Энн Мэтер - Таинственный венецианец Страница 8

У Эммы слегка закружилась голова.

— Что ты говоришь, Селеста?

— Итак, — решительно проговорила Селеста, — будь благоразумной, Эмма. Что плохого в том, если эта старая благородная дама будет думать, что мы находимся в прекрасных отношениях и не чаем души друг в друге? Ну хотя бы для того, чтобы удовлетворить ее понятия о приличиях.

Размышляя над тем, что сказала Селеста, Эмма стала приходить к мысли, что она чересчур придирается к мачехе. Если графиню интересуют только деньги Селесты, то почему бы мачехе не использовать свой шанс приобрести титул, который столь важен для нее. Кроме того, Селеста такой человек, что она все равно добьется своего даже в том случае, если Эмма не захочет помочь ей. Эмма покачала головой:

— Все это достаточно противно. И если именно это тебе позволяют делать деньги, то я рада, что у меня их нет.

— Почему, дорогая? — искренне изумилась Селеста. — Разве тебе не хочется стать графиней?

— Нет, не хочется. Я лучше выйду замуж за человека, которого люблю, чем за плейбоя средних лет, который поправляет свое состояние за чужой счет.

Селеста рассмеялась:

— Ох, Эмма, ты сильно ошибаешься в отношении графа Видала Чезаре. Он совсем не стар и весьма привлекателен. То, что ты узнала от меня, не имеет значения. Но мне приятно сознавать, что мне не придется искусственно симулировать страсть у отца моих будущих детей.

— Селеста! — воскликнула Эмма, отвернувшись. — Ты говоришь ужасные вещи!

— Ты слишком чувствительна, моя дорогая, — беспечно заметила Селеста. — Если ты побудешь со мной немного подольше, то, я надеюсь, избавишься хотя бы от части своей щепетильности и станешь более реально смотреть на жизнь. Прости меня, дорогая, но ты, наверное, понимаешь причину, почему графиня остановила свой выбор именно на мне, а не на женщине, которая постарше и побогаче. Дело в том, что я красива и могу произвести здорового наследника, которого она так страстно желает своему внуку. Понятно?

Эмма пожала плечами:

— Все ясно. Это твои проблемы, а я, если ты не возражаешь, буду держаться в стороне. Я вернусь домой, а ты устраивай свои дела без меня. У тебя и так все замечательно получается, и я не думаю, что у тебя есть необходимость чувствовать за меня какую-то ответственность. Как выяснилось, я вполне могу существовать в своем спокойном мире.

— Нет, — строгим голосом проговорила Селеста, — ты останешься.

— А я полагаю, что — нет, — твердо заявила Эмма.

— Я прошу тебя подумать об этом как следует, Эмма. Графине ты очень понравилась, и у меня нет желания выдумывать разные причины, которые вынудили тебя вернуться в Англию. Ты останешься здесь. И не вздумай со мной спорить! И поверь мне, что твое непослушание я без последствий не оставлю, и в этом виновата будешь ты.

— Не запугивай меня, Селеста, — вспыхнула Эмма. — Я от тебя не завишу ни в коей мере, так как сама себя содержу. И в помощи твоей я не нуждаюсь.

— Не волнуйся, я найду способ тебя угомонить. Больница, в которой ты работаешь, пользуется некоторыми благотворительными фондами, и если ты поступишь против моей воли, я найду способ, что твоя больница перестанет получать нужные ей средства.

— Надеюсь, ты шутишь? — спросила Эмма.

— Никогда в жизни я не была более серьезна!

— Но есть другие больницы, и я… — неуверенно заговорила Эмма.

— Я всегда смогу найти тебя. У меня, моя дорогая, есть деньги, а за деньги можно купить все, что угодно.

— Понимаю, Селеста, что ты имеешь возможность охотиться за мной, — удивленно сказала Эмма, — но я не могу понять, зачем тебе это надо. Почему? Что я тебе сделала?

— Ничего! Это не имеет никакого отношения к делу. Ты мне нужна и именно здесь. Но если ты восстанешь против моей воли, я превращу твою жизнь в ад, и ты очень и очень пожалеешь, что не пошла мне навстречу. — Селеста вздохнула и сказала миролюбивым тоном: — Дорогая моя, в конце концов я прошу у тебя такую малость — всего шесть недель твоего времени, которые ты проведешь в одном из самых замечательных городов мира. Разве я прошу у тебя слишком много?

Эмма молчала, от гнева она не могла вымолвить ни слова. Она повернулась и молча ушла в свою комнату. Ей было всего девятнадцать лет, и она была слишком молода, чтобы обладать каким-то жизненным опытом. Поэтому угрозы мачехи ее напугали.

Во всем мире не было ни одного человека, который мог бы ее приютить, не считая пары дальних родственников в Англии, для которых ее судьба была совершенно безразлична. Скорее всего ей придется подчиниться требованиям Селесты, потому что в настоящее время она не могла ей противостоять.

На следующее утро за завтраком они вели себя так, как будто никакого разговора между ними не состоялось. Селеста держалась по отношению к Эмме снисходительно. И, если она полагала, что Эмма несколько молчалива и, возможно, даже подавлена, то своей веселой болтовней она ловко скрывала эту ситуацию.

Селеста весело рассказывала Эмме, как вчера вечером встретилась с графом Видалом Чезаре.

— Он присоединился к нам после обеда, — вспоминала Селеста. Она чем-то напоминала кошку, нализавшуюся сливок. — К сожалению, он не мог пообедать с нами, так как у него на это время была назначена важная встреча, которую он никак не мог отменить. После того, как графиня отправилась к себе отдыхать, мы прекрасно провели с ним время, катались на гондоле. Ах, Эмма, дорогая, это было прелестно! Надо подыскать и для тебя какого-нибудь молодого человека, который сопровождал бы тебя то время, пока ты находишься здесь, потому что одной по ночной Венеции путешествовать опасно.

— Спасибо, Селеста, но я думаю, что мне это не понадобится.

Селеста строго взглянула на нее.

— Ты не уезжаешь, — проговорила она, и это было сказано скорее утвердительно, нежели отрицательно.

— Нет, Селеста, я остаюсь. Но предупреждаю, чтобы ты не вздумала мною маневрировать, я не собираюсь развлекаться в компании какого-нибудь повесы, родственника твоего графа.

— Не будь такой упрямицей, дорогая, — усмехнулась Селеста, — никто не собирается заставлять тебя делать то, чего тебе не хочется… сейчас.

Она легко и изящно поднялась из-за стола.

— Я пойду переоденусь, а ты уж, будь добра, закончи упаковку моих вещей. Гондола прибудет за нами в одиннадцать часов. Лакея графини зовут, кажется, Джулио, он погрузит наши вещи и отвезет нас в палаццо Чезаре.

Эмма представляла себе, что этот палаццо скорее всего был каким-то древним замком. Возможно, по-своему он был и красив. Но не эти мысли были главными в ее голове. Главной была Селеста, ее совсем не радовала необходимость провести с ней шесть недель.