Екатерина Риз - Зефир в шоколаде Страница 8

– Конечно, – негромко отозвался он. – Пойдём.

У меня тряслись руки. Я этого совершенно не ожидала, ещё два дня назад была уверена, что вряд ли что-то почувствую, это ведь, по сути, незнакомый мне человек. А оказалось, что эмоций в избытке, и они попросту задушили. И, наверное, это было заметно, или Антон просто почувствовал, но я была благодарна ему, что не оставил, а наоборот поддержал, в прямом смысле слова. В какой-то момент я немного осела на его руках, смотрела на отца в гробу, и у меня даже дышать не получалось.

На протяжении всей моей сознательной жизни, я отца только на фотографиях видела. Он, я, совсем ещё маленькая, а порой и вовсе младенец; в последние годы он мелькал на телеэкране, в выпусках городских новостей, поседевший и набравший в весе, но сейчас, сейчас он совершенно не был на себя похож. Ни на прежнего, ни на того, кого я видела на экране телевизора. При жизни он всегда одевался достаточно демократично – джинсы, рубашки, которые больше подошли бы мужчинам помоложе, я его в костюме, кажется, никогда и не видела, а в гробу он лежал в тёмно-синем костюме-тройке и при строгом галстуке, и на себя похож не был, даже лицом. Понятно, что смерть никого не красит, и, скорее всего, над ним поработал гримёр, но всё равно… от этой непохожести мне лишь ещё больше жутко стало. Мне показалось, что я целую вечность на него смотрела. Понимала, что мне плохо, что меня трясёт, а в горле ком, но в сознании никак не получалось уложить, что это мой отец.

– Антон, – тихо позвала я.

– Что?

– Я не знаю, куда цветы положить, – в некоторой панике призналась я.

– Поставь в вазу, вот сюда.

Цветы я поставила, расправила, хотя руки и не слушались, отступила на шаг и выдохнула, словно что-то непосильное сделала. Признаться, мне сказать было нечего. Вот если бы меня спросили, что бы я сказала своему отцу на прощание – я не знала. Я не чувствовала злости на него или обиды, не чувствовала горечи утраты, ощущалась лишь печаль по чему-то неузнанному, а не ушедшему. Я машинально оперлась на руку Антона, ещё секунда и я отвернулась.

– Пойдём.

Мы спустились с возвышения, на котором был установлен гроб, всего две ступеньки вниз, а словно в другое измерение, и я снова обратила внимание, что за нами наблюдают. Видимо, слух о том, что у Давыдова отыскалась ещё одна дочь, уже распространился.

– Лера, всё хорошо?

Я глаза на Антона подняла, он немного хмурился, приглядываясь ко мне. Я поспешила кивнуть.

– Да. Я просто растерялась немного.

– Не мудрено.

Я вдруг улыбнулась, хоть и едва заметно.

– Так странно слышать от тебя это слово.

– Почему?

– Оно тебе совсем не подходит.

Он еле слышно фыркнул, явно чтобы меня поддержать.

– Вот только не надо намёков, девушка.

– Можно я тебя снова под руку возьму?

– Даже нужно. – Он призывно выставил локоть вперёд. Затем спросил: – Хочешь выпить?

– А здесь есть?

– Думаю, вино точно есть. Сейчас поищем. – Кинул на меня изучающий взгляд. – Ты бледная.

Я невольно схватилась за щёки. А когда увидела приближающуюся к нам женщину, приглядывающуюся ко мне с красноречивым прищуром, руки поспешила опустить. Я не знала Марину Леонидовну, жену отца, в лицо, но была уверена, что это именно она. Лет сорока, платиновая блондинка, загорелая и с такой королевской осанкой, что мне поневоле захотелось расправить плечи, чтобы не выглядеть челядью на её фоне. Она шла к нам через зал, степенно и не спуская с меня глаз, окидывая критическим взглядом, и я была уверена, что лишь большое количество зрителей вокруг, не позволяло ей прямо и с наскока высказать своё мнение по поводу моего присутствия здесь. На ней был чёрный костюм с гипюровыми вставками, а на голове что-то вроде шляпки-таблетки с намёком на вуаль, которая на самом деле едва прикрывала её лоб. Марина Леонидовна подошла и тут же перевела взгляд с меня на моего спутника.

– Антон, – вроде бы поприветствовала она его, но тут же укорила: – Ты опоздал.

Тон был властный и обвиняющий, и видимо, Марина Леонидовна не сомневалась, что имеет на него право.

– Не опоздал, я задержался. К тому же, виновник торжества у нас Боря, вот без него бы не начали, а мы с тобой лишь гости.

– Как всегда хохмишь.

Антон безразлично пожал плечами и тогда уже указал на меня.

– На самом деле, я заезжал за Лерой. Вы ведь незнакомы? Дочь Бори от первого брака.

Мы с Мариной Леонидовной уже в открытую друг на друга посмотрели, я удостоилась ещё одного оценивающего взгляда, стерпела его, но на всякий случай нахмурилась. Но себя пришлось перебороть, и я протянула жене отца руку.

– Валерия, – представилась я, и заметила, как Марина Леонидовна украдкой огляделась. Мы обе понимали, что за нами наблюдают, и именно это обязывало к вежливости, и Марина руку мою пожала, хотя на самом деле едва коснулась и тут же свою руку отдёрнула. Чопорно поджала губы.

– Да, Боря мне рассказывал, – нехотя призналась она. – Меня зовут Марина Леонидовна. А ваша мама… тоже нас посетила?

– Нет. Мама… на отдыхе, – сказала я, решив не болтать про дом в деревне и плантацию огурцов и болгарских перцев. Что-то мне подсказывало, что Марина Леонидовна даже не поймёт о чём я.

– Что ж, – ещё один уничтожающий взгляд достался Антону, – каждому своё: у кого-то горе, а у кого-то отдых по плану. Жаль, что вы, Валерия, не приехали, когда Боря был жив, уверена, что он проявил бы любопытство к вашей судьбе.

Антон, не скрываясь, усмехнулся. Меня, признаться, тоже «любопытство» царапнуло. Но я постаралась сохранить спокойное выражение на лице.

– Да, сейчас мне тоже жаль, что мы совсем с отцом не общались. Думаю, он был интересным человеком.

– Не сомневайтесь в этом. А вы, Валерия, чем занимаетесь?

– Я преподаю алгебру и геометрию.

Марина Леонидовна чуть сдвинула брови.

– В школе работаете?

– Да, уже четвёртый год.

– У Бори тоже было математическое образование.

– Я знаю, мама мне рассказывала.

– А что ещё она вам рассказывала?

– На самом деле, немного. В основном то, что касалось времени их знакомства с отцом и первых лет брака, про то, что последовало дальше, мама говорить не любит.

Марина Леонидовна покивала, хотя я была уверена, что то, что я говорила, её мало интересовало. Она продолжала ощупывать меня взглядом, прятала в глазах недовольство, потом обернулась, заметив кого-то, и позвала:

– Алиса, подойди сюда.

От группы людей отделилась девушка, невысокая, фигуристая, я бы даже сказала, что с пышными формами, но весьма соблазнительными, и такая же платиновая блондинка, как и мать. При её смуглой, избалованной солярием, коже, такой цвет волос выглядел несколько экстравагантно, что её, судя по всему, нисколько не смущало. Она уверено передвигалась на высоких – очень высоких! – каблуках, наверное, надеялась казаться выше; на светящемся улыбкой лице особого горя я не заметила, хотя, тут же поняла, что радость её минутна и предназначалась она Антону. Алиса как увидела его, так и разулыбалась, а в глазах прямо-таки огонь разгорелся. Я даже не удержалась и на Антона посмотрела, тот особой радостью не воспылал, спокойно смотрел на девушку, даже чуть снисходительно. А она к нему подошла и за руку схватила. И как мать недавно, обвинила его:

– Ты опоздал. Хотя, мог бы и заехать за мной.

– Занят был, – коротко отозвался Антон, явно не желая вдаваться в подробности.

– Алиса, – одёрнула дочь Марина Леонидовна, и взгляд, который она к ней обратила, был буравящий и предостерегающий. – Я хочу тебя кое с кем познакомить. – На меня указала рукой. – Это Валерия… – Вот тут произошла заминка, Марина Леонидовна явно не знала, как правильно меня представить. – Старшая дочь твоего отца.

Антон снова не удержался и усмехнулся, я же молчала. А вот Алиса непонимающе сдвинула брови при взгляде на меня.

– Кто?

Антону пришлось пояснить.

– Твоя старшая сестра, Лиска.

Алиса на меня во все глаза уставилась.

– Понятия не имела, что у меня сестра есть.

Марине Леонидовне вроде бы неудобно стало, и она вполголоса шикнула:

– Не говори ерунды, папа тебе рассказывал.

– Я не помню.

Антон посмотрел на меня, и будто извиняясь за неё, сказал:

– Не обращай внимания, у неё голова, как дуршлаг.

– Антон, придержи язык, – разозлилась на него Марина.

А Алиса возмущённо, но не зло, тряхнула его за руку.

– Перестань. Я помню всё, что мне нужно. – Она повернулась ко мне, внимательно оглядела с головы до ног, потом спросила: – Ты натуральная блондинка?

Антон не скрываясь, закатил глаза. Я же кивнула, признаваясь.

– Да, натуральная.

– Хм. А сколько тебе лет?

Я на короткое мгновение встретилась с Антоном глазами.

– Двадцать семь.

– Это хорошо. – Она тоже на Антона посмотрела и улыбнулась ему. – Я моложе.