Кайса Ингемарсон - Лимоны желтые Страница 8

Когда выступление закончилось и музыканты ушли со сцены, Агнес нарочно задержалась. Ей показалось, гитарист тоже смотрел на нее как-то особенно. Она никогда не была ничьей фанаткой и не знала, как себя вести в подобной ситуации. Просидев около часа с бокалом пива, которое она старалась пить как можно медленней, Агнес решила, что пора уходить. Музыканты больше не появлялись, оставаться дальше в опустевшем зале было неловко. Она не спеша направилась к выходу.

Он догнал ее уже на лестнице, взял за локоть и спросил, не хочет ли она посидеть с ним, выпить по бокалу пива. Они долго разговаривали, позднее она не могла вспомнить о чем, помнила только, что ей было легко и хорошо. Потом Тобиасу надо было помочь ребятам собрать аппаратуру. Но, прежде чем уйти, он спросил номер ее телефона. Все следующие дни Агнес пребывала на седьмом небе, пока наконец не поняла, что он не позвонит.

Несколько недель спустя, прочитав на афише, что группа «50 Million Fortune» выступает в молодежном клубе на окраине, Агнес собралась с духом и поехала туда. Немногочисленные слушатели были как минимум на десять лет моложе нее. Сначала Тобиас ее не узнал, а когда вспомнил, извинился, что не позвонил. Сказал, что потерял бумажку с ее номером, но очень рад снова увидеться. Агнес было приятно это слышать, хотя дважды за вечер он назвал ее Анной.

После этого они стали встречаться. Иногда музыканты всей группой приходили в кафе, где она работала. Агнес потихоньку от хозяина угощала их бесплатным пивом, а Тобиас усаживал ее к себе на колени и целовал на виду у всех. Агнес это не очень нравилось. Но что она могла поделать? В ответ на ее протесты Тобиас лишь смеялся, а когда отпускал, легонько шлепал по попе.

Еще через полгода он стал жить у нее. По крайней мере, время от времени. Иногда Тобиас на пару недель перебирался к кому-нибудь из приятелей. Не потому, что они с Агнес не ладили, просто так ему было удобнее. «Такой уж он независимый», – думала Агнес. И хотя его непредсказуемость держала ее в постоянном напряжении, порой Агнес жалела, что не умеет относиться ко всему столь же легко. Жить одним днем, не записываться в прачечной на месяц вперед, не торопиться с оплатой счетов. Верить, что все само собой утрясется. Постоянное место жительства, определенные планы – это было не для Тобиаса. Он хотел свободно располагать собой и своим временем. Ни в чем на него не похожей, аккуратной, организованной, все заранее планировавшей Агнес было с ним трудно. Первое время они даже ссорились, но Тобиас не менялся. И Агнес пришлось смириться. В последние годы она стала смотреть на вещи намного проще. Тобиас есть Тобиас. Бесполезно пытаться его переделать. Главное – он ее любит.

Любил.

Агнес провела пальцем по щеке Тобиаса на фотографии.

Когда зазвонил телефон, она была почти уверена, что это Тобиас. Но она ошиблась. Это была Маделен, которой родители рассказали о том, что произошло.

– Значит, вы решили взять тайм-аут? – спросила сестра.

– Да. Вернее… – В разговоре с родителями Агнес несколько подретушировала действительность. – На самом деле, можно сказать, он со мной порвал. В каком-то смысле.

– В каком смысле? Не понимаю. Так он совсем ушел, или вы решили немного отдохнуть друг от друга?

Агнес вздохнула. У нее заныло сердце.

– Ушел, – произнесла она наконец.

– Можно узнать, по какой причине? – В голосе Маделен слышалась язвительность.

У Агнес не было сил что-то придумывать:

– Нашел себе на гастролях другую. Девицу из бэк-вокала.

– Да ты что? Вот свинья! – Последнее слово Маделен произнесла отчетливо и с ударением.

– Нет, он не свинья. Нельзя называть человека свиньей за то, что он влюбился, он же в этом не виноват. – Агнес было невыносимо, когда кто-то плохо говорил о Тобиасе. Она даже самой себе этого не позволяла. Да, он ее бросил, но ведь она все равно его любит.

– Свинья, – еще тверже повторила свой приговор Маделен. – И знаешь, почему я в этом уверена? – Не дожидаясь ответа, она продолжила: – Потому что, если твой парень тебе изменяет, он свинья. А если он делает это не один раз – тем более. Тут и спорить не о чем. Это факт.

– Ты не должна так говорить. Ты ведь его не знаешь. По-настоящему.

– Рассказать тебе, насколько хорошо я его знаю? – Маделен сделала театральную паузу, затем набрала воздуха и продолжила: – Например, мне известно, как на Рождество, в гостях у своей девушки, он клеился к ее младшей сестре.

– Неправда!

– Извини, Агнес. Я тебе не сказала, потому что видела, как ты в него влюблена. Но это правда. Вечером, когда ты помогала маме мыть посуду, а нас с Тобиасом послали в гараж за мешком для мусора, чтобы вынести обертки от подарков… Так вот, в гараже он попытался меня поцеловать.

– Перестань!

– И кстати, уже не первый раз. Помнишь, я в прошлом году приезжала к тебе на день рождения?

– Я не желаю этого слушать. Ты все выдумываешь! – Агнес почти кричала.

– Нет, Агнес, не выдумываю. Я никогда не стала бы врать про такие вещи. Он спросил, не хочу ли я…

Агнес не выдержала. Бросила трубку, а потом долго сидела, держа телефон на коленях. Из глаз полились слезы. С ее собственной сестрой! Неправда!.. Другое бы она, может, и простила. Мимолетные увлечения. Такое случается. Но Мадде… Мадде совсем другое дело. Бессмысленно даже пытаться успокаивать себя, что Мадде врет. Маделен отличалась почти патологической правдивостью, которая нередко выводила из себя окружающих. «Ты что, подстриглась? Дурацкая прическа!» Сестра была способна обидеть человека, но не со зла, просто совершенно не умела таить в себе правду. Что она столько времени молчала про Тобиаса, было своего рода рекордом.

Агнес отставила телефон в сторону. Затем медленно перевернула фотографию, которую в течение всего разговора с сестрой прижимала к груди, положила ее лицом вниз на кровать и начала отгибать металлические крючки, державшие портрет в рамке. Наконец фотографию удалось вынуть. Взглянув на нее в последний раз, Агнес разорвала ее пополам. И рвала до тех пор, пока кусочки не стали размером с конфетти. Тогда она собрала обрывки и пошла в туалет.

Спустить их было трудно. Слишком гладкие, они не хотели тонуть, но после четвертой попытки в унитазе наконец ничего не осталось. На поверхности воды плавал только один малюсенький кусочек. Агнес вышла в прихожую и посмотрела на себя в зеркало. «Все, хватит, – громко сказала она сама себе. – Пора идти дальше».

– Так… Агнес. А где вы работали последние… семь месяцев? – Ожидая ответа, Лейф Грёнберг листал бумаги.

Агнес проглотила слюну – уж лучше сказать сразу, не тянуть.

– В «Le bateau bleu».

Чиновник остался невозмутим. Похоже, это название ничего ему не говорит. Агнес не удивилась. Он не производил впечатления человека, посещающего шикарные рестораны.