Закрой глаза (СИ) - Кононова Ксения "MidnightLady" Страница 72

— Тебе понравилось. — Констатирует Женя.

Макс хмыкает, не уловив вопросительной интонации, и тянется к шее, чтобы оставить еще один засос там, но Женя сталкивает его, подминая под себя и придавливая к кровати. Зажимает его руки, пропускает ладонь и начинает щипать Максима за бедра, делая очередное восхитительное открытие — Максу нравится дурачиться. Максим смеется и брыкается, безрезультатно пытаясь вывернуться из крепкого захвата, пока Женя пресекает все его попытки. Кусается, проигрывая, и Женя, наконец, слегка отпускает, найдя его рту лучшее применение. Углубив поцелуй, дразня проводит кончиком своего языка по языку Макса и выскальзывает обратно, маня за собой, но эту игру Макс тоже поддерживает и через секунду его язык оказывается во рту Жени. Евгений чуть прикусывает его и когда Макс возмущенно мычит, начинает посасывать. Максиму удается высвободить руку и, незаметно дотянувшись до ягодицы Жени, безжалостно ущипнуть за нее. Евгений дергается и шипит, перехватывая его руку и вновь прижимая к кровати.

— Макс, ты чудовище.

— Тебе нравится, извращенец. — Стебно замечает он.

— Да, — Жене не остается ничего, кроме как согласиться с этим наблюдением, — мне нравится.

Они еще какое-то время возятся в постели, сбивая ногами простыни и мешающее одеяло, а тишина темной комнаты наполняется шорохами, возмущенным айканьем, шипением, мычанием, шлепками, шепотом, тихим смехом и влажным звуком поцелуев. Когда, наконец, замирают, Макс молчит какое-то время, прислушиваясь к себе. Он больше не испытывает стыда и страха, но все еще чувствует неловкость от всего происходящего с ними и между ними, и вместе с этим думает о том, как много для него значит Женя. Но кто они теперь? Все еще друзья? Уже любовники? И то, и другое? Это так похоже на Макса, работать на опережение мысли. Сначала делать, а потом задавать себе вопросы и задумываться над ними. Он не знает ответов. Он знает только одно — Женя в его жизни на данный момент самый важный человек и он не хочет его потерять. Вдруг не громко произносит:

— Знаешь, я не помню, когда плакал в последний раз до того срыва. — Они лежат в прохладной темноте и Макс рад, что сейчас они с трудом могут разглядеть лица друг друга. Поэтому он просто говорит, ощущая необходимость рассказать об этом. Они так давно просто не разговаривали. Ему не мешало бы закурить, но он не хочет вставать. Ему уютно лежать. Спокойно. Он вновь обрел свое «тайное место». Голос звучит приглушенно, но ровно. — Даже после смерти матери. Понимал, что мне придется заботиться об отце. Решил, что должен быть сильным. Ради него. Он впал в глубокую депрессию и начал пить еще больше. И после его смерти… тоже ни разу не плакал. Это, наверное, не правильно. Обычно все плачут. А я не мог. — Макс чувствует, как Женя бессознательно поглаживает его кончиками пальцев по руке. Приятно. Максу чертовски приятно от этого прикосновения. Оно совсем не похоже на женское, ищущее поддержки и защиты. Оно властное, заявляющее свои неоспоримые права на него и в то же время нежное. Полное самоотдачи и желания доставить удовольствие и одновременно с этим наполненное чисто мужского эгоизма. Гипнотизирующая и необъяснимая смесь, которую он никогда прежде не чувствовал. И пусть он теперь сто раз гей, это потрясающее ощущение и оно ему нравится. — Но после того раза с тобой… я впервые почувствовал себя слабее, чем кто-то… чем ты. Даже не слабее, а… бля, я не знаю, как описать хоть что-нибудь, что связано с тобой. У меня никого больше не осталось, а ты столько раз вытаскивал меня из дерьма…

— Если ты сделал это из-за того, чтобы…

— Я сделал ЭТО, потому что хотел. — Пресекая возможные размышления Жени на тему, которые порой доводят его до белого каления. — Ты можешь вспомнить хоть раз, когда бы я делал то, чего не хотел?

— Со мной постоянно. — Хмыкает Женя. — Во всяком случае, у меня очень часто складывается такое впечатление.

Макс несколько секунд молчит, но все-таки отвечает.

— Блин, хотел тебя, пиздец как, чуть с ума не сошел. Много думал, пытался как-то понять, что со мной происходит, а потом просто забил… Так что теперь одним извращенцем стало больше.

В его словах, как и всегда, столько искренности и прямоты, что Женя невольно улыбается и поворачивается к нему, прижимая еще ближе.

— Это не самая страшная метаморфоза. Живут же люди с этим как-то. Я вот живу. — Ладонь, поглаживая, проводит по бедру, и он слышит, как Макс тихо хмыкает. — Хочешь в душ?

— Можно, потом? У меня глаза слипаются.

Женя слышит, как Макс зевает и когда он поворачивается на бок, прижимаясь к нему, становится окончательно ясно, что сбегать на этот раз никто не собирается.

— Можно. — Утыкается он в его волосы, обнимая. Кажется, еще немного и Женя услышит звук будильника, а вместе с ним поймет, что этого ничего не было. — Только меня разбудишь.

— Обойдешься. — Хмыкает тот и Женя улыбается. — А то еще сожрешь меня в душе.

Макс ощущает, что прижат к Жене и его руку на своем животе, но отодвигаться не хочется. Даже шевелиться не хочется. Только спать и именно так. Какая-то последняя сонная мысль, которая приходит в голову, срывается с языка Макса.

— Жень…

— Ммм? — уже сонно в его затылок.

— Только чтоб я никаких гомосятских кликух типа «малыш» там и «сладенький» в свой адрес не слышал, лады?

Женя искренне улыбается. Сейчас, после того что между ними было и когда он продолжает к нему прижиматься, это звучит как слегка детское желание все равно оставить последнее слово за собой. Хорошо, Макс, не все сразу.

— У меня с тобой ассоциируется только одно нежное слово. — Негромко в его волосы произносит Женя, ощущая, как они щекочут нос. Макс выжидательно молчит. — Чудовище… — издевательски нежно произносит Женя и чуть прикусывает Максу шею сзади, тут же целуя. Тот спросонок слегка вздрагивает, пытаясь отстраниться, но Женина рука удерживает его на месте. Да и сопротивляться уже нет сил.

— Чего еще приятного услышишь от извращенца… — Сонно бубнит Макс себе под нос, снова зевая, но улыбается. Через несколько минут они оба уже крепко спят, несмотря на раннее время и не слыша настойчивого стука в их входную дверь соседей с одиннадцатого этажа, кухню которых они все-таки затопили.

Глава 20

I'll be your water bathing you clean

With the liquid piece

I'll be your ether you'll breathe me in

You won't release

I've seen you suffer, I've seen you cry the whole night through

So I'll be your water bathing you clean

With liquid blue

I'll be your father, I'll be your mother,

I'll be your lover, I'll be yours…[13] Placebo — I'll Be Yours

Сигнал будильника раздается как всегда вовремя, знаменуя начало очередного рабочего дня. Сквозь этот звук Женя улавливает шум бьющихся об оконное стекло капель дождя, машинально тянется к тумбочке, чтобы отключить противный писк и поворачивает голову, натыкаясь на сонный взгляд Макса. Тот лежит на животе, занимая левую сторону кровати и запустив руки под подушку. Они несколько секунд изучающе смотрят друг другу в глаза. Отражение этого момента застывает в расширенных зрачках обоих. Утро на двоих. Их первое утро на двоих. На самом деле у них уже было много совместных утр, но ни одного, встреченного вдвоем в постели. Ночью все кажется проще и понятней. Мрак обладает мистической способностью прятать опасения и стыдливость. Позволяет потерять голову и совершить нечто необдуманное. Но утро, вступив в свои права, обнажает все то, что так уютно пряталось под пропитанной тайнами и секретами тьмой. Приносит с собой неловкость и нелепые фразы, больше похожие на оправдания. Женя не хочет их слышать. Он не хочет давать Максу время на то, чтобы придумать какую-нибудь такую фразу и нарушить нечто практически осязаемое, что еще успело задержаться в этой комнате. Успело задержаться в их постели, пока они обнаженные продолжают лежать под простынями, помнящими то, что было ночью.