Марина Порошина - ПМС: подари мне счастье Страница 8

– Ты меня спрашиваешь? Мне, Макс, секса уже не хочется. Хочется любви – большой и чистой. Но только иногда и только во сне. Иди, а?

Домой Лера добралась только к часу ночи – она жила в противоположном от «служебной квартиры» конце города. Хорошо, что Сашки нет дома. Он даже маленьким никогда не ложился спать, пока она не придет домой. Если мама задерживалась, засыпал посреди комнаты в обнимку с конструктором. И Лера едва ли не волоком тащила его в кровать, потому что разбудить спящего сына не было никакой возможности, этот подвиг она могла осилить только по утрам и только осознавая, что у нее нет другого выхода. Больше всего на свете Александр Андреевич Хохлов любил есть и спать. Есть он мог когда угодно и что угодно, к ужасу мамы и к огромной радости бабушки, а спать предпочитал по утрам, методично опаздывая сначала в садик, а потом в школу. Даже на экзаменационное сочинение он умудрился проспать, впрочем, как и Лера.

А теперь вот уехал. Вырос и уехал. Хотя для Леры не стало сюрпризом то, что сын решил поступать в петербургский политехнический, на факультет – Лера произносила с уважением – технической кибернетики. С пяти лет она ежегодно таскала сына в Питер, отпуск для них был не Турция и не Египет, а Петербург. На море они оба немедленно сгорали и на вторую неделю начинали скучать, а по этому странному городу могли бродить бесконечно. Лера читала Сашке стихи, рассказывала едва ли не про каждый дом на Невском и на набережной Мойки. «Мам, у нас с тобой и с Питером гармоничный любовный треугольник», – сформулировал продвинутый сынок прошлым летом, а нынче уехал туда поступать.

За Сашку Лера не беспокоилась. При такой безалаберной мамаше, как выражалась бабушка, мальчик просто вынужден был стать самостоятельным. С детства Сашка сам пришивал себе оторванные пуговицы, варил картошку «в мундире» и жарил яичницу, с умеренным усердием делал домашние задания. Но последнее – если ему все же удавалось оттащить себя от компьютера. Два года назад Лера, придя с родительского собрания и кипя праведным гневом, выдрала из гнезд все компьютерные провода и положила в свой шкаф. Там они и лежали – она ежедневно проверяла – до тех пор, пока забежавший их навестить Андрей не сообщил гордой своим педагогическим демаршем бывшей жене, что провода эти – от телевизора и к компьютеру не имеют никакого отношения. Допрошенный с пристрастием сын сознался, что провода подменил уже давно и играл на «компе» в свое удовольствие, благо для мамы все провода одинаковы. В летние каникулы после восьмого класса устроился продавать газеты и на первую в жизни зарплату купил какие-то диски и цветок в горшке для Леры («Зато он не завянет», – пояснил сын свой выбор.) А на следующее лето продал газет больше других мальчишек, и редакция подарила ему велосипед, что Сашку очень расстроило: ему нужны были деньги, его первый старенький компьютер уже не соответствовал требованиям времени, но объяснить это маме не было решительно никакой возможности. Она была твердо убеждена, что единственное предназначение компьютера – уводить детей от реальной действительности. Поэтому в обмен на новый компьютер Лера требовала пятерок за четверть и за год, при этом оба прекрасно понимали, что цена эта нереальная и запредельная. Вместо этого Сашка устроился подрабатывать на автомойку, а в каникулы после десятого класса – еще и в летнее кафе. На сей раз Лере не перепало даже кактуса – деньги сын трепетно копил. Андрей дрогнул и, не посоветовавшись с Лерой, чего раньше никогда не случалось, купил сыну навороченный компьютер, и здоровенный, на голову выше отца, Сашка скакал по Лериной кровати, оглашая квартиру торжествующими воплями. И уже в зимние каникулы занял первое место на какой-то олимпиаде по информатике, что означало внеконкурсное поступление на любой факультет Уральского политехнического. А накопленные деньги, даже не посоветовавшись с Лерой, Сашка потратил на дорогущие курсы программистов, получил сертификат – и с нынешней весны он уже не просил у Леры денег на карманные расходы. Наоборот, однажды в магазине, где они купили ему ботинки, а потом Лера увидела сапоги, от которых не могла оторваться, сын достал из кармана деньги и молча протянул Лере. Вообще-то не сентиментальная, она едва не расплакалась. Правильно сказал Андрей, сын у них вырос хороший, не в дураков-родителей. Интересно, догадывается ли Сашка, чем его дорогая мамочка занимается на самом деле, или по-прежнему верит, что мама трудится в фирме «Счастливый берег», которая устраивает свадьбы, юбилеи, торжества, промоакции и корпоративные вечеринки?

Да, пожалуй, хорошо, что его нет дома, подумала Лера, а то опять заглядывал бы в глаза, расспрашивал, настойчиво пытался бы накормить подогретой в микроволновке жареной картошкой. А у нее сегодня не было сил на разговоры, и хорошо, что не надо «делать лицо», можно просто пойти в душ и смыть с себя весь этот нервный, тяжелый и непомерно длинный день.

Лера долго-долго стояла под душем, подставляя под сильно бьющие струи бока, спину, плечи, и чувствовала, как уходят репейно-неотвязные мысли о работе. А завтра. Завтра ее ждут чудесный день, неспешный утренний кофе, приятные сборы и поезд в шестнадцать ноль-ноль по местному времени Свердловск – Санкт-Петербург (вот парадокс, неуклюжий Екатеринбург так и не прижился в обывательском сознании, оставшись Свердловском), вагон СВ. И полтора дня полного, абсолютного, целенаправленного безделья! Она будет валяться на полке, читать газеты, перебрасываться ничего не значащими фразами с соседом по купе (а если повезет, то она окажется в купе одна, как обычно и бывает). Или будет смотреть в окно, пить чай с особенным, во всех поездах одинаковым, «дорожным» привкусом. И думать о том, что скоро увидится с Сашкой и проведет десять дней в самом прекрасном на свете городе. Питер был ее мечтой, сказкой, которая никогда не надоедает, фантазией, он завораживал и не отпускал уже много лет. Она встречалась с ним, как с любимым, давно не виденным человеком, испытывая одинаково острый, физически ощутимый восторг и от классического вида на Заячий остров с Дворцовой набережной, и от белочки, которая клянчит орешки на аллеях дворцового сада в Павловске.

Из ванной Лера вышла совсем другим человеком. От души напилась кофе, который никогда не мешал ей засыпать, и даже съела тост с маслом и малиновым джемом, что на ночь категорически запрещалось уже много лет, с тех самых пор, как абитуриентка с неподходящей фактурой Лера Крылова дала Вячеславу Ивановичу обещание похудеть. Потом подумала – и съела еще один. «И идите все к черту, – убежденно посоветовала она невидимым критикам. – У меня отпуск. Имею право!» Потом, едва переставляя ноги от блаженной усталости, добралась до кровати и мгновенно и сладко уснула под мерный жестяной стук дождевых капель по подоконнику.