Ольга Горовая - Мелодия осени Страница 8

— Отпусти меня. — Марина попыталась вырваться из его рук, понимая, что находится уж совсем в безвыходном положении, упираясь в стенку спиной. Но, ее попытка не увенчалась успехом.

— И не подумаю! — Рявкнул мужчина. — Пока не буду уверен, что до тебя дошло!

Он наклонился еще ниже, так, что ей стал виден зеленый ободок, вокруг его, карих, глаз, и второй рукой уперся в стену над головой Марины.

Она, почти, перестала дышать.

Несмотря на весь свой гнев, на все свое возмущение. Забыв про свой страх… А может, именно, из-за совокупности всех этих причин, на девушку нахлынуло тоже, непонятное возбуждение, которое она испытала утром, смотря на этого мужчину. Только теперь, очевидно, под воздействием недавнего выброса адреналина, оно было сильнее во стократ.

Марина, с трудом, сглотнула, и облизала, пересохшие губы.

Ей стоило собраться с мыслями, а не плавиться в руках того человека, который кричит на нее, и считает полной идиоткой.

Она не дура, и должна объяснить, почему поступила именно так.

Вот, только, видя что-то…, что появилось в его, таких близких к ее лицу, глазах, когда ее язычок нервно пробежал по губам девушки — сосредоточиться на своей защите становилось практически нереально.

Она не понимала, что именно было в его глазах.

Не могло это быть тем, чем казалось. Не тогда, когда Константин, почти готов, прибить ее, за глупость. Марина, практически, осязала его ярость. И, все же… Нет…

Девушка уже открыла рот, чтобы попытаться доказать, что не имела выбора, когда мужчина, так и не отпуская ее лица, резко выдохнул.

— Твою мать! — Выругался Костя, и накрыл ее рот жестким поцелуем.

Это… было неожиданно…

Для нее, по крайней мере. И, имело ошеломительный эффект на, и без того, потрепанные за последние десять минут, нервы Марины.

Наверное, именно поэтому, вместо того, чтобы оттолкнуть мужчину, она, наоборот, к нему прижалась, ища опору, которую потеряла, в ослабевших ногах.

Словно почувствовав это, Костя, второй рукой, обхватил Марину за талию, еще сильнее заставляя припасть к его телу. Так и не отпуская ее лицо. Поднимая его, чтобы удобнее было целовать.

Марина дрожала, и уже, совсем не от страха за свою жизнь… хотя, возможно, этого человека ей стоило опасаться не меньше, чем падающего потолка.

Но, вместо того, чтобы внять этой мысли, она чувствовала, как возбуждение и страсть, все сильнее разгораются в ее теле, уже и сама, отвечая на его напористый и подавляющий поцелуй.

Это было… было…, выбивающе из привычного течения жизни…

Феерично…

Наверное, именно так это и было.

Ярче любого поцелуя, который ей довелось, за свою жизнь, испытать.

Девушке сложно было подбирать эпитеты, покоряясь жестким движениям его губ. Но, она настойчиво пыталась убедить себя, что виноват пережитый страх и гормоны.

И все, на что ее хватило, в попытке оказать сопротивление — это, не позволить своим рукам обвиться вокруг его шеи.

Пусть это и было мизером. Пусть и пришлось, почти до боли зажать пальцы в кулак.

Хотя, какое это имело значение, когда она так охотно, отвечала на его поцелуй?

Никакого, наверное. Но, от самого осознания своего старания, девушке было немного легче…

Не настолько, чтобы попробовать это все прекратить, тем не менее.

Наконец, с тяжелым вздохом, Константин отстранился…, но, только от ее губ.

Его руки. Его лицо, так и продолжали соприкасаться с телом и кожей Марины.

Ей, все еще, было трудно дышать. Как и ему, впрочем.

— Ты, больше не будешь ходить через этот, чертов холл. Тебе понятно, Марина?! — Голос Кости не потеплел ни на грамм.

Не то, чтобы это задело девушку…

Но, черт, таки, это ее разъярило! Какого дьявола, тогда, надо было ее ТАК целовать.

— Или что? — Она была недовольна тем, что ее голос, был хриплым и ломался после испытанного, как бы девушка не пыталась с этим совладать. Но, и покорно молчать, Марина не собиралась — Ты будешь, в наказание, меня унижать? Как, только что?

Усмешка приподняла уголок губ Константина.

— О, я и не думал, что этим тебя унизил. — Он насмехался.

Ее это, лишь больше взбесило. Девушка попыталась его оттолкнуть. Но, у нее ничего не вышло. Мужчина продолжал удерживать Марину, крепко прижимая к своему телу. И, у нее не было причин сомневаться, что и Костю, вот это все… возбудило…

Черт! Ей не хотелось это ощущать! Совсем не хотелось!

Еще двадцать повторов, и можно будет поверить, что Марина себя убедила…

Как он там говорит? Твою мать!? Да уж, именно это сюда и подходило.

— Дверь была закрыта. — Пытаясь отвести от него свой взгляд, хрипло пробормотала Марина.

Лицо мужчины потемнело.

— А, для чего я тебе ключ дал?… Твою мать! — Ха, ее это почти рассмешило.

Телепатия, блин…ну, почти.

— Замок был открыт… — Она очень старалась удерживать свои глаза на верхней пуговице, полурасстегнутого ворота его синей рубашки. И, совсем старалась не дышать… только, ни то, ни другое — почти не выходило.

— Мне больше нравилось, когда ты молчала. — Злые нотки прорезались в голосе Константина. — Так, ты казалась умнее. Замок открыт, а дверь — закрыта? Ты сама, хоть, логику тут видишь, Марина?!

Девушка задохнулась от его насмешки, вновь, пытаясь оттолкнуть от себя мужчину.

— Иди ты к черту! Отпусти меня! — Она, почти с отчаянием, вырывалась из его рук, и в этот раз, Костя отпустил девушку, отступая на шаг, открывая ей осмотр на окружающую действительность. И, на лестницу…, ведущую к запасной двери.

Выдержки Марины не хватило.

— ЭТО ТЫ — ДУРАК! — Заорала она на, ничего не понимающего Константина, и, воспользовавшись его недоумением, толкнула мужчину, заставляя развернуться, показывая на причину всего, что случилось.

А сама, обогнув его, побежала наверх, потому что, не желала разреветься от всего происшедшего, перед Костей. Да так хотела убежать, что и про боль в ноге забыла, быстро перепрыгивая ступени, и не обращая внимания на его, раскаивающееся и зовущее — «Марина»…

Пусть он катится к черту! Вместе со всеми своими претензиями! Решила про себя девушка, почти забегая в тренировочный зал.

Костя, разглядывал дверь, пребывая в каком-то, весьма нехарактерном для себя, ступоре.

Кто-то, наверное, один из строителей, поставил у косяка дверей, деревянные рейки, прислонив к углу. И, одна из них упала, попав, как раз, в высокие, двойные, арочные ручки двери, образуя своеобразный засов.

Ему захотелось наорать уже на себя, жаль, что такое было не очень возможно. Не в том случае, если он собирался и далее считаться нормальным в глазах окружающих людей.