Светлана Лубенец - Сердце для невидимки Страница 8

Глава 6

Нервные клетки не восстанавливаются

На следующий день после уроков девочки 8 «Б» опять собрались в кабинете труда. Татьяна Васильевна любезно обещала потратить свое личное время, чтобы посмотреть, правильно ли восьмиклассницы раскроили материал, чтобы к следующему уроку они могли принести уже смётанные платья. Все боялись даже смотреть на Язневич, но она выглядела абсолютно спокойной, а когда очередь дошла, выложила на стол раскроенное платье совершенно из другого материала – очень яркого, цвета морской волны.

– Ну, Данка, молодчина! – восхитилась Лида, когда они с Инной шли из школы. – Решила не сдаваться. И правильно! Хотя, конечно, – она тяжко вздохнула, – наши шансы при ее участии почти нулевые.

– Ну, почему? Маски же будут и все такое, – ответила Инна.

– Не верю я что-то в эту конспирацию. Все равно парни как-нибудь узнают, где кто. Хотя бы по туфлям. Таких моднючих, как у Данки, ни у кого нет. Так что, хоть мне и глубоко отвратительна история с испорченным материалом, – Лида приостановилась и заглянула подруге в глаза, чтобы удостовериться, что та не сомневается в ее искренности, – но тот злодей нам здорово помог бы.

– Как тебе не стыдно, Лидка! Ты только вспомни, какое бледное лицо было у Данки! Она, наверное, миллион нервных клеток потеряла. Тех самых, которые не восстанавливаются.

– Этих клеток у нас, чтоб ты знала, до ужаса много. Пока человек живет – они нипочем не кончатся. Знаешь, – Логинова оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, не подслушивает ли кто, – мне кажется, что это все-таки дело рук Кирки… то есть Кирилла Алейникова. Он, наверное, никак забыть не может, как она его тогда при всем классе отбрила.

– И как, интересно, он в наш кабинет труда пробрался?

– Откуда мне знать? Но мы ведь все на перемену уходили. Мог как-нибудь и проникнуть.

Инна вспомнила Димку Агеева, который, как оказалось, и думать забыл о нанесенной ему Инной в пятом классе обиде, поэтому спросила:

– С чего ты взяла, что Алейников еще помнит Данкины обидные слова? Может, ему вообще уже давно кто-нибудь другой нравится… – И Инна опустила руку в карман, чтобы проверить, не потеряла ли она записку. Та была на месте.

– Ты думаешь, где я вчера была? – усмехаясь, спросила Лида.

– Я не думаю, я знаю – у зубного врача! Тебе талон дали на лечение после осмотра, на который мы всем классом ходили.

– Вот именно! А за мной в очереди, знаешь, кто сидел?

– Ну?

– Не «ну», а Кирилл Алейников! Ему, оказывается, тоже талон дали.

– И что?

– Так вот, я решила времени в очереди зря не терять, тем более что просто так сидеть и ждать, когда в тебя вгрызется бормашина, совершенно невозможно. Я завела с Киркой разговор про конкурс. Мол, как они, парни, к нему относятся, как им кажется, кто победит, и т. д., и т. п.

– Ну и?..

– Он сказал, что все эти конкурсы только девчонкам нужны для самоутверждения, а им, парням, и так все ясно, кто есть кто. Так что совершенно не для чего в дурацкие бальные платья рядиться.

– Прямо так и сказал? – огорчилась Инна.

– Представь себе! Ну, а я опять за свое: спрашиваю впрямую, кто же, по его мнению, возьмет первое место. Язневич, наверно?

– А он?

– А его всего прямо перекосило от ненависти, и он говорит: «Вот уж эта мымра точно не победит!» Представляешь?

– А ты?

– А я говорю: «Хватит прикидываться, Алейников! Девчонки знают, что все парни нашего класса по уши влюблены в Данку».

– И что он?

– А он сказал, что я дура…

– И все?

– И все.

– Знаешь, Лида, все-таки не все мечтают о Язневич. Видишь, Кирка продолжает ее ненавидеть. И еще один… человек… мне вчера говорил, что в Данку совершенно не влюблен.

– Кто же этот человек? – насторожилась Логинова.

Инна поколебалась с минуту и все же рассказала Лиде о вчерашней прогулке и разговоре с Димкой Агеевым.

– Вот те на! – изумилась Лида. – Что ж получается, он в тебя влюблен, что ли?

– Он мне этого не говорил, – покраснела Инна.

– А ты хочешь, чтобы тебе с первого раза так все и выложили? Подождать придется, – проворчала Логинова, и Инне показалось, что подруга ей завидует, поскольку ей ничего подобного никто пока не говорил.

Девочки помолчали, думая каждая о своем. Инна, например, никак не могла решить, чего ей больше хочется: чтобы Димка оказался в нее влюблен или чтобы записка, лежащая в кармане ее джинсов, была написана Кириллом Алейниковым и не Дане, а ей. Вдруг в голову Инне пришла совершенно гениальная мысль:

– Лида! Все ведь проще простого! Надо потихоньку сверить почерки.

– Какие? – не поняла Лида.

– Ну, почерк в записке, которую ты выудила из мусорки Недремлющего Ока, надо сличить с почерком всех наших. Так мы всех проверим и узнаем, кто угрожал Язневич.

– Я уже думала об этом. Ничего не выйдет. Вот гляди, – Лида достала из кармашка школьного рюкзачка записку, – видишь, почти печатными буквами написана.

Инна заглянула в листок и побледнела почти так же, как Видана Язневич, когда ей испортили ткань на платье. Она вытащила свою записку и приложила к записке, которую держала Логинова. Хотя обе были выполнены буквами, близкими к печатным, не оставалось никакого сомнения, что они написаны одним и тем же человеком. Та же бумага в тонкую черную клетку, паста того же темно-синего оттенка и, главное, буквы «т» в слове «ты» Инниной записки и в слове «тухлыми» из записки с угрозой имели совершенно одинаково изогнутую верхнюю перекладинку.

– Это твоя записка? Тебе написана? Где ты ее взяла? – забросала Инну вопросами Лида, выхватив из ее рук измятый листок.

– Я не знаю, кому эта записка, – ответила Инна и открыла Логиновой тайну ее появления.

– Она написана тебе! – твердо заключила Логинова.

– Почему ты так решила? – удивилась Инна.

– Сама-то подумай, как один и тот же человек может Данке написать такие разные записки: одна – практически про любовь, другая – вся в ненависти! – Лида с подозрением оглядела Инну и добавила: – Что-то в последнее время ты, подруга, приобрела среди наших парней небывалую популярность. Тут тебе и Димас Агеев, и этот… который букву «т» не смог для маскировки по-разному написать. Когда ты только все это успела?

Инна не знала, что сказать. Неужели записка не Данке, а все-таки ей? Неужели ее автор Кирилл Алейников? Она вспомнила, как вчера хохотала над приколами Димки, и не могла понять, чему ей теперь радоваться, чему огорчаться.

Глава 7

По следу Железного Дровосека

В день, когда девочки 8 «Б» принесли в школу почти готовые платья, произошло отвратительное событие.

На труде все нарядились на пробу в только что сшитые платья. Кому-то оставалось только пришить пуговицы, кому-то вставить «молнию», кому-то поработать над отделкой. Инна, например, должна была каждый ряд своих многочисленных оборок из тканей в цветочек разного цвета обшить кружевами. А Лида собиралась расшить голубым бисером лиф платья.