Марина Марченко - Вера в себя Страница 8

– Тормоза! Жми на тормоза!

Я начала жать на педаль тормоза. Но самое ужасное, что она не работала, я жму, а результата нет, мы как ехали со скоростью 70 км/ч, так и продолжали ехать.

– Не работают! – кричала я в ответ, а в это время фура все приближалась к нам, и казалось, что вот-вот будет столкновение. Я начала выворачивать руль вправо. Все происходило в доли секунды. В таких ситуациях главное не паниковать, я знала об этом, но на практике, как выяснилось, это делать нелегко. Наша машина начала плавно уходить вправо, но в этот момент Вадим взялся за руль и резко повернул его еще больше вправо, после чего машину развернуло. Фура поехала своей дорогой, нам удалось ее обойти, но вот что было дальше мне помнится совсем смутно. Из-за резкого поворота машина перевернулась на крышу, но на долго она в таком положении не задержалась, мы сделали еще два оборота по земле, после чего я почувствовала сильный удар по голове, и дальше я уже ничего не слышала и не видела…

Глава 3

Первое, что мне бросилось в глаза, когда я очнулась, были белые больничные стены. Слева от меня сидя на кресле и опрокинув голову, спал Вадим, около него на столе я увидела несколько букетов цветов в разных вазах. Осмотрев себя, я увидела, что на разных участках моего тела были прикреплены всевозможные датчики и трубочки, одна из таких была у меня во рту. Я захотела вытащить ее, но поднять руку мне не удалось, это очень напугало меня. Но я решила, что возможно это из-за длительного предлежания мои руки не функционируют. Тогда я попыталась пошевелить языком, который казалось прилип к трубке во рту, и наконец мне удалось ее выплюнуть. После этого я постаралась подвигать ногами, но это тоже не принесло никаких результатов. Мне стало страшно и в этот момент я почувствовала нереальную головную боль, ощущение как будто мне кто-то молотком ударил по ней, причем острой частью, так что она треснула. Я закричала от невыносимой боли, мой крик был хриплым, но громким. Вадим резко поднялся с места, сделал шаг ко мне, он не знал, что делать, его глаза бегали от моего лица до ног, он начал звать на помощь. Я все кричала и кричала, боль не уходила, а даже нарастала, и я не выдержала, потеряла сознание.

Когда я очнулась в очередной раз, Вадим стоял у моей кровати и держал меня за руку, с другой стороны находился врач, который и начал со мной разговор:

– Здравствуйте, Вероника! Как вы себя чувствуете? – спросил он.

Я снова сделала попытку пошевелить руками, но не смогла. Головной боли уже не было, но саму голову я совершенно не чувствовала.

– Что со мной? – совсем тихо, даже шепотом спросила я. Моя речь была медленной, голос хриплым и неуверенным, было сложно выговаривать слова.

Врач посмотрел на меня, потом на Вадима, слегка улыбнулся и проговорил:

– Не переживайте! Вы помните, что с вами произошло?

Я начала вспоминать, было достаточно сложно.

– Последнее, что я помню, это то, что мы с Вадимом ехали в машине домой с дня рожденья. А дальше слишком смутно все.

– Это чудо! – произнес врач, глядя сначала на меня, затем на моего мужа. – Потом вы попали в аварию, – более тихо сказал он. – Как раз тогда вы потеряли сознание, и только сегодня пришли в себя. Вы очень сильная, и все преодолеете. Главное, что вы очнулись и можете говорить.

Я взглянула на Вадима, он так жалостливо смотрел на меня, я почувствовала, как слеза скатилась с моего глаза. Я не могла понять, что происходит, почему я не чувствую своего тела. Почему врач не говорит мне все? Что вообще происходит?!

– Объясните мне, – обратилась я к врачу, – почему я не чувствую своего тела?

Он немного прищурил глаза, оглядев меня с ног до головы, и произнес:

– Вероника, предлагаю вам сейчас отдохнуть, пообщайтесь с мужем и ложитесь спать. Когда вы наберетесь сил, мы сможем с вами поговорить, а сейчас еще рано, вы очень слабы.

Я насупила брови и попыталась опровергнуть его слова, но мой шепот говорил только о том, что действительно он прав, я совсем сейчас слаба, мне сложно говорить и даже думать, и очень хочется спать. Врач вышел из палаты. Я осталась наедине с Вадимом.

Было заметно, что он очень переживал, но старался вести себя спокойно. Мне сложно было понять его и разгадать, что у него на уме. Единственное, что я четко понимала, что не все так хорошо, как хотелось бы. Вадим приблизился ко мне и поцеловал в лоб.

– Ну привет, родная, – он так мягко это произнес, почти шепотом, и я заметила, как слеза покатилась из его глаза.

– Привет, – я попыталась улыбнуться ему, но, по-моему, у меня это не получилось.

– Я так люблю тебя, – сказал он и, припав к моей груди, он разрыдался словно маленький мальчик.

Несколько секунд я не могла понять, что с ним. Его таким я еще ни разу в жизни не видела. Но я даже не могла его обнять, или хотя бы руку положить ему на голову. Я тоже не сдержалась, слезы начали катиться одна за другой, размачивая подушку. Совсем шепотом я произнесла:

– Вадим, не скрывай от меня ничего, все равно я узнаю, объясни, что со мной.

Вадим, убрав голову с моей груди, с заплаканными глазами смотрел на меня и видимо не знал, что сказать. Мне было жаль наблюдать, как он убивается.

– Вадим, родной, я люблю тебя, – сказала я. – Ты это знаешь, и только тебе я могу доверять в этом мире. Я знаю, что ты меня не обманешь. Скажи мне, что происходит?

Вадим еще несколько секунд смотрел на меня, а потом начал говорить что-то невнятное.

– Ника, мы попали в аварию, – при этом он еще всхлипывал, и поэтому говорил с большими задержками, – я отделался легкими ушибами и ссадинами, а ты потеряла сознание. Наша машина сделала пять оборотов, и остановилась на крыше. После этого я вылез из нее, и попытался вытащить тебя, но мне это не удалось. Тогда я вызвал скорую, они помогли и вытянули тебя из машины. – Вадим остановился и взглянул на меня. – Как ты себя чувствуешь? Голова не болит? – внезапно спросил он.

– Нет, я ее вообще не чувствую, как в принципе и остальные части тела. – я выдохнула, мне было слишком тяжело говорить, и очень клонило на сон, но мне нужно было понять до конца, что же со мной. – Тогда я не понимаю, почему на тебе нет тех ушибов и ссадин? – непонимающе я задала очередной вопрос мужу.

Вадим слегка помялся и все же ответил:

– Вероника, после аварии прошло пять месяцев, – голос его задрожал.

Услышав это, я, наверное, плюс ко всему, что происходило с моим телом, потеряла еще и дар речи. У меня потемнело в глазах, я не могла осознать того, что мне говорят. Спустя некоторое время, я пришла в себя и наконец спросила:

– То есть, ты хочешь сказать, что я лежу здесь уже пять месяцев?! И за эти пять месяцев я не приходила в себя?

Вадим снова выдохнул и слегка кивнул:

– Да, это были самые мучительные пять месяцев в моей жизни. – немного помедлив, он продолжил, – Ника, мне даже предлагали отключить аппарат жизнеобеспечения. – он снова начал плакать, сквозь слезы он говорил дальше, – врачи сказали, что ты скорей всего уже не придешь в себя и давали лишь четыре процента того, что ты будешь жить самостоятельно, без всех этих приборов. Но я знал, что наступит день, и ты проснешься. Единственное счастье было для меня просто зайти в палату и почувствовать, что твои руки теплые, надежда, что ты меня просто слышишь. Каждый раз, когда я дотрагивался до твоей руки, ты отвечала мне, хоть это было и незаметно, но я чувствовал сердцем. Я верил, я знал…

Пока Вадим все это мне рассказывал, я почувствовала, что мой мозг сейчас взорвется от переизбытка такой информации, я просто остановила его:

– Шшш, хватит, помолчи. – я посмотрела в сторону и остановила взгляд на цветах, какие они милые, красивые, разноцветные, и мне кажется, что я даже чувствую их запах. Я ненадолго улыбнулась и начала ощущать, как мои веки становятся все тяжелее и тяжелее, и понемногу опускаются на глаза.

Мне снилось, как я гуляю с Лолой в парке неподалеку от дома. Мы часто туда приходили, когда она была совсем маленькой, лежала еще в коляске. И вот сейчас мы собираем опавшие с деревьев листья, пожелтевшие от прихода осени. Мы веселимся с ней, падая на сугробы, аккуратно собранные дворниками. Рядом на скамейке сидит Вадик и смеется над нами. Мы радуемся жизни, на душе тепло и в то же время печально. Я не могу понять от чего моя грусть, ведь все так прекрасно. Солнышко ярко светит, и Лола смотрит на меня своими широкими веселыми глазами, а у меня на душе кошки скребут. Я как будто чувствую приближение беды. И через несколько минут на небе начинают появляться серые тучи, они быстро заполняют все пространство неба, становится темно и пасмурно. Вадим предлагает уходить, но нас останавливает ветер, который сорвался словно с цепи. Вокруг меня начинают кружиться листья, образовывая вихрь. Я смотрю на Вадима, и по движению губ понимаю, что он что-то говорит мне, но я ничего не слышу, и только проклятый ветер шумит в моих ушах. Вскоре я падаю на землю, тучи уходят и снова появляется солнце, ко мне подбегает Лола и кричит: