Барбара Картленд - Прелестная Ромина Страница 8

— Боюсь, вы меня не так поняли, Ромина, — ледяным тоном возразил Мерлин Форд. — Я нисколько не сомневаюсь в ваших способностях. А всего лишь хочу довести до вашего сведения, что если вы хотите достаточно точно знать, как и, главное, почему погиб ваш брат Кристофер, то позвольте сделать это мне одному, без помех с чьей-либо стороны. Включая вас…

Ромина в гневе вскочила, но постаралась взять себя в руки.

— Вы, мистер Форд, с самого начала были против моей поездки в Каир и совершенно не скрывали этого. Я тоже хотела отправиться туда одна, без какого-либо сопровождения. Особенно в вашем лице. Однако, прекрасно понимая, что вместе у нас будет куда больше шансов добиться успеха, мне, боюсь, придется принять ваши условия и подчиниться. Я… я постараюсь играть свою роль как положено и не подвести вас, обещаю…

— Что ж, это меня вполне устраивает. Я согласен.

Он неторопливо достал из кармана документы.

— Вот ваш паспорт. К счастью, у генерала в столе, естественно совершенно случайно, оказалась именно ваша фотография… Паспорт выписан на Ромину Фей.

— А почему не изменено мое имя? — поинтересовалась Ромина.

— Потому что я на этом всегда настаиваю. Одинаковые имена имеют миллионы людей, поэтому имя вряд ли может вызвать подозрение. А вот если брать чужое, то надо быть очень опытным и тренированным человеком, чтобы в минуту опасности автоматически произнести или подписать под документом именно его, а не свое родное, данное при рождении, и тем самым вольно-невольно выдать себя! И возможно, провалить все дело и поставить под угрозу жизни других людей. — Он улыбнулся и многозначительно помолчал. — А вот пока вы будете писать свое настоящее имя, к тому времени, как дойдете до последней буквы «а» в слове «Ромина», есть большая вероятность того, что вы точно вспомните: теперь вы не «Ромина Хантли», а «Ромина Фей». Та же проблема, кстати, частенько встает, когда случайно встречаешь своих друзей или старых знакомых, которые, естественно, обращаются к тебе, называя родным именем!

Ромина прикусила нижнюю губу.

— Понятно… Значит, вы тоже останетесь Мерлином, так?

— А что плохого? По-моему, «Мерлин Никойлос» звучит неплохо.

— Да? А по-моему, «Ромина Фей» звучит не хуже, чем имя какой-нибудь известной кинозвезды, — в тон ему ответила Ромина.

— Последний фильм, в котором вы снимались статисткой, назывался «Бен Гур», а до этого вы принимали участие в съемках «Десяти заповедей». Думаю, религиозная нотка в данном случае будет вполне уместной и по-своему даже трогательной, вам не кажется, мисс Фей?

— Нет, не кажется, мистер Никойлос! Хотя в вашем представлении это звучит, честно говоря, не очень эффектно…

— Зато в нашем с вами исполнении будет эффектно выглядеть! Я буду темноволосым, смугловатым греком средних лет. Само собой разумеется, с множеством перемешавшихся во мне кровей и национальностей… На случай, если кому-то вдруг захочется покопаться в моей генеалогии… И привлекают меня, как правило, светловолосые фарфоровые куколки с голубыми глазами. Не отличающиеся большим умом и сообразительностью… Эту роль, надеюсь, вы сыграете достаточно достоверно.

— Еще раз благодарю за весьма сомнительный комплимент. Уж лучше позвольте мне самой придумать, как сыграть свою собственную роль!

— Боюсь, на это у вас нет времени, — пренебрежительно отмахнулся Мерлин Форд. — А теперь прошу извинить меня. У нас слишком мало времени, а дел, увы, предостаточно… Ровно в час у вашего подъезда будет ждать машина, которая отвезет вас в аэропорт. Пожалуйста, не опаздывайте. Вот вам багажные ярлычки. Прикрепите их к своему чемодану… Впрочем, лучше я сам сделаю это, пока вы сложите все необходимое, включая этот авиабилет, в свою сумочку.

Взяв у него билет, Ромина открыла его.

— Да, но он же из Нью-Йорка! — удивленно воскликнула девушка.

— Разумеется, мисс Фей. Вы летели оттуда на другом рейсе «Пан-Америкэн», но по пути остановились в Глазго, чтобы, скажем, повидать старого друга. — Он бросил взгляд на часы, висящие на стене над каминной полкой. — И пожалуйста, поторопитесь. В аэропорту вам надо быть не позже двух, и нам совершенно ни к чему, чтобы ваше имя звучало из всех репродукторов зала ожидания!

— Да, да, конечно, вы правы, мистер Никойлос, это было бы совсем ни к чему, — весело улыбнулась Ромина. Она повернулась и пошла в свою спальню, спиной ощущая, что Мерлин идет прямо за ней.

Пока она проверяла содержимое сумочки — все ли на месте? — он приклеивал стикеры на ее багаж и привязывал бирки к ручкам дорожных сумок и чемоданов.

— А темные очки? — спросил Мерлин, когда она уже надевала норковое манто. — У вас есть темные очки?

— Думаю, есть. — Ромина пожала плечами. — Ну а если нет, то нисколько не сомневаюсь, вы предусмотрели и это.

— Конечно, предусмотрел. На всякий случай. Хотя мне почему-то казалось, вы предпочтете свои. В них вам будет гораздо удобнее.

— Какая трогательная забота, — пробормотала Ромина. Выдвинув ящик туалетного столика, девушка достала оттуда несколько пар темных очков в дорогих футлярах, своих и Криса, чуть поколебавшись, выбрала те, что в темно-красном кожаном футляре, и надела их.

— Какого цвета платок мне, по-вашему, подойдет?

— Для самолета какой-нибудь темный, а вот в «Савой» лучше явиться в чем-то ярком, бросающемся в глаза.

Кивнув, Ромина выдвинула другой ящик, быстро нашла то, что хотела: простенький темно-синий шелковый платок, в котором она не будет отличаться от сотен других женщин, путешествующих в это время года, и цветастый алый шарф — парижское приобретение.

— Все, я готова.

— Прекрасно, прекрасно, — довольно отозвался мужчина. — Вы не перестаете меня удивлять, мисс Фей. Обычно моих подружек мне приходится ждать намного дольше.

— Значит, приготовьтесь, впереди вас ждет немало сюрпризов, — мстительно ответила Ромина.

— К этому я готов. Должен сказать, вы весьма отличаетесь от большинства знакомых мне женщин… Кстати, эти прекрасные орхидеи, которые почему-то пришлись вам не по душе, прислал Алекс Салвеков?

Чего-чего, а такого вопроса Ромина не ожидала, поэтому не смогла сразу найти нужных слов. Только молча моргала, лихорадочно соображая, что бы такое ответить. А он, прекрасно понимая ее смущение, безжалостно продолжал:

— А знаете, Ромина, в лондонских кругах все только и говорят о том, что «русский дворянин» пользуется у прекрасного пола огромной популярностью. Немного странно видеть, какой неоправданно жестокой экзекуции подвергся один из его бесценных подарков любимой женщине…