Вайолетт Лайонз - В обмен на рай Страница 8

— Ну, вот я и дома. В целости и безопасности. Еще раз спасибо за то, что подвез...

Если бы их встреча действительно была первой, она добавила бы несколько слов о приятном вечере и, может быть, даже намекнула на новую встречу. Но поскольку мысль о «повороте часов» была чистой фантастикой, Джесс не могла найти подходящих слов для прощания.

— Я... Ну, спокойной ночи.

— Только и всего?

— Всего? Ты... А что еще? В конце концов... — Джесс хотелось казаться непринужденной, но ничего не вышло: голос зазвенел и сорвался. — Мы знакомы первый вечер.

— А как же прощальный поцелуй?

Его голос звучал ровно, даже дружески. Так же, как вечером, на кухне, когда они делали вид, будто только что познакомились.

Прощальный поцелуй в щечку, только и всего. С этим она справится. Но за осторожной логикой и здравым смыслом скрывалось что-то темное и опасное. Так зазубренные камни на дне тихого, спокойного моря ждут момента, чтобы вцепиться тебе в шею и свернуть ее. Джесс не смела признаться в этом даже себе самой, но она хотела этого поцелуя. Хотела сильнее, чем думала.

— Ладно. — Она кивнула, надеясь, что это вышло небрежно. — Всего один прощальный поцелуй...

Голова Лоренцо наклонилась, заслонив свет ближайшего фонаря, и губы Джесс сами собой слегка раскрылись. Но губы Лоренцо коснулись ее щеки; они были теплыми, мягкими и до боли знакомыми. Поцелуй оказался душераздирающе коротким.

— Спокойной ночи.

Джесс с колотящимся сердцем ждала страстного поцелуя, которого жаждали ее ноющие губы. Не успела она опомниться, как Лоренцо сделал шаг назад.

— Спокойной ночи, — отрывисто повторил он. — Как-нибудь увидимся.

Джесс не верила своим ушам. Ее сердце разрывалось от жгучей, жестокой боли. Она позволила себе поверить... надеяться... От унижения на глаза навернулись горькие слезы.

— С-спокойной ночи, — выдавила она.

Затем заставила себя взяться за ручку двери, повернуть ее и почувствовала дуновение теплого воздуха, хлынувшего из коридора на улицу. Но так и не смогла перешагнуть порог и войти в дом. У нее не было сил отвернуться и уйти.

Этого было мало! Ей хотелось большего, куда большего. Беглый поцелуй пробудил голод, влечение, страсть, которую она когда-то испытывала к этому человеку, которого считала исчезнувшим и навеки похороненным в прошлом.

Но казалось, что Лоренцо не говорил ничего, кроме правды, когда так непринужденно промолвил: «Я пережил».

— Я... я...

Уходи! — вопил внутренний голос. — Сейчас же, а то будет хуже!

Нет, — молило сердце. — Еще немножко! Дай побыть с ним еще одну минутку. После этих двух пустых, одиноких лет дай мне еще раз услышать его голос, увидеть его улыбку!

Не успев подумать о том, что она делает, Джесс подчинилась импульсу. Ноздрей Джесс коснулся аромат одеколона, теплый запах мужского тела, и приступ головокружения заставил ее прижаться к Лоренцо. В ночной темноте его глаза казались бездонными озерами, дыхание было спокойным и ровным.

— Спокойной ночи, — сказала она совсем не так, как прежде, и, последовав его примеру, прижалась губами к твердой худой щеке.

Шелковистая кожа была слегка шершавой от пробившейся за день щетины.

— И спасибо...

Этот интуитивный поступок привел к тому, что Лоренцо стремительно повернул голову, губы Джесс скользнули по щеке как по льду, затянувшему поверхность озера, и прижались к чему-то горячему и мягкому, оказавшемуся его губами.

— Джесс...

Он снова хрипло пробормотал что-то по-итальянски, а затем алчно припал к ее рту.

— Ты должна была сбежать... воспользоваться возможностью, пока она была. А теперь слишком поздно.

Слишком поздно! — эхом отдалось в мозгу Джесс. Неправда... Поздно стало не теперь, а тогда, когда он поцеловал ее. Для этого хватило даже одного небрежного прикосновения к ее щеке. Нет, еще раньше. Это случилось в тот момент, когда она открыла ему дверь и с первого взгляда в черные глубины его глаз поняла: что бы ни случилось, Лоренцо все еще остается для нее единственным мужчиной на всем белом свете.

— Джесс, милая...

Ледяной ветер жалил ноги Джесс, но она этого не замечала. Сильное тело Лоренцо защищало ее от холода, а сумасшедший бег крови так разогревал кожу, что девушке казалось, будто она горит на костре. Сердце колотилось от возбуждения, легкие порывисто втягивали в себя воздух и так же порывисто выдыхали его.

— Тебе надо было войти... — Дыхание Лоренцо тоже было неровным и прерывистым. — А теперь возврата нет. Джесс, любимая... пригласи меня к себе.

Пригласи меня к себе... Это была не просьба, а приказ. Она прекрасно знала, что было на уме у Лоренцо.

Так почему же она молчит? Почему не велит ему убираться отсюда и никогда не возвращаться? Эта мысль мелькнула в ее голове и тут же исчезла.

— Т-ты...

Голос сорвался; губы пересохли так, что сначала пришлось их облизнуть. В свете из коридора она увидела, что Лоренцо пристально следит за этим неосознанно вызывающим жестом. В его глазах стоял такой жар, что у Джесс сжалось сердце.

— Ты хочешь войти?

— Хочу ли я?.. — Он хрипло рассмеялся. — Джесс, клянусь Богом, ты сделала бы правильно, если бы не пустила меня. Я...

— Не нужно! — быстро прервала его задыхающаяся Джесс, боясь услышать продолжение. — Входи скорее! На улице холодно...

Громкий хлопок двери, отрезавшей их от мира и оставившей наедине друг с другом, показался ей звуком трубы. Отныне ее жизнь менялась раз и навсегда. Возврата нет. Передумывать поздно.

Но она и не собиралась передумывать. Все, чего она хотела, было здесь, рядом. Его руки обнимали ее, его сердце билось под ее щекой, и у Джесс было такое чувство, словно она вернулась домой.

Но все быстро изменилось. Едва она успела закрыть дверь, как Лоренцо резко разомкнул объятия, и ошеломленная, не верящая себе Джесс, словно упала с огромной высоты на твердый пол.

Джесс беспомощно следила за Скарабелли, который вошел в ее квартиру и начал расхаживать по ней, как зверь по клетке, обнюхивающий углы и прутья своего нового жилища.

Он неторопливо и тщательно осматривал уютную гостиную с кремовыми креслами (комната была слишком мала для дивана), абрикосовыми бархатными шторами и тщательно отполированным сосновым туалетным столиком. В дальнем углу, напротив большого окна-фонаря, стоял облицованный кафелем открытый камин с чугунной решеткой в стиле королевы Виктории.

— Тут не слишком просторно... — закончив, наконец, осмотр, пробормотал он.

— Это все, что я могла себе позволить! — злобно выпалила Джесс. — Не у всех есть дома на каждом континенте и личный самолет, чтобы сновать между ними!