаться шестиклассники, громкие и говорливые, как стайка обезьян. Зарецкий, правда, чуть задержался и посмотрел на меня озверевшим взором, выходя из класса последним. Я улыбнулась, помахала ему рукой, взяла свои вещи, быстро и аккуратно сложила стопку разномастных листиков с диктантом и спешно пошла в лаборантскую и, прищурившись.

Только там я открыла свою раскладушку, увидев целых три сообщения от Ярослава. Не самых приятных, конечно. Мое хорошее настроение, которое пришло ко мне во время конца занятия, когда я поняла, что, кажется, худо бледно справляюсь с ролью препода по русскому в одинадцатом классе, мгновенно испарилось, как кипяток на морозе. Ярослав Зарецкий обладал удивительнейшей способностью делать мое настроение плохим.

"Ты. Анастасия Филипповна. Учительница моя. Надо поговорить, — сдержанно гласило сообщение, но даже сквозь эти буквы я чувствовала его гнев и обиду. — После урока. Иди к актовому залу. И быстро".

Вот это самомнение! После урока идти за ним! еще и быстро! Третью скорость, наверное, включить надо будет! А умненький мальчик Ярочка подумал, что никуда я не пойду и подчиняться его эгоистичным желаниям не буду? Конечно же, нет. Есть такие люди, которые считают, что они всегда правы и что их слова и прихоти — последняя инстанция. Принц Енотов, кажется, был из таких. Наверняка учится здесь потому, что обеспечен. Богатые родители запихали чадушко в хорошую школу.

"Настя, как ты так можешь говорить? Ты же видела, что у него стоят по русскому языку одни пятерки!" — вмешалось доброе начало во мне, пока еще искренне верившее, что Ярослав — хороший мальчик, слегка сбившийся с пути истинного.

"Сейчас продают все на свете. Оценки в том числе", — сварливо заметила темная моя сторона, стойко убежденная в том, что Зарецкий — хам, дурак и истеричка.

Я же продолжала читать следующее сообщение. Как оказалось, этот русоволосый красавчик не слишком-то и терпелив.

"Ты тупая или как, Анастасия Ефимовна?", — лаконично спрашивал Ярослав во втором сообщении.

"Смеешь игнорировать меня, Анастасия Макаровна? — говорил он в третьем своем послании. — Отвечай немедленно. Это в твоих интересах.".

Как же я разозлилась, читая это убожество, в каждом из которых было переврато мое отчество. Надо же, осмелел.

— Настенька, ну как ты? — вошла в лаборантскую Светлана Викторовна, улыбаясь мне. — Страшно было? Я смотрю, все хорошо прошло. С ребятами ты контакт нашла. Степочка просто из кожи вон лез.

Ага, жалко, что не вылез.

— Видимо, ты ему понравилась, — рассмеялась учительница. — И не мудрено — хоть лицо у тебя и строгое, но ты девушка симпатичная и эффектная. Статная какая. — Она пошире расправила плечи, наверное, показывая мою статностью. Я, все еще злая из-за сообщений мальчишки, только кивнула ей.