Виктория Холт - Мадам Змея Страница 8

Откинув назад длинные светлые волосы, закрывавшие лицо, она собралась снова уткнуться в книги, но неожиданно кто-то принялся царапать дверь. На мгновение забыв о достоинстве, она вскочила и впустила в комнату Гвидо — спаниеля с карими глазами, излучавшими любовь и преданность. У Екатерины были две собаки — Федо и Гвидо. Только эти два существа помнили ее маленькой девочкой, любившей шалить и громко смеяться, что считалось неприличным.

Гвидо был испуган. Съежившись, он лизнул ей руку. Он выглядел так, словно только что избежал несчастья и знал, что спасение было временным. Екатерина тотчас поняла, что преследователем Гвидо был Алессандро — мальчик, называвший себя ее братом. Она называла его Мавром. Больше всего на свете он любил обижать собак и молодых слуг — мальчиков и девочек. Он мог безнаказанно мучить их. Екатерина думала, что когда-нибудь он начнет забавляться подобным образом со взрослыми людьми.

Она погладила шелковистую шкуру собаки. Она охотно опустилась бы на колени и обняла Гвидо. Но Екатерине из рода Медичи не подобало обниматься с псом — ее могли увидеть. Она подавила это желание.

Она оказалась права. За собакой гнался Алессандро — распахнув дверь, он вошел в комнату. Закрыв за собой дверь, он прислонился к ней и посмотрел на Екатерину. Гвидо попытался спрятаться у ног девочки Екатерина, стараясь скрыть, как отчаянно бьется ее сердце, подняла глаза.

И его называли Медичи! Почему, возмущенно спросила себя Екатерина, ее благородный отец, странствуя по свету, бросал свое семя в столь дурную почву? Как мог он любить грубую рабыню-берберку, которая, очевидно, была матерью Алессандро? Похоже, он любил ее, хоть и недолго, поскольку сводный брат девочки, Алессандро, жил здесь, в этом дворце. На этом настоял папа, хотя тетя Кларисса охотно выгнала бы его на улицу. Этот бастард мог быть законнорожденным братом Екатерины! Нет! Благородная кровь не породила бы этот узкий лоб, широкий нос, злобный рот, нахальные глаза. Екатерина боялась бы Алессандро, если бы не чувствовала себя защищенной от его опасных выходок. Он не смел обижать ее. Однако он ненавидел Екатерину. Она была законной дочерью, а он — внебрачным ребенком. Святой Отец, любивший мальчика, никогда не допустил бы, чтобы девочке, являвшейся надеждой семьи, был причинен вред.

Алессандро медленно прошел в глубь комнаты. Ему исполнилось четырнадцать — он был на восемь лет старше Екатерины. Уже чувствовалось, что за человек вырастет из него.

Собака заскулила.

— Замолчи, Гвидо, — сказала Екатерина, не отводя взгляда от лица сводного брата.

— Эта тварь убежала от меня! — заявил Алессандро.

— Я рада это слышать, — отозвалась Екатерина.

— Он не видит своей выгоды, этот пес. Я собирался покормить его.

Засмеявшись, Алессандро показал свои зубы, напоминавшие крысиные.

— Я приготовил для него деликатес…

— Ты не посмеешь причинить вред моей собаке, — сказала Екатерина.

— Вред? Говорю тебе, я хотел накормить пса.

— Ты способен дать Гвидо лишь то, что причинит ему вред!

Ее глаза сверкнули; наедине с Алессандро она могла не думать о сдержанности, не улыбаться, когда ей делают больно, отвечать колкостями на его колкости.

— Ты считаешь убийство забавой, — сказала она. — И чем безжалостней убийство, тем оно забавнее для тебя.

Он не возразил ей. Оскалив в ухмылке зубы, он посмотрел на собаку и пробормотал:

— Иди сюда, малыш Гвидо. Я покормлю тебя, мой дорогой.

Екатерина упала на колени. Ее обычно бледные щеки заалели. Она испугалась, что может потерять спаниеля — одного из ее самых дорогих друзей.

— Гвидо, — взволнованно зашептала она, — ты не должен подходить к нему. Если он тебя поймает, кусайся.

— Если бы он укусил меня, — сказал Алессандро, — я бы разрезал его на маленькие кусочки. Или посадил бы в котел и сварил. Я не позволяю собакам кусать меня, герцогиня.

— Оставь в покое моих собак, — с достоинством произнесла Екатерина, вставая с пола и глядя на Алессандро. — Развлекайся с другими животными, но не трогай моих собак.

— Когда я увижу Святого Отца, — произнес Алессандро, — я скажу, что ты превратилась в сорванца, который вечно возится с собаками. У тебя их заберут. Может быть, я попрошу, чтобы их отдали мне.

Она задрожала от страха. Святой Отец поверит Алессандро! Этот могущественный человек, обожавший власть, совсем не любил свою шестилетнюю кузину, однако проявлял большое расположение к ее уродливому брату — бастарду.

— Тогда, — промолвила Екатерина, — я скажу ему, что я слышала, как одна из служанок кричала в твоих покоях, и прослежу за тем, чтобы девушка ничего не утаила, когда ее станут допрашивать.

— Ты забываешь, что я умею добиваться молчания. Эта девчонка не посмеет распустить язык.

— Ненавижу тебя! — выпалила Екатерина. — Я пожалуюсь тете Клариссе.

— Даже если она поверит тебе, то не сочтет достойным наказания.

— Тогда я скажу кардиналу.

— Он не поверит дурным словам о человеке, которого так любит его господин — Святой Отец.

Несмотря на все ее воспитание, у Екатерины возникло желание броситься к нему, ударить, исцарапать, покусать. Она, возможно, так и поступила бы — страх за собаку разрушал ее выдержку, — но в этот момент дверь открылась, и в комнату вошел Ипполито.

Как разительно отличался он от безобразного Алессандро! Ипполито был самым красивым юношей Флоренции; он унаследовал лучшие черты рода Медичи; однако такие качества его предков, как коварство, подлость и жестокость, не передались ему. Ипполито было лишь шестнадцать лет, но его любила вся Флоренция; народ, знавший, что он является внебрачным сыном, тем не менее видел в нем своего будущего правителя. Люди отмечали его сходство с Лоренцо Великолепным, а также со своим благородным отцом, герцогом Немурским; природа наделила юношу смелостью и мужеством. Он любил искусство и обладал качествами, которые флорентийцы желали видеть в своем правителе. Все надеялись, что со временем Ипполито заберет бразды правления из рук Пассерини, управлявшего городом под присмотром папы Климента Седьмого, чья нерешительная политика привела к волнениям в Италии.

Екатерина обрадовалась появлению Ипполито. Она восхищалась им; он всегда был добр к ней, хотя и не мог уделять много времени маленькой девочке. Она знала, что Алессандро побаивался Ипполито, который относился к Мавру с презрением.

— Ипполито, Алессандро грозит причинить вред моей собаке, — тотчас пожаловалась Екатерина.

— Не может быть! — сказал Ипполито, шагнув вперед и бросив презрительный взгляд на Алессандро. — Разве у него нет своих собственных собак, над которыми он может издеваться?