Сьюзен Виггс - Рецепт счастья Страница 73

— Мне не нравится, что ты остаешься совершенно одна в этой глуши.

— Эта «глушь», если ты не заметил, находится недалеко от города. Здесь есть электричество и телефонная связь, так что мы сейчас находимся не на дрейфующей льдине. — Дженни захотелось прикоснуться ко лбу Рурка и разгладить складочки между бровями, но она сдержалась. — Мне необходимо это, Рурк. Это время наедине с собой… возможно, мне давно нужно было это сделать. И здесь вполне безопасно. Вспомни: мой дедушка приезжал сюда каждую зиму заниматься подледным ловом. Может, я и сама попробую.

— Ради всего святого, если ты выйдешь на лед, я клянусь, что привезу тебя обратно в город в наручниках.

Дженни рассмеялась, чтобы скрыть неожиданно отразившееся на лице возбуждение от мысли, что Рурк наденет на нее наручники.

— Экстренный выпуск новостей для Рурка. Я уже взрослая и сама за себя отвечаю.

— Возможно, но знаешь что? Я начальник полиции, и это место находится в моей юрисдикции. Так что не удивляйся, если я приеду патрулировать…

— Ты этого не сделаешь.

— Посмотрим.

— Ты сумасшедший.

— Сумасшествие — это оставаться здесь. Черт возьми Дженни! Почему ты такая упрямая?

— Это не упрямство. А декларация независимости. Я потеряла все, Рурк. И единственное, что меня успокаивает, — это шанс начать все с нуля.

— Ты ничего не начинаешь. Ты прячешься.

— Да пошел ты, Рурк.

— Уже пробовали! — бросил Рурк. — Не сработало!

— Хватит. — Дженни чувствовала, что еще чуть-чуть, и она проиграет. — Уходи отсюда! Тебе лучше уехать, или я…

Одну за другой Рурк натянул перчатки.

— Или что? Вызовешь полицию?

Почти всегда самые радостные моменты нашей жизни связаны с едой. Не только большие празднества — помолвка, рождение ребенка, — но и менее громкие. Например, когда в детстве вы приносите домой хорошую оценку, вас обязательно угостят чем-нибудь вкусненьким.

А еще бывают несчастливые времена, когда без чего-нибудь вкусненького просто не обойтись. Когда моя бабушка была маленькой, она как-то лежала в постели со скарлатиной. С кухни от выпечки ее матери доносился аромат корицы. С тех пор аромат корицы стал ассоциироваться у нее с любовью.

Всякие вкусности — неотъемлемая часть посиделок с подружками. Без этого они просто невозможны. Моя бабушка всегда с удовольствием пекла пироги, зная, что еда приносит радость. Это происходит из-за ассоциаций с людьми или эмоциями, которые провоцирует вкус еды или ее аромат. Приправленный ностальгией, с ароматом любви, вкус любимых лакомств — как объятие дорогого человека.

Польский штрудель с яблоками

3–4 кислых яблока, очищенных, без сердцевины, порезанных тоненькими ломтиками

1 корж

2 столовые ложки сливочного масла

1 (5 унций или 140 г) баночка грецких орехов в сиропе

½ чайной ложки корицы

½ чайной ложки гвоздики

½ чайной ложки молотого кардамона

3 столовые ложки коричневого сахара

3 столовые ложки меда

1 столовая ложка кукурузного крахмала

¼ чашки хлебных крошек

Разогрейте духовку до 180 °C. Обжарьте яблоки в сливочном масле на слабом огне, пока они не станут мягкими. Добавьте грецкие орехи, пряности, коричневый сахар и мед. Затем добавьте кукурузный крахмал и помешивайте до растворения. Дождитесь, когда смесь загустеет.

Раскатайте тесто, придав ему форму квадрата. На большой противень поместите пергаментную бумагу. Выложите яблочную смесь на тесто, заверните края к середине и защипните. Сделайте сверху несколько надрезов и посыпьте хлебными крошками.

Выпекайте около 30 минут до золотистой корочки. Дайте остыть не менее 10 минут. Подавайте на стол в таком виде или со сладкой сметаной.

Глава 25

1998 год

«Дорогая мама,

я все еще помолвлена с Джоуи. Ты сказала бы, что я слишком молода для этого. Конечно, если тебе вообще это интересно. Мы с Джоуи решили пока ограничиться помолвкой. Потому что он не хочет, чтобы я жила одна на какой-то военной базе вдали от дома. Как только Джоуи закончит службу, мы поженимся. Бабушка не очень хорошо себя чувствует и нуждается в моей заботе. А все, чего хочет Джоуи, — это поселиться в Авалоне и жить здесь. Бабушка по нему с ума сходит. Она постоянно говорит, какой Джоуи прекрасный парень и каким он будет хорошим мужем. В том году Джоуи приезжал к нам в свой отпуск, и мы ходили выбирать свадебные ленты. Когда мы принесли их домой, я почувствовала странное головокружение — может, это нервы? Из-за этих свадебных лент будущее показалось таким близким.

Но мы не торопимся. Кольца подождут. Все подождет. Войска Джоуи передислоцировались, но он — рейнджер и не имеет права говорить, где находится и чем занимается, потому что это сверхсекретная миссия. Ему предоставили сорок восемь часов на прощание со мной. Мы с Рурком проводили Джоуи на поезд. Рурк сейчас — офицер полиции, я тебе говорила? Он получил степень в колледже и теперь работает в Авалоне. Думаю, семья Рурка в ужасе, ведь он — сын сенатора Дрэйтона Макнайта и должен был стать кем-то „достойнее“, нежели полицейский из захолустного городка, но это уже другая история. Я должна написать о Джоуи. Моем женихе. Женихе. На письме это выглядит так официально. На вокзале Джоуи обещал вернуться так быстро, что я даже соскучиться не успею. Я еле сдерживала слезы, а Джоуи улыбался. Он так предан рейнджерам. Один из его армейских друзей сказал, что, если тебя уносят с поля боя в сознании, значит, ты плохо сражался. Они часто смеются над опасностями. Может, это их способ с ними справляться.

Джоуи сообщил мне новость: он попросил Рурка быть своим шафером, и тот, разумеется, согласился. А потом Джоуи попросил Рурка позаботиться обо мне, пока его не будет. Вот точная фраза: „Позаботься о ней, приятель. Я знаю, это старомодно, но я не шучу. Присмотри за ней“.

Рурк согласился, как будто у него вообще был выбор.

Почему мужчины всегда думают, что должны присматривать за женщинами? Уже почти наступило новое тысячелетие, а я еще с семнадцати лет сама веду бизнес. Думаю, что в состоянии сама о себе позаботиться. Хотя это так мило со стороны Джоуи — беспокоиться обо мне. Мило и немного напрягает.

А потом он целовал меня так долго и страстно, что я начала смущаться. Не пойми меня неправильно. Я хотела этого поцелуя. Джоуи — солдат, и он снова уходит на службу. Я хотела как-то запечатлеть его, но вместо этого почему-то думала только о том, что мы стоим посреди толпы народа и сосемся, как будто завтра уже не настанет. Как бы я хотела, чтобы этот поцелуй унес мое сознание и заставил забыть обо всем на свете, но мои мысли кружили только вокруг невольных зрителей. А потом Джоуи пришло время садиться в поезд. „Увидимся, милая!“ — сказал он, словно уезжал всего лишь в соседний город, а не за пол земного шара от меня. И уехал.