Рэдклифф - Невинные Сердца Страница 8

Хотя Джесс и делала выговор, голос выдавал ее. На самом деле она восхищалась характером жеребца и не собиралась ломать его, надеясь с течением времени покорить не битьем, а катаньем. "Похоже, тебе придется сидеть здесь и пропустить ближайшую ярмарку", – предупредила она.

Каждый год в конце весны в Новой Надежде почти целую неделю проходила крупная ярмарка, куда свозили скот и лошадей с лучших ранчо со всей Монтаны. Здесь покупали, продавали и обменивали. Джесси Форбс тоже пригоняла своих лошадей на торги. Несколько ярмарочных дней неизменно оказывались насыщенными до предела. Джесси приходилось работать днями и ночами. Она выбирала и покупала лошадей, чтобы улучшить собственное стадо, продавала своих коней, давала их для вязки. Хорошая выручка на ярмарке была необходимым условием для выживания ранчо. Она, Джед и почти все остальные их ковбои гнали лошадей в город рано по утру в первый день ярмарки, когда проходило взвешивание и регистрация. После этого она шла смотреть чужих лошадей и договариваться с владельцами других ранчо о продажах или вязках.

Джесси казалось, что она была частью этого процесса всегда. Большинство нынешних владельцев ранчо с детства привыкли видеть малышку Джесси рядом с ее отцом. Томом Форбсом, на каждой ежегодной ярмарке. Когда Том погиб, было вполне естественно, что дочь продолжила его дело, завоевала репутацию хорошего коннозаводчика и чести торговца. То обстоятельство, что она была женщиной, почему-то никогда не создавало проблем, возможно, потому, что она принадлежала этому ковбойскому миру изначально. Мужчины, которые не позволили бы своим дочерям сесть верхом на лошадь на мужской манер, не видели ничего странного в том, что Джесси Форбс пасла своих лошадей и заключала сделки. Джесси – это Джесси.

Осторожно распрямившись, Джесси скривилась от боли в пояснице и потянулась всем своим длинным стройным телом.

– Ладно, давай заходи в стойло, – сказала она, хлопнув лошадь по крупу. – Поешь-ка. А мне лучше подвигаться, иначе не смогу сесть в седло завтра с утреца.

Джесси медленно пошла через двор к вытянутому горизонтально жилищу, построенному из дерева и камня, которое всегда было ее домом. Отец построил этот крепкий дом с простым внутренним убранством задолго до ее рождения, когда только застолбил свой участок. В их доме была кухня, кладовая для продуктов, зал для приема гостей и небольшая гостиная, они размещались на первом этаже. Они с отцом не устраивали приемов, если к ним кто и приходил, то лишь мужчины по делу, так что гостиная превратилась в отцовский кабинет. Здесь Джесси нравилось больше всего.

Тяжелые кожаные кресла, подставки с оружием и книжные полки странным образом успокаивали ее. Какая-нибудь гостиная с диванами, обитыми расшитой тканью, и уставленная посудой из тонкого стекла, действовала бы ей на нервы. Джесси нередко просиживала часами у камина с книжкой из отцовской библиотеки. Раз в полгода она ездила в город Баннак, столицу Территории Монтана, за вещами, которых было не купить поблизости, и каждый раз старалась купить новую книгу, чтобы пополнить библиотеку.

Ее дни были заполнены, ей всегда было чем заняться, и она почти никогда не оставалась в одиночестве. Лишь изредка, по вечерам, ее охватывала необъяснимая меланхолия, и тогда Джесси выходила на крыльцо, обводила взглядом свою землю, служившую ей опорой, и в ее душе воцарялся покой.

– Мистер Шредер! Пожалуйста, расскажите нам о ярмарке, которая начнется завтра, – попросила Кейт, когда, выкурив на крыльце по сигаре после ужина, ее отец с другом Таддеусом присоединились к женской компании в комнате для приемов.

Прошел всего лишь месяц после их приезда в Новую Надежду, а у Кейт было такое чувство, будто она жила здесь всегда. Она еще не до конца научилась обходиться в повседневной жизни без тех удобств, которые были для нее привычными в Бостоне, но каждую такую трудность воспринимала как проверку на прочность. Она выглядела счастливой и была счастлива на самом деле.

– Хм, это всего-навсего предлог для ковбоев заявиться в город и разнести тут все в пух и прах, – проворчала Ханна, берясь за шитье.

– Не слушай Ханну, Кейт, – рассмеялся Таддеус. Весенняя ярмарка – это одно из самых крупных событий в нашем городе. К нам стекаются владельцы ранчо и погонщики со многих сотен миль вокруг, и народу будет тьма-тьмущая можете не сомневаться. Гостиница их всех не вмещает, салун, ну… – он бросил взгляд на жену. – Пожалуй, порой они, конечно, немного буянят, но по сути, они добрые, парни.

– Господь всемогущий, а можно ли выходить улицу? – спросила с тревогой Марта. Ее воображение уже нарисовало полчища ковбоев, без разбору мчащихся по улицам городка.

– Ну, будет тебе. Марта, – слегка упрекнул ее Мартин, понимая, что жене все еще было не по себе от этих особенностей жизни на Западе.

– Привычный уклад и правда нарушается, – доброжелательно пояснил Таддеус. – В ярмарке участвует весь город. В последний день торгов состоится большое празднество рядом с церковью. Еще будут танцы. Почти все женщины будут готовить еду. Пироги моей Ханны славятся всей Монтане.

Ханна залилась краской и зашикала на мужа.

– Я с нетерпением жду всего этого! – сказала Кейт с неподдельным восторгом. Рассказ о ярмарочной неделе звучал гораздо интереснее, чем чинные встречи после обеда, когда ей приходилось сидеть в полутемной гостиной и болтать о каких-нибудь пустяках с ухажерами, которым, похоже, не было никакого дела до того, о чем она думает. Какое счастье, что все это позади, – пусть хотя бы на какое-то время, с облегчением подумала Кейт.

– На ярмарку приедут все-все владельцы ранчо? – поинтересовалась Кейт, у которой на уме, естественно, был вполне конкретный владелец ранчо. Вернее владелица.

Девушки, которые жили в Новой Надежде, хотя, конечно, и отличались от бостонских подружек Кейт, в одном были с ними абсолютно схожи. И тех. и других готовили к замужней жизни. Кейт по достоинству ценила, сколько сил эти женщины тратили на то, чтобы их близкие могли нормально жить в этом суровом, безжалостном краю. Но когда она покорно училась у Ханны Шредер тому, как сохранить мясо безо льда или как лучше всего пошить наволочки из старой одежды, она думала про Джесси Форбс. У Джесси был собственный дом, и она перемещалась по городу, занимаясь делами, без сопровождения, о такой дерзкой выходке Кейт никогда не помышляла. Спокойная, невозмутимая владелица ранчо была не похожа ни на одну женщину, когда-либо встречавшуюся Кейт, и ей хотелось увидеть Джесси Форбс снова.

– Все без исключения владельцы ранчо в Монтане соберутся в нашем городе, – подтвердил Таддеус Шредер.