Омут (СИ) - "novel2002" Страница 75

- Господи, Филипп, оставь эту эзотерическую чепуху для своих дружков из секции йоги.

- Максим, вы должны что-то сделать с этим.

- Черт, ну почему я всем что-то должен? Я и так уже наделал благих дел на целую дерьмовую кучу!

Максим стал с остервенением крутить в руках шариковую ручку. Провернул пару раз, вроде бы слегка сжал ее пальцами, но она тут же, обижено тренькнув, развалилась напополам.

- Это был мой любимый Паркер! – с досадой произнес Максим, расстроено уставившись на нее обломки.

Тяжело вздохнул и решил:

- Короче, если он начнет тебя доставать, посылай его сразу ко мне. Скажи, что попасть к Тони можно – подчеркнуто! - только с моего позволения.

- Хорошо. Я передам, – без улыбки кивнул Филипп.

Ни сказав больше ни слова, развернулся и ушел, а Максим остался в одиночестве.

С той ночи, когда Дальский прокололся, произнес слова любви и тем самым убил не только Максима, но и свои шансы на следующий сеанс, прошло четыре дня. За это время он в Клубе не появлялся и его хозяину не звонил - не хотел, видимо, делиться своими секретами, - зато умудрился достать всех сотрудников Клуба, чей номер телефона был ему известен.

Сам Максим не собирался звонить Егору, чтобы напомнить про должок. Терпеливо ждал, когда его выигрыш притопает в Клуб своими ногами. Ждал и злился все сильнее. Настроение у него в эти дни было довольно паршивым. Раньше Егор приезжал чуть ли не каждый вечер и нагло напрашивался на посиделки, желая потрындеть о бизнесе и расслабиться в приятной и интересной компании, а теперь Максиму очень не хватало их обычного вечернего зубоскальства. Умом он понимал, что не должен так остро реагировать на временное отсутствие конкурента, но отстраненность, которой придерживался в последние недели Дальский, бесила его. Он уже триста раз успел проклясть себя за то, что затеял все это и нарушил привычный порядок вещей, который вполне устраивал его все эти годы. И из-за чего, собственно? Из-за того, что не навел сразу справки, а начал действовать сгоряча, не обдумав все, как следует.

Поразмыслив еще минут десять над странными поворотами судьбы, Максим достал новую ручку и нехотя вернулся к работе. Его рука черкала подписи в документах, а сам Максим в это время думал о том, что раз эпопея с сеансами закончилась, ему стоит выпросить у самого себя небольшой отпуск.

Он собирался в ближайшее время уехать куда-нибудь подальше от шумного города, подальше от друзей и врагов, от Клуба и, конечно же, от Дальского. Уехать, чтобы полежать на пустынном пляже, понежиться на солнце, окунуть ноги в соленую кристально чистую воду и не вспоминать ничего из того, что произошло за эти странные две недели. Уехать, чтобы забыть за синевой ясного неба о том, что слышали его уши в ту ночь, когда Дальский, сжимая Максима в усталых объятьях, шептал севшим голосом свои искренние любовные признания, думая при этом, что говорит он их психически нездоровому итальянскому аристократу, принуждаемому Максимом к проституции. Уехать и не вспоминать под жарким солнцем о его жадных ласках, бесконечных страстных поцелуях и сильных пронзительных толчках, ведь губы уже давно перестали ныть, кожа забыла его тепло, и даже задница на четвертый день притихла и перестала напоминать о Дальском при малейшем движении. Закрыла, гадина, свою прожорливую пасть и тихо сидела на стуле, не отсвечивая и боясь даже пикнуть.

«Неужели я настолько тебе противен?»

Максим нервно дернул рукой и прочертил чернильную линию на полдоговора. Поглядел тоскливо на испорченный документ и со вздохом отложил его в сторону.

- Нет! – хмуро осадил он свои мысли. – Я сказал: не вспоминать!

Разобравшись с документами, Максим обратился за помощью к интернету. Не спеша листал сайты, предлагающие отдых в фешенебельных отелях на далеких сказочных островах. Занимался он этим пространным бесконечным делом до самого вечера, и ближе к девяти, когда глаза уже начали болеть от мелькания красочных фотографий, ему наконец-то соизволил позвонить конкурент, окончательно поехавший крышей.

- Я требую еще один сеанс, оговоренный в договоре! – не здороваясь, заявил Дальский.

Максим выругался очень-очень грубо, но про себя, а вслух сказал вполне дружелюбным, как на его взгляд, тоном:

- Я не могу удовлетворить твое требование! – отрезал он. - Ты проиграл пари до окончания сеансов, и договор, соответственно, автоматически прекратил свое действие. А у Тони сейчас и так забот хватает. Из-за тебя очередь клиентов сдвинулась, и на ближайшие месяцы все его рабочие дни расписаны от и до.

- Я заплачу за эту встречу столько, сколько ты потребуешь. Назови цифру!

Максим закатил глаза.

- Гор, пожалуйста, не превращайся в очередного зомбированного поклонника Тони. Ему и так в прошлом досталось от очарованных его красотой садистов. И вообще, я не понимаю, из-за чего весь сыр-бор. Он же не делал ничего особенного. Обычный набор легких эротических упражнений для разнообразия скучной ванильной жизни. Тебе такое любая баба изобразит… Ну или мужик, если захочешь. Было бы, за что так цепляться.

Дальский на протяжении всей этой фразы соблюдал угрюмое молчание.

- И кстати! - напомнил Максим, заполняя напряженную паузу в разговоре. - Ты все еще не рассчитался со мной за пари, а уже предлагаешь новую сделку. Выспись хорошенько, продумай свою речь и приезжай завтра вечером. Поделишься со мной тем, чем обещал, и тогда я подумаю, подпускать тебя к своему сотруднику или нет.

- Я приеду через полчаса! – как ножом, отсек дальнейшие пререкания Егор и отключился, не прощаясь.

Максим даже поежился от его зловещего тона.

- Вот я влип, а? - кисло заметил он. - Влип по самые уши!

<center>***</center>

В затылок ударил оглушительный рев клаксона, но Егор даже не вздрогнул. Раньше он бы с холодной бесстрастностью поглядел в окно на истеричного водителя, но теперь это повторялось слишком часто, и он уже перестал реагировать на подобные нападки. С трудом осознав, где находится, сосредоточился на управлении своим Вольво и плавно придавил педаль газа. Постепенно разогнавшись, полетел по пустеющим с наступлением ночи улицам в сторону Клуба, раздумывая над тем, что Крайт был прав, когда советовал ему ездить с водителем. Глядишь, и не было бы таких неприятных ситуаций, и никто не отвлекал бы его от грустных размышлений, в которые Егор в последние дни уходил постоянно, стоило лишь ему отвлечься от окружающей реальности.

В компании - в противовес его унылому настрою - все шло прекрасно. Проект «Windmill» набирал обороты, и в ближайшие пару месяцев Егору надо было плотно заняться мелкими проблемами, возникающими в любом новом деле. Но он не мог думать о расходах, поставщиках и подрядчиках. Не мог думать о прибылях и перспективах. Он не мог думать ни о чем другом, кроме Тони.

Каждый раз, когда Егор оставался в кабинете один больше, чем на десять минут, он тут же отвлекался от финансовых сводок и отчетов, взгляд его останавливался на одной точке, а кожа покрывалась мурашками при одном лишь воспоминании о прикосновениях, подаренных ему Мастером. Руки прекрасно помнили его вес, твердость мышц и мягкость волос. Нос помнил его неповторимый запах. Губы помнили, с какой готовностью Мастер подставлялся под поцелуи. Живот помнил, как тот прижимался твердой брусчаткой пресса, а член помнил, как Мастер лихо подмахивал, принимая его в себя, желая в те мгновения Егора каждой клеточкой своего раскрепощенного тела.

На этой части своих бесконечных размышлений Егор обычно морщил лоб и кривил губы. Как же он обманывался, полагая, что Мастер желает его, как ошибался, когда тешил глупым восторгом слепую гордыню, ведь Тони никак не отреагировал на его отчаянные просьбы, не остался с ним, как бы Егор не просил. Его демонстративный уход был своего рода ответом на эти просьбы. Возможно, Егор не был настолько уж противен ему, как думал, но и каких-то особых чувств Мастер к нему не питал. Поэтому-то он и ушел так быстро, поставив таким образом клиента на место. Показать Егору, что для него это всего лишь работа и ничего более.