Николас Спаркс - Взгляни на меня Страница 72

– Вы уверены, что это написал Лестер Мэннинг?

– Да, – сказала Мария. – И именно он преследует меня.

– Брат Кэсси Мэннинг?

– Младший брат.

– Почему вы думаете, что это он?

– Потому что в письме есть слова, которые я слышала от него раньше.

– Когда?

– Когда Кэсси погибла. И он писал нечто похожее в записках, которые посылал мне после ее смерти.

– Что, например?

– Про кровь невинных. Про то, что моя душа полна яда.

Марголис кивнул и что-то отметил.

– В первой серии писем или во второй?

– Что?

– Вы сказали, что тон записок изменился, когда они начали появляться вновь. Что они стали угрожающими и еще более страшными.

– Во второй.

– Откуда вы знаете, что их присылал Лестер?

– А кто?

Марголис просмотрел свои заметки.

– Эвери Мэннинг говорил, что это мог быть бойфренд Кэсси.

– Нет.

– Откуда вы знаете?

– Полиция не считала его подозреваемым. Он был страшно подавлен после убийства Кэсси, но не винил меня. Он даже не знал, кто я такая.

– Вы когда-нибудь общались с ним?

– Нет.

Марголис что-то записал.

– Помните, как его зовут? И как он познакомился с Кэсси?

Мария прикусила губу.

– Майк… или Мэтт, или Марк. Как-то так. И я не знаю, как они познакомились. Зачем мы вообще о нем говорим? Меня преследует Лестер! Он писал мне те записки в Шарлотте!

– Но, кажется, Лестер отрицал это на допросе?

– Конечно, отрицал.

– И вам ни разу не пришло в голову, что письма мог написать… Майкл? Бойфренд Кэсси.

– С какой стати? Мы даже не были знакомы. Он сказал полиции, что ничего не писал.

– Лестер тоже.

– Вы меня слушаете?! Лестер – ненормальный. А это – записки безумца. Неужели так сложно соотнести два факта?

– У вас сохранились первые письма?

Мария с очевидным раздражением покачала головой.

– Я выбросила все записки, когда приехала сюда, потому что не желала иметь с ними ничего общего. У полиции в Шарлотте, возможно, осталось несколько, но я не уверена.

– Вы говорите «записки» – что вы имеете в виду?

– Одна-две фразы.

– Значит… нынешнее письмо на них не похоже.

– Да. Но он использовал те же слова и выражения. И две записки все-таки были похожи…

– Иными словами, это письмо в целом от них отличается.

– Ну да.

Марголис постучал ручкой по бумаге.

– Так. Предположим, что виноват Лестер. Когда вы говорите, что в его записках звучала угроза, что вы имеете в виду? Он говорил, что отомстит вам? Причинит боль?

– Нет, но было ясно, что он винил меня в смерти сестры. Как и вся семья, честно говоря.

– А что представляет собой семья Кэсси?

– Они… странные, – сказала Мария. – Вообще… их поведение.

– То есть?

– Эвери Мэннинг, отец, тогда был психиатром и явно считал себя специалистом по девиантному поведению. Он не позволял Кэсси видеться со мной наедине. Он всегда сидел с нами и выстраивал разговор. Даже в больнице, когда я пыталась выяснить у Кэсси, что случилось, отец отвечал за нее. Дошло до того, что я попросила мистера Мэннинга выйти из палаты, но он отказался. В лучшем случае он отходил в угол и молчал, пока говорила Кэсси. У меня сразу возникло ощущение, что девушка старательно подбирала слова – она излагала события именно так, как хотел отец. Как будто они заранее репетировали. Мне кажется, поэтому она временами… приукрашивала случившееся.

– Приукрашивала?

– Кэсси сказала, что Лоуз и раньше ее бил. Будь это правдой, Лоузу предъявили бы более серьезное обвинение. Кэсси сказала, что однажды Лоуз ударил ее на парковке, в присутствии Лестера. Показания брата и сестры совпадали почти дословно, но когда мы навели справки, то выяснили, что в указанный день и час Лоуз находился в другом штате. Значит, оба соврали. Когда мы поговорили с Кэсси, она не стала отпираться. Потому прокуратура и настаивала на досудебном соглашении.

– А ее мать?

– Я видела миссис Мэннинг только дважды. Она была полностью под влиянием Эвери. Даже ни слова не сказала. Только плакала все время.

Марголис продолжал делать пометки.

– Давайте теперь перейдем к Лестеру. Что он собой представляет?

– Его я тоже видела два раза – и это были два разных человека. При первой встрече я не заметила ничего необычного. Более того, Лестер казался самым адекватным в семье. Но когда мы увиделись во второй раз – после того как я сообщила родственникам об обвинениях, предъявленных Лоузу, – он изменился. Лестер как будто… боялся меня. Он бормотал, что зря пришел, что никому не следует ко мне приближаться, потому что я опасна. Отец то и дело приказывал ему замолчать, и тогда Лестер сидел и смотрел на меня как на сообщницу дьявола.

– Вы не знаете, в какую психиатрическую клинику его направили?

– Нет.

– Но записки перестали приходить?

– Да – когда я переехала. И вот он снова начал…

Марголис покрутил ручку в руках и потянулся к папке, с которой пришел.

– После вашего звонка я попросил полицию Шарлотты прислать отчет о гибели Кэсси Мэннинг. И я жду сведений о первом аресте Лоуза. У меня не было возможности изучить все это детально, но, судя по тому, что я успел прочесть, ясно, что Джеральд Лоуз убил Кэсси Мэннинг. Более того, не вы приняли решение о досудебной сделке, а ваш начальник. Я прав?

– Да.

– Тогда почему вы думаете, что Мэннинги винили вас? С какой стати Лестеру считать, что вы опасны для окружающих?

– Потому что они имели дело именно со мной – и надеялись, что я уговорю окружного прокурора отправить Лоуза в тюрьму надолго. Что касается Лестера, он же явно болен… не зря в конце концов он попал в психушку.

Марголис кивнул:

– Так. Предположим, вы правы, и Лестер Мэннинг действительно несет ответственность за то, что произошло. – Он откинулся на спинку стула. – И все-таки я сомневаюсь, что могу чем-либо помочь.

– Почему?

– Вы не видели нарушителя. Никто его не видел. Вы не знаете, кто купил цветы, – вы выяснили только, что это не мистер Мартенсон. Никто не видел, как Лестер подложил букет в машину. Про того, кто заказал для вас коктейль в баре, известно, что это был молодой человек в бейсболке. И парня, кто принес в контору букет, вы не опознали как Лестера. Иными словами, нет никаких доказательств, что виноват Лестер.

– Я же сказала, что в письме содержатся те же самые фразы…

– …что и в записках, которые вы не сохранили? Опять-таки, я не говорю, что вы ошибаетесь. Более того, есть шанс, что вы окажетесь правы. Но вы как юрист должны знать, что означает фраза «отсутствие обоснованного сомнения». Иными словами, сейчас у полиции недостаточно фактов, чтобы предъявить Лестеру обвинение.

– Он ходит за мной, наблюдает, отслеживает мои действия. Всё это подпадает под соответствующую статью. Лестер прислал записку. Изрезал шины. Именно так выглядит преследование. Его действия причиняют мне серьезный эмоциональный дискомфорт, поэтому я здесь. Он преследует меня, и это преступление!