Татьяна Герцик - Научный эксперимент Страница 8

– Устал, – заявил он, на ходу придумывая очередную версию своего с ней пребывания. – Дома шум, а тут тишина и покой.

– Странно. А мне показалось, что у тебя дома тихо. Ты мне сам об этом говорил, когда звал к себе.

– А к нам родственники внезапно нагрянули, – моментально обосновал он свою тягу к покою. – Никакой жизни. Они из деревни, им все непривычно, вот и шумят. И бродят туда-сюда посреди ночи. А я к тишине привык.

Это Милене было понятно.

– Да, я и сама так живу. Но со временем привыкаешь.

– Зачем мне-то привыкать? Они скоро уедут. Я надеюсь. – Обозначать время отъезда мифических родственников не стал, вдруг еще пригодятся. – Привыкну, потом отвыкать. Нет, я уж лучше здесь у тебя перекантуюсь помаленьку.

– В шесть здесь уже тоже шумно будет, – поспешила разочаровать она его. – Не обольщайся, что всегда так тихо.

– Мне только до утра и протянуть. Потом они по магазинам рванут, по музеям, театрам, кабакам и прочим увеселительным заведениям.

Она с сомнением оглянулась на ширму, за которой похрапывал ее непосредственный начальник.

– Вообще-то, посторонние в ординаторскую не допускаются. Так же как и в больницу. Как ты сюда попал, кстати?

– Прошел, и все.

– И все? Так просто?

– Это же не режимный объект. Охрана тут весьма сомнительная.

Милена считала так же, но ничего не сказала из пиетета перед собственным начальством.

Денис смотрел на нее и улыбался. Ему никогда еще не было так хорошо. Скажи ему кто-то еще неделю назад, что он будет просто так сидеть рядом с девчонкой и молча на нее пялиться, ни за что бы не поверил. Терять время на такое непродуктивное занятие? Да он его просто идиотом бы посчитал.

Ему очень хотелось взять ее за руку, просто подержать, но он помнил ее неадекватную реакцию на вполне дружеский поцелуй и судьбу еще раз попытать не решился. Во всяком случае, пока.

– Ладно, можешь остаться, но ненадолго, – с сомнением разрешила она. И тут же строго добавила: – И чтоб никаких обжималок и поцелуйчиков! Я этого не терплю.

Денис тут же пустился в углубленное изучение данного тезиса:

– Ты этого вообще не терпишь или только на работе?

– Вообще!

– А как же Витек? – не удержался от подковырки он и тут же напрягся в ожидании ответа. Похоже, это уже не подковырка была, а нечто гораздо более серьезное.

– Витя? А при чем тут он? – она внимательно на него посмотрела, забыв о протянутой к закипевшему чайнику руке.

– Он тебя что, не целует?

– Конечно, нет! – с излишним негодованием воскликнула она. – Вот еще! Я же тебе сказала: я этого не терплю!

Денис посмотрел на ее руку. Рука боязливо дрогнула. И он не поверил в ее горячечные слова. Похоже, все не так просто, как Милена пытается представить. Но усугублять проблему не стал. Неловко отшутился:

– Равноправие в действии? Типа если не ему, то и никому? Это хорошо?

Милена отчаянно хотела спать и его шуточки доходили до нее с трудом.

– Какое равноправие? Ты это о чем?

– Ты права, – с нарочитой серьезностью уточнил он. – Это не равноправие, это равновесие, справедливость своего рода. Типа всем сестрам по серьгам, ну, в нашем случае по нулям, и прочее в этом же роде.

Она недоуменно пожала плечами, совершенно ничего не поняв из его путаной шуточки. Взяла чайник, налила себе в чашку кипятка. С сомнением посмотрела на него.

– Чай будешь? Или кофе?

Он посмотрел на часы.

– Два часа полуночи. Нет, в такое время я чаи не гоняю.

– Как хочешь. А мне еще до восьми надо продержаться. Так что я черный кофе выпью. Без сахара. А то спать хочется ужасно.

Денис с сочувствием посмотрел на ее бледное лицо. Как хочется избавить ее от утомительной работы! Но она его не поймет, скажи он ей ни с того ни с сего, что готов платить ей в разы больше, если она бросит свою подработку.

– А подрабатывать что, обязательно? – все-таки осторожно поинтересовался он. – У родителей денег не хватает?

– Почему не хватает? Хватает. Мы скромно живем, не шикуем. К тому же Влад уже работает. Мне просто опыт нужен. Ведь что за врач без опыта работы медсестрой? У нас в группе все подрабатывают. Я вообще ни одного студента не знаю, кто бы не работал. С четвертого курса так точно.

Это было сложнее. Опыт, как известно, на деньги не купишь.

– А поспокойнее нет ничего? Ну, чтобы днем и не так напряжно…

Насыпав в кружку растворимый кофе, Милена блаженно втянула горьковатый запах, сделала глоток и только потом ответила:

– Днем я учусь. И в ночь на воскресенье работать нормально. Днем можно отоспаться. Вот посреди недели это трудно. На лекции я просто носом клюю. Меня соседка по кафедре все время подпихивает. Но когда она из ночи, то бужу ее уже я. Но это, в принципе, мелочи.

Он протянул руку и осторожно коснулся ее щеки костяшками пальцев.

– И что это значит? – она сердито тряхнула головой.

– Я за тобой ухаживаю.

– Зачем?

Прямой вопрос смутил Дениса. В самом деле, не будешь же ей объяснять, что это эксперимент? Что он хочет выяснить обоснованность собственных непонятных чувств? Вряд ли она поймет его исследовательский азарт. Он давно убедился, что его понимает только мама да еще пара друзей по институту.

Поэтому ответил обтекаемо:

– А зачем парни ухаживают за девчонками? Или ты, как сторонник равноправия, предпочитаешь ухаживать за парнями сама?

Это нелепое предположение ее не смутило, как он рассчитывал.

– Сама? Забавно. Никогда ничего подобного не делала. – Представив, как она ухаживает за Витьком в его же весьма развязной манере, чуть не рассмеялась в полный голос.

Принявший ее хихиканье на свой счет Денис помрачнел.

– Тебе это кажется смешным? Или наоборот?

Не уловившая ход его мыслей Милена потребовала уточнений:

– Что мне кажется смешным?

– Как ты за мной ухаживаешь.

– Я ни за кем ухаживать не собираюсь. Но равноправие поддерживаю. Но не в таком аспекте.

– А в каком?

Она с печальным вздохом мечтательно призналась:

– Вот если бы муж сам в доме убирал, посуду за собой мыл, и еще бы, – она даже задохнулась от несбыточности подобных мечтаний, и помедлив, попросила: – Только ты не смейся!..

Он твердо пообещал, недоумевая, что же привело ее в такую эйфорию:

– Хорошо, не буду.

Милена зажмурилась и выпалила:

– Чтоб он сам продукты покупал, готовил и меня кормил, вот!

Денис не понял, в чем тут прикол.

– И это все?

– Ну да! – она удивленно на него посмотрела, – а что, этого мало?

Он почувствовал себя кем-то вроде волшебника, мага и доморощенного колдуна в одном лице. Да он этим занимается столько, сколько себя помнит. Он уже в три года маме сам бутерброды делал!

– У тебя что, мужчины дома ничего не делают?

– Они прибирают. Пылесосят в смысле. Иногда. Пыль стирать и полы мыть они не умеют. По магазинам папа ходит только с мамой. Потому что если ему список дать, он на цены и дату выпуска не смотрит. Наберет что с краю, лишь бы поскорей. А уж готовить… – губы у нее сами собой сложились в пренебрежительную гримаску.

Денис догадался без слов.

– Не мужское это дело?

– Естественно! И посуду мыть – тоже. За ними мы убираем. Потому что в грязи жить не хотим. Хотя посуду вымыть любой дурак сможет.

– Ну не скажи, – Денис припомнил мамочкину привычку посуду не мыть, а бить. – Это тоже не каждому дано.

– Шутишь? – всмотревшись в его лицо, поняла, что нет, и сделала грустный вывод: – Ясно. Ты ее тоже не моешь.

Он хотел было опровергнуть ее слова, но тут из-за ширмы раздался такой мощный всхрап, что Милена вздрогнула и плеснула горячий кофе из чашки себе на колено.

– Вот черт! – воскликнули они одновременно.

– Обожглась? – Денис моментально вытащил из кармана носовой плеток и приложил ей к коленке. – Больно?

– Заботливая у тебя мама, – посмотрев на его платок, синий с белоснежными квадратиками, Милена сделала совершенно неверный вывод. – Она о тебе очень хорошо заботится.

Денис с трудом подавил фырканье. Мама о нем заботится? Всегда было наоборот, это он о ней хорошо заботился. К тому же все мамины попытки позаботиться о нем заканчивались если не катастрофой, то где-то около того. Последняя подобная попытка была, когда он учился в пятом классе он ее прекрасно запомнил.

Анастасия Викторовна, как и полагалось ответственной матери, в тот день отправилась в школу на родительское собрание. В девять часов ее не было, в десять тоже. На звонки она не отвечала.

Пришлось ему одеваться и топать в школу. Он нашел мамочку внизу, у стола охранника. Она уперто спорила с их математичкой о методике преподавания математики в старших классах. Выяснилось, что увлекшись спором, на родительском собрании она так и не побывала.

Решительно прервав их болтовню, он указал спорщицам на недопустимо позднее время и отвел маму домой. Больше он ее на родительские собрания не пускал.

И платки носовые он стирал сам. Вместе со всем остальным бельем.