Даниэла Стил - Пять дней в Париже Страница 8

Кэти всегда посмеивалась над ним, говоря, что в прошлой жизни он, наверное, был французом, раз так любит Париж. Это место значило для него очень много, хотя он никогда и не понимал почему. В нем было нечто невероятно красивое и властное. Здесь его всегда сопровождала удача. И Питер знал, что и на этот раз все повторится. Несмотря на свойственную Полю-Луи Сушару неразговорчивость, он понимал, что его завтрашняя встреча с французским коллегой будет триумфальной – как арка на Елисейских полях.

Такси пробиралось через дневную пробку, и Питер провожал взглядом знакомые достопримечательности – Дом инвалидов, «Гранд-Опера», Вандомскую площадь. Ему казалось, что он приехал домой. Посередине площади стояла статуя Наполеона; немного воображения – и можно было без труда представить себе сидящих в экипажах французских аристократов в белых париках и атласных штанах, окруженных гарцующими стражниками в мундирах. Питер улыбнулся этой несколько абсурдной картинке, и тут такси затормозило перед отелем «Ритц», и швейцар подбежал к нему, чтобы открыть дверь. Он узнал Питера – так же, впрочем, как он «узнавал» всех приезжающих – и, пока тот расплачивался с таксистом, сделал знак носильщику взять единственный чемодан Питера.

Фасад «Ритца» был на удивление скромным; распознать отель можно было только по маленькому тенту, который выглядел точно так же, как тенты разбросанных тут и там магазинчиков. Сверкающие витрины «Шомэ» и «Бушерона» были совсем рядом, до «Шанель» было рукой подать, так же как и до «Дж. А. Р.», ювелирной фирмы, названной так в честь основателя – Джоэля А. Розенталя. Но одним из самых важных элементов Вандомской площади был отель «Ритц», и Питер всегда говорил, что ничто в мире не могло с ним сравниться. Воплощение декадентской роскоши, отель предлагал своим постояльцам неограниченные удобства. Питер всегда чувствовал себя немного виноватым из-за того, что останавливался здесь в своих деловых поездках, но за много лет он привязался к этому месту настолько сильно, что и подумать не мог о другом отеле. В конце концов, имел же он право допустить элемент фантазии в свою жизнь, во всем остальном абсолютно сознательную и подчиненную строгому порядку? Питер любил его утонченность и элегантность, изысканно обставленные комнаты, роскошь парчовой обшивки на стенах, изумительные камины в антикварном стиле. И стоило ему вступить под своды отеля, как он почувствовал знакомую волну восхищения.

Отель «Ритц» никогда не разочаровывал его. Подобно красивой женщине, которую посещаешь только время от времени и которая всякий раз ждет тебя с распростертыми объятиями – безукоризненно причесанная и накрашенная, еще более обворожительная, чем во время последней встречи.

Питер любил «Ритц» почти так же, как и сам Париж. Отель был частью волшебства и очарования города. Стоило гостю из Америки войти в вестибюль, как навстречу ему двинулся консьерж в ливрее. Поздоровавшись с ним, Питер подошел к портье. Даже ждать у стойки было удовольствием. Слева стоял пожилой и элегантный джентльмен из Латинской Америки в сопровождении потрясающей красоты молодой женщины в красном платье. Они тихо беседовали по-испански. Ее волосы и ногти были безупречны, и Питер обратил внимание на то, что на левой руке у нее был огромных размеров бриллиант. Женщина взглянула на Питера и улыбнулась. Он был удивительно привлекательным мужчиной, и ничто в его поведении не могло навести на мысль о его деревенском происхождении. Питер выглядел именно так, как должен был выглядеть богатый, могущественный человек, вращавшийся в высшем свете и управлявший деловой империей. Все в Питере подчеркивало его власть и значительность, но при этом он был обаятелен, мягок и моложав и вообще очень хорошо выглядел. Пристально всмотревшись в него, можно было бы заметить в его взгляде что-то загадочное. Мягкость и доброту не так-то легко встретить в сильных мира сего. Но женщина в красном этого не видела. Она заметила только галстук от «Эрме», сильные ухоженные руки, чемоданчик, английские туфли, хорошо сшитый костюм. Окинув его оценивающим взглядом, она с некоторой неохотой повернулась к своему спутнику.

Посмотрев в другую сторону, Питер увидел трех пожилых японцев, одетых в безупречные темные костюмы. Они курили и что-то оживленно обсуждали. В стороне стоял их более молодой спутник, консьерж за стойкой разговаривал с ними по-японски. Отвернувшись от них, Питер, все еще ожидавший своей очереди, вдруг заметил какую-то суету около дверей. В вестибюле появились четверо темнокожих мужчин очень властного вида, за ними следовали еще двое, а потом вертящаяся дверь выбросила трех очаровательных женщин в ярких костюмах от Диора. По сути дела, это были варианты одного костюма, только разных цветов. Подобно его латиноамериканской соседке, все женщины были одеты и причесаны с большим вкусом, носили на шее и в ушах бриллианты и все вместе производили поистине неотразимое впечатление. Шестеро телохранителей окружили их, и в дверях показался немолодой величественный араб.

– Король Халед… – услышал Питер за спиной чей-то шепот, – …или его брат со своими тремя женами. Они живут здесь уже месяц и занимают целый этаж – четвертый, выходящий в зимний сад.

Это был правитель небольшой арабской страны, и пока он со свитой проходил мимо, Питер насчитал восемь телохранителей и еще несколько сопровождающих. К ним немедленно ринулся один из консьержей, и, провожаемая взглядами находившихся в вестибюле людей, живописная группа удалилась. Так что Катрин Денев, быстро проследовавшую в ресторан, почти никто не заметил, так же как и Клинта Иствуда, снимавшегося в каком-то фильме под Парижем. Подобные лица и имена были не в новинку в «Ритце», и Питер спросил себя, достаточно ли он пресытился такой жизнью, чтобы так легко игнорировать знаменитостей. Но просто находиться здесь, наблюдать за всеми ними всегда доставляло ему такое удовольствие, что он не мог заставить себя смотреть в сторону или напускать на себя равнодушный вид, как это делали некоторые обитатели отеля. Не отрываясь смотрел он на арабского короля и стайку его прелестных спутниц. Женщины тихо разговаривали и смеялись, а телохранители внимательно присматривали за своими подопечными, не позволяя кому бы то ни было приблизиться к ним. Они окружали их подобно каменным статуям, пока король медленно шел вперед, разговаривая с кем-то. В этот момент Питер услышал голос за своей спиной и обернулся, вздрогнув от неожиданности.

– Добрый день, мистер Хаскелл. Добро пожаловать в Париж! Мы очень рады снова вас видеть!

– И я тоже очень рад, что приехал сюда, – улыбнувшись, сказал Питер молодому портье, которому было поручено обслужить его. Для него приготовили номер на третьем этаже. По мнению Питера, в «Ритце» не могло быть плохих номеров. Куда бы его ни поселили, он будет счастлив.