Шантель Шоу - Испытание соблазном Страница 8

— Бруно?! — вскрикнула она от страха и боли.

— Безумие, конечно, — отпустив ее, сказал он.

Тэмсин продолжала смотреть на него взглядом, в котором читался интерес. Бруно приподнял кончиком пальца ее подбородок и склонился к лицу девушки, дышавшему свежестью и ароматами сумерек. Он осторожно приблизился ртом к ее дивным губам и со вкусом и трепетом ощутил их сладкую податливость.

Так, неторопливо проникаясь ею, он полагал обуздать обуревавшее его чувство. Ее губы таяли в поцелуе, и у Бруно создалось впечатление, что он вкушает ее плоть, как сочный плод, нектар которого струится по гортани, обволакивая сердце.

Тэмсин запустила гибкие пальцы в его густые упругие волосы, томно теребя их. Она настойчиво удерживала его, продлевая это пикантное и восхитительное действо.

Бруно на миг оторвался от пленительных губ и прошептал, торопя захватывающее продолжение этой невинной шалости:

— У тебя или у меня?

Он не позволил отозваться ей тотчас, возобновив поцелуй, перемежавшийся дерзкими, недвусмысленными прикосновениями.

— Я… — хотела что-то ответить Тэмсин, но ее слова утонули в его жарком дыхании.

— Мы должны… этой же ночью, незамедлительно, — заявил Бруно, увлекая ее в глубину сада. Остановившись в тени нависающих крон, он прислонил Тэмсин к мощному стволу дерева и принялся соблазнительно нашептывать, осыпая поцелуями ее виски, шею, плечи, покусывая за мочку ушко: — Скоро все начнут расходиться, только некоторые останутся ночевать в «Диттон-Холле». Я могу незаметно от всех провести тебя в свою комнату.

Разомлев под его губами, Тэмсин тем не менее твердо проговорила:

— Я не могу… Прости.

— Матерь Божья! Тэмсин?! — негодующе, воскликнул он.

— Нет, — решительно подтвердила она. Тэмсин не хотела одного — стать очередной жертвой в списке его любовных побед. Ей следовало благодарить свое честолюбие. Она пресекла все дальнейшие попытки своего нового знакомого и вернулась в дом.

Когда гости начали расходиться, Тэмсин еще раз поздравила Джеймса Грейнджера с удачно организованной свадьбой и попрощалась, пообещав навестить его до отъезда в Лондон.

Стоя на террасе, Бруно молча проводил Тэмсин колким взглядом, когда граф Джеймс Грейнджер довел ее до такси и посадил в машину, трепетно проговорив:

— Сладких снов, дорогая.

Глава третья

Расстаться оказалось для обоих проще, чем умерить последствия встречи, которые для Бруно были осложнены изначально составившимся мнением об этой волнующей женщине. Он рвался внутренними противоречиями, неизъяснимыми желаниями, незатейливыми грезами.

Все спутали обязательства перед Грейнджерами, без них проблема с Тэмсин Стюарт решилась бы намного примитивнее. Не добившись ее согласия, Бруно просто последовал бы за ней и при первой же возможности взял бы желаемое. Но он хотел спасти графа из этих пут, а не расстроить с ним собственные отношения таким вероломством…

Как и обещала, Тэмсин появилась к завтраку. Когда Бруно спустился к столу, Тэмсин уже была там. За ночь напряжение улеглось, и он смог с видимым равнодушием поприветствовать ее.

Тэмсин же, услышав его голос, слегка сконфузилась.

— Разрешите присесть? — обратился он лично к ней, воспользовавшись тем, что место за огромным обеденным столом рядом с Тэмсин пустовало.

— Да, конечно, — как и полагается, ответила девушка.

Приключение вчерашнего вечера она уже приравняла к ночному кошмару и теперь была настороже. Однако заметила, что в непринужденных одеждах иностранец выглядит не менее эффектно, чем в парадном костюме.

— Как спалось, Тэмсин? — интимно склонившись к ней, бесцеремонно поинтересовался он.

— Хорошо, благодарю, — пресно ответила она.

— В отеле у вас удобная комната? — продолжал углубляться он в тему прошедшей ночи.

— Маловата, годится только для одного. А что же вы, выспались? — дерзко бросила она навязчивому собеседнику.

— К сожалению, нет, — отозвался он.

— Что же так? — надменно осведомилась Тэмсин.

— Чего-то недоставало для полного комфорта. Знаете, Тэмсин, когда спишь один, ощущается неуютная прохладца под одеялом. Другое дело, если под бочком теплая женщина, — без малейшего смущения громогласно объявил он, ошарашив гостей дома Грейнджеров, не подготовленных к его простодушным манерам.

— Очень жаль, что вам прошлой ночью не повезло. Вероятно, это как с рыбной ловлей: клёв сменяется безрыбьем. Могу лишь заверить, вторя мудрецу, что и это проходит, — азартно выпалила девушка.

— Чем вы так раздражены, Тэмсин? Я считаю, это вполне естественным для здорового молодого человека занятием — коротать ночь с сексуально привлекательным партнером… Для удовольствия, разумеется, не для приработка. Да, я готов согласиться, если вы назовете меня невоздержанным, нетерпеливым, излишне раскрепощенным. Но таков уж я есть.

— Наверное, мы, англичане, в массе своей мыслим иначе, — нейтрально отозвалась она. — В Италии у вас, вероятно, больше единомышленниц… Вы по завершении всех свадебных торжеств намерены вернуться на родину?

— Была такая мысль, — охотно уведомил он свою собеседницу. — А вы?

— А я предпочитаю уехать на уикенд к сестре, которая живет здесь неподалеку. Я давно собиралась посетить замок «Гевер-Касл». Там великолепные итальянские сады. А на обратном пути, когда гости «Диттон-Холла» уже разъедутся, я вернусь, чтобы обсудить с Джеймсом кое-какие общие дела.

— Общие дела? — преувеличенно удивился Бруно.

— Да. Речь о некоторой модернизации интерьера «Диттон-Холла».

— Я, к сожалению, не очень хорошо знаю часть Англии, о которой вы говорите. Не могли бы вы на эти выходные стать моим экскурсоводом, Тэмсин? Вместе посетим упомянутый замок, прогуляемся по итальянским садам, поужинаем тет-а-тет. Что скажете?

— Вам, действительно, нужен гид? — спросила девушка.

— О, да! Гид мне категорически необходим, — заверил он ее.

— Ну что ж, поедемте, — к его величайшему удивлению, легко согласилась Тэмсин.

К вечеру этого дня Тэмсин вошла в номер отеля и рухнула на постель. День получился чудесным.

На губах у нее играла улыбка. Бруно ди Чезаре наполнял ее мысли.

Еще накануне Тэмсин была уверена, что никогда не ляжет с мужчиной, который занят коллекционированием любовных побед. Сейчас она казалась самой себе менее категоричной. Ее влекло к нему неудержимо. Общение с Бруно представлялось ей праздником. Не всегда однозначно приятным, но неизменно исключительно волнующим.

С Бруно невозможно было затосковать, он всегда будоражил то воображение, то чувственность, а подчас и то и другое одновременно.